Обняв себя руками, посмотрела с неверием. – Макар… – я уже понимала, что он хочет сказать. С таким взглядом не приходят признаться в любви. С таким взглядом приходят, чтоб бросить. Отрицательно затрясла головой. – Не надо, – попросила его. – Не говори этого. Мы во всем разберемся, что бы там ни было. – Ты не понимаешь… – с горечью усмехнулся в ответ. – Ты просто не понимаешь… Запустил руку в волосы взъерошивая темный ежик на своей голове. Прятал взгляд, блуждая им по углам. Внутрь квартиры заходить не спешил. – Расскажи…? – осторожно попросила его. – Я… – начал и вновь замолчал. Будто что-то внутри мешало ему говорить. Будто между мыслями и словами стояла преграда. – Если бы ты знала обо мне всю правду… Я тебя не достоин, Таня. Вскинул взгляд, а в нем через край плескалась вина. Мое сердце жалобно сжалось от сочувствия к сильному, но полностью разбитому в эту секунду, мужчине. Понятия не имела, о чем именно он говорит. Но точно знала одно – я люблю Макара. Люблю даже таким. Подавленным, с полным раздраем в душе. Люблю и не хочу слышать, что между нами может что-то сломаться. Не хочу отпускать свои мечты о нашем с ним будущем. Я к ним уже прикипела. Я их уже так живо представила, что не развидеть теперь. Слишком больно мне будет. – Нет, – я упрямо затрясла головой и вновь к нему подошла. Положила ладони на щетинистые скулы мужчины. – Посмотри на меня. Я люблю тебя, слышишь? Я знаю, что ты любишь меня. Вижу это. Чувствую. Верю. Я за всю жизнь не встречала мужчины, которого бы так сильно любила. И мы со всем справимся. Что бы там ни было. Он смотрел неуверенно. Взгляд был непривычно подернут сомнением. Медленно наклонился. Поцеловал мягко и ласково. Словно пытался запомнить вкус моих губ. – Макар, – прошептала ему прямо в губы. – Что бы не случилось, все можно исправить. Я на твоей стороне. Я рядом. Я за тебя. И, если ты хочешь что-то рассказать, обещаю понять. Его могучая грудь вздымалась от болезных вздохов. – Ты не простишь… – хриплым шепотом отозвался в ответ. Сердце кольнуло от самых страшных догадок. Я отшатнулась и крепко зажмурилась, набираясь смелости задать свой вопрос. А когда открыла глаза, на его лице читался испуг. – Ты мне… У тебя есть другая…? – не узнала свой голос. До того он был ледяным. – Я ни с кем не спал, – ему даже секунды не потребовалось, чтобы осмыслить вопрос. Это заставило меня верить в ответ. – И люблю я тоже только тебя. Заторможено кивнула, боясь отвести взгляд. – Хорошо… Хорошо… – медленно переваривая слова, брала себя в руки. – Все остальное решаемо. Если тебе тяжело, можешь мне ничего не рассказывать. Я просто рядом побуду. Ты хочешь? – Хочу. – Честно признался. – Очень хочу. Так мы и молчали с ним всю ночь до утра. Просто лежали в постели. Глядели друг другу в глаза. Эта ночь стала первой, которую мы провели с ним вдвоем. Обычно мы виделись днем или вечером. И пусть в этот раз между нами не было физической близости, но мы стали ближе душевно. А утром Макар снова уехал. С того дня я не могла не задаваться вопросом, куда и кому он уезжает. Есть ли между нами кто-то еще. Присутствует ли в наших отношениях третий? Или, правильнее будет сказать, третья? Женщина. Я о ней думала. Представляла ее. А потом, устав себя загонять, отмахивалась от этих догадок. Убеждала, что он имел в виду, что-то совершенно другое. Например, свою фирму, с которой у Макара проблемы. Как-то раз он обмолвился, что эта компания – единственное, что ему дорого в жизни. Еще недавно она