Как только ей донести, что дети не заводятся, если двое не занимаются сексом? Тут хоть ночуй в этих клиниках – мало поможет. Громко вздыхаю и растираю глаза. Поспать бы часок. – Так что? – в привычной требовательной манере тянет моя трубка голосом Даны. – Через сколько приедешь? – Дан, а о существовании такси ты не в курсе? – Вот еще, – фыркает высокомерно, – хочешь, чтобы я ко всякому сброду в машину садилась? – голос взлетает на пару октав. И начинает опасно подрагивать… – Может, мне отцу позвонить? Он уж точно приедет! – с вызовом заявляет, и я точно знаю, как она сейчас выглядит. Взгляд светлых глаз пышет праведным гневом. Острые кукольные черты лица превращаются в остервенелые. Пухлые губы сжимаются ниткой. Когда Дану видят со стороны, считают ее идеальной. Каждая черта лица – совершенство, гармония. Все это нужно фоткать для обложек лучшего глянца. И только я, прожив с ней больше двух лет, знаю, как девицу перекашивает порой от чувства собственной важности. – Отцу? Ну звони, – безразлично бросаю ей в трубку и собираюсь нажать на «отбой». Потому что мне все это надоело к чертям. Не своей жизнью жить. Идти на поводу у капризной девчонки и исполнять ее глупые прихоти. – Ты уверен? – шипит раздражающе. И я прикрываю глаза на секунду. Признаю, затолкав гордость в глотку, что это была минутная слабость. Уговариваю себя еще потерпеть. Три жалких месяца. Это не срок. По сравнению с двумя прошедшими годами – не срок. Челюсть сжимается, а зубы скрипят. Перебарывая себя, сообщаю ей, что скоро приеду и отключаюсь. До гостиницы, где проходит мероприятие, добираюсь за десять минут. Столица прекрасна без пробок. Но я сейчас предпочел бы в них постоять, нежели ехать за Даной. Паркуюсь возле центрального входа. Печатаю ей смс, что приехал, а подняв взгляд, вижу… Нет. Не жену. Вижу Таню. Моя хрупкая девочка зябко кутается в пальто, и тоже залипает в своем телефоне. Что она делает здесь? Поднимает голову, видит меня. И на лице тут же расцветает неподдельная радость, смешанная с толикой удивления. Мешкаю не дольше секунды. Так и не отправив свое смс, ставлю телефон на беззвучный и бросаю его в бардачок. Выхожу из машины. Обнимаю и целую замерзшую малышку. Попутно втягиваю цветочный запах волос – я как маньяк, никак не могу надышаться. – Как ты здесь оказался?! – мурлыкает счастливо, утыкаясь замерзшим носом мне в грудь. – Как ты узнал, где я сегодня работаю?! – а потом, не дожидаясь ответа, вдруг признается: – Я так рада видеть тебя. Говорит легко, искренне, радостно. А меня от этой искренности насквозь прошивает. Каждый звук ее голоса точным высоковольтным ударом бьет прямо в сердце. Заставляет забывать, как дышать. И вот, в свои 32, я как мальчишка, вновь вспоминаю, что умею еще что-то чувствовать. Усаживаю ее в машину и тут же срываюсь с места. Да. Пока Дана не вышла. – Не могу, малышка. Прости… – каюсь, смотря ей в глаза, когда довожу до подъезда. Ластится, целует, трется щекой, даже не подозревая, как взрывает меня каждым из жестов. Многое бы отдал сейчас, чтобы послать все к чертям и остаться. На ночь. На сутки. На жизнь. Рассказать ей все, как на духу. Поймет? Не уверен. Скорее – пошлет. Эта девочка не из тех, кто будет встречаться с женатым. Не та, кто остается на второстепенных ролях. Либо единственная, либо никак. Такая порода. И обворожительная девочка Таня, которую я так не вовремя встретил, как раз из таких. Слишком правильная. Но зато настоящая. Смотрю в льдисто-голубые глаза, и жду… Сам не знаю, чего жду от нее. Что сама обо всем догадается. Пошлет далеко и надолго. И я даже сопротивляться не стану. Потому что она заслужила рядом с собой не лжеца и подонка. Она заслужила мужчину, который будет носить ее на руках и подарит весь мир. Все внутри противится таким мыслям. Потому что моё. Это нежное, хрупкое искреннее создание только мое. Никому уже отдать не смогу. Но как усидеть на двух стульях еще несколько месяцев – не имею понятия. Корежит всего изнутри, когда обманываю ее. Обхватываю пальцами остренький подбородок, заставляю взглянуть мне в глаза: – Скоро все будет иначе, – хрипло шепчу. – Я обещаю. Потерпишь чуть-чуть? Распахивает глазки. Улыбается мне. – Потерплю, – сквозь улыбку целует. И сердце за грудиной как у пацана дребезжать начинает, чеканя мысли стальными монетами: «Ради нее я и сам готов еще потерпеть. Сделать все так, как задумал. Не бросать все к чертовой матери, потому что не могу больше быть тем самым подлецом и обманщиком». Влюбился, Демидов. Потек как мальчишка. Рычу, когда она пытается высвободиться из крепких объятий. Отобрать у меня свои мягкие губы и нежные прикосновения пальчиков. – Отпусти, – по-детски хихикает. Отклоняется от меня, а я наклоняюсь. – Не могу, – чистосердечно сдаюсь. – Не могу тебя отпустить. В то раннее утро моя машина стоит под ее окнами еще долгих четыре часа. В бардачке черного джипа лежит телефон. А на нем сотня пропущенных в беззвучном режиме. А я нежно целую свою девочку снова и снова, пока она засыпает в кровати. Не могу оторваться. Не могу отпустить. И, когда сонные льдисто-голубые глаза наконец закрываются, тихо выхожу из квартиры. Надо просто еще чуть-чуть потерпеть. Визуализация героев зедсь: https://litnet.com/ru/blogs/post/506599 6 Макар. – Я перебрала вчера, коть, – просовывает Дана голову в мой кабинет. Дверь открыла бесшумно. Так что в тишине квартиры, я этого звука не уловил. – А ты почему меня не забрал? Не оборачиваюсь к жене. Продолжаю работу за ноутбуком, сосредоточив внимание на сводке прибыли фирмы за прошлый месяц.