находилась на грани банкротства. Мало ли на какие ухищрения мужчина пошел, чтобы спасти свое дело? Может быть, незаконные? Аморальные? Подлые? Во все это я предпочитала не лезть, потому что не смыслила ничего. И помочь вряд ли могла. В конце концов мысли об эфемерной любовнице были полностью выброшены из моей головы. Не стоит накручивать, если для этого нет реального повода. Я ему верю. Верю, в то, что нет другой женщины. И в то, что Макар все решит. А у меня полно своих забот, которые тоже требуют разобраться. Я подошла к окну, отодвинула штору и задумчиво посмотрела, как его большой внедорожник отъезжает от дома. В идеальном мире мы с Макаром встретились бы, когда оба бы были готовы. Не имея бремя забот за спиной. Целиком и полностью отдавая себя во власть романтических чувств. Но, увы, мы в реальности. А в сказки я не верю давно. 8 – Бабуль? – я тихонько постучала по двери палаты и просунула голову внутрь. – Можно к тебе? – Танечка! – о ее радости говорила лишь легкая улыбка на морщинистом лице. Бабуля слишком слаба, чтобы выразить свою радость чем-то другим. Боюсь, даже руками всплеснуть ей уже непозволительно тяжело. Пройдя в палату и поставив на тумбочку пакет с гостинцами, я наклонилась и крепко-крепко обняла свою любимую бабушку. – Как ты? – с улыбкой спросила, помогая ей чуть приподняться. – Ничего не изменилось со вчерашнего дня. Я моложе не стала, и болезнь, зараза, не отпускает. На секунду в ее блеклых голубых глазах мелькнуло отчаяние. Но быстро спряталось за другими эмоциями. – Все хорошо, Танечка. Не переживай, – она сжала мою руку сильнее. Бабушка сильно болеет. Давно, и к сожалению, неизлечимо. Если бы от этой болезни существовало лекарство – я бы давно уже его раздобыла. А пока в моих силах лишь устроить ее в дорогую частную клинику, где бабуле обеспечивают лучший уход круглые сутки, помогая облегчить постоянные боли. Это недешево. Настолько недешево, что сама я порой при отличной зарплате с воды на воду перебиваюсь. Но у нас кроме друг друга нет никого. Эта женщина меня воспитала, когда родители погибли в аварии. Мне было 6. И я была маленькой несносной мерзавкой, обиженной на весь мир. Сколько бы времени с тех пор не прошло, а мне до сих пор хочется в который раз извиниться перед бабулей за то, как я себя с ней вела. Святая женщина. Она терпела все мои выходки вплоть до пятнадцати. Благо позже в моей голове появились зачатки здравого смысла. – Ничего, – ободряюще улыбнулась. – Мы что-нибудь придумаем. На днях я читала, что появилось новое экспериментальное лечение. Правда, пока только в Америке, но и до нас ведь когда-нибудь доберется. А нет, поедем в Америку! Бабушка засмеялась. – Куда мне на старости лет? – склонив голову посмотрела на меня с интересом. – Как там твой Макар? Когда я внуков увижу? – Ба-а-а…. – Ну что, Танюш? Я ведь вижу, что любишь его. Глаза горят, когда о нем говоришь. Я твоего деда тоже сильно любила. Засранец он был еще тот. Всю жизнь налево ходил. К сорока только остепенился. Но я все равно любила. Скоро уже свидимся с ним, – она мазнула взглядом по небу в окне. – Не говори так, пожалуйста… – понизила я голос до шепота. – Девочка моя, мне не долго осталось. Ты ведь сама эта знаешь. Не ребенок уже. Я только и надеюсь, что внуков смогу повидать прежде, чем к деду отправлюсь. Так что, вместо того, чтоб каждый вечер у меня тут пропадать, больше бы с Макаром своим виделась. Глядишь и карапуза бы успели заделать, пока твоя бабка коньки не отбросила.