Хлопнула негромко дверь моей машинки, и в шуме Большой Академической улицы этот звук был почти неразличим. Однако Максим Леонидович на него среагировал и увидел, как я иду ему навстречу. Узнал и расцвёл, ожил, сияя глазами. От его улыбки мне стало неловко за своё выходящее за все рамки опоздание. – Привет! – он протянул ко мне ладони. – Привет. Настроение рвать и крушить. Поэтому сбежала из дома, – предупредила я. – Отлично! У меня несколько предложений. Экстремальное – это можно пойти в сумеречный парк и там, под покровом темноты, можно пинать деревья, кричать на ворон или просто устроить соревнования – кто громче и дольше крикнет. Между прочим, самый дикий парк Москвы. Практически лес! А можно завалиться в боулинг и там покидать с криками разрушающие всё на своём пути шары. Есть ещё караоке-бар. Там можно безнаказанно орать в микрофон нужные песни. Ещё в конце мая есть экзотический вариант– пойти в крытый каток и укататься там, пока не отпустит. Или, если ещё работают, то можно пойти на аттракционы. Американские горки – специальное место, где все санкционировано орут! – продолжая улыбаться, предлагал Максим Леонидович. – Всё такое соблазнительное, – улыбнулась я ему в ответ, потому что невозможно не ответить на такую искренность. – Кстати, здесь совсем рядом есть стадион. Можно пробежать кружок, и лично мне это очень помогает сбросить лишнюю злость, – махнул рукой в сторону входа Максим Леонидович. Ха! Я резко повернулась и побежала вдоль дорожки парка, вкладываясь в бег на пределе, зло. Мир стал чётким и сконцентрированным. Только моё дыхание и мои движения. Только контроль за правильной постановкой стопы. Только движение, прорывание вперёд. Я не поняла, откуда на меня вылетела большая чёрная собака, блестя алым языком и глянцевой шерстью. Молча. Я тормознула и, вкладывая всю свою ярость и боль, гаркнула на пса приказ: «Сидеть!» Пёс с разбегу уселся на попу и посмотрел на меня обиженными глазами: «Ты что, тётя? Я же так хотел с тобой поиграть!» – Извините, пожалуйста! Он не кусается. Просто играет так, – пропищала молоденькая девчушка, подбегая к ротвейлеру. – А прикиньте, если бы на вас вылетел такой чужой монстр без намордника и поводка! – накинулся на этого ребёнка Максим Леонидович. – Всё хорошо, – сказала я, положила свою ладонь на его плечо, и продолжила, – я же хотела крикнуть. Вот и удалось. – Пойдём, – скомандовала псу девчушка и потянула его за только что пристёгнутый поводок. Пёс не хотел уходить и всё смотрел на меня обиженным взглядом. – Прости, дружок. Я сорвалась. Беги, – сказала я, глядя в его глаза и отворачиваясь. Дальше мы чинно прошли с Максимом Леонидовичем шагов десять и, переглянувшись, засмеялись. Захохотали. До слёз. Весь скопившийся негатив, вся ярость на сложившуюся ситуацию, в которую непроизвольно втянул меня Алексей, всё выплеснулось вначале на несчастного игривого ротвейлерского телёнка, а потом смехом вышли все остатки. Я чувствовала себя лёгкой, словно воздушный шарик. Тисочки на сердце разошлись, рассыпались острыми осколками, пробивая мою броню отчуждения от мира. – Как он в полёте плюхнулся на попу! – стонал Максим Леонидович. – Давай на ты? Диковато орать рядом с человеком и называть его при этом по отчеству? – предложила я, всё ещё посмеиваясь. – С удовольствием! – сверкнул на меня глазами Макс. – Расскажи мне о себе. Что ты от меня хочешь? – спросила я. – Я физик-ядерщик. Работаю в Росатоме. Недавно вернулся из длительной командировки в жаркий Куданкулам. Поэтому ближайшие пару лет, вероятно, никуда далеко не поеду. Разведён. Жена с дочерью живут во Франции. Убежала от меня жена к французу, и дочку увезла. Уже три года. Не захотела со мной ехать в Индию, – тяжело вздохнул Макс, не сумев сдержать печали в голосе. – Скучаешь? – невольно отреагировала я на его скрытую боль. – По дочери очень! И вроде почти каждый день видимся с ней через интернет, но… Но это совсем не то. Очень скучаю, – признался он. – А по жене? – Нет. Вначале было обидно, и я сильно ругался. Но когда боль чуть утихла, понял, что не жалею о разводе. Жалею, что редко с дочерью вижусь. – быстро и, не думая ни минуты выпалил Макс. – А от меня что хочешь? Зачем я тебе? – я остановилась под очередным фонарём и посмотрела Максиму в глаза. – Зачем? Нравишься! Как сбила меня с ног, так и покорила моё сердце. Моя валькирия. Прямая, решительная и без камней за пазухой. Чем больше узнаю, тем больше нравишься! – не отвёл он своего небесного взора от моего лица. – Мне сейчас не до романтических встреч. Мне бы от одного кобеля избавится, – вздохнула, и видя, что мы обошли стадион, повернула к выходу. – С кобелями у тебя отлично получается управляться, я видел, – усмехнулся Макс и продолжил. – Раньше думал, что я однолюб. Теперь вижу, что нет. Но чего во мне нет – так это неверности. А то, что у тебя сейчас проблемы, так давай пройдём их вместе! Вот тебе моё плечо и моя жилетка! – вроде шутливо, но с серьёзными глазами сказал Макс. Двадцать вторая глава POV Алексей Жизнь с Зайкой-Зоюшкой оказалась с привкусом. С гнильцой. Кажется, я погорячился и поторопился. Не стоило так резко разрывать с женой. Козочка была мелочной и очень капризной в быту. Всё ей не так. Все вокруг идиоты, одна она самая лучшая. Всё должно соответствовать той картинке, которую она увидела в каком-нибудь журнальчике или на фоточке. Были и плюсы. Если повезёт и увидишь эту картинку, то подстроиться под Зоюшку становилось очень просто. Но противно. Я уставал с ней. Всего-то дней десять прожили, а уже надоела до печёнок. Причём часть этого времени я ночевал в своей однушке на Планерной. Это при том, что я не хотел отпускать Зою с крючка, но и терпеть её каждый день мне было невыносимо. И теперь для меня просто после работы поваляться на диване – это уже роскошь. Нереальная. Я всё время в роли обслуживающего персонала. На низком старте, блин. Все время должен. И с улыбкой, с улыбкой! – Алекс, принеси мне фреш, – проговорила Зоя голосом умирающего лебедя. Конечно, провести весь день в салоне красоты – это же так утомительно! Сегодня ещё, ко всем неприятностям, поругался с генеральным. С владельцем. Молодец, ничего не скажешь. Всё потому, что нервы на пределе. Среди белого дня приехала к нам в салон скандальная парочка покупателей. И уже готовый ППС им не нужно, и дополнительных функций не надо. И машину-неликвид им не надо. Менеджер меня вызвал. Я с этими покупателями и так, и эдак. Измучился весь. Не поддаются и цепляются за каждый пункт, настаивают на своём. А потом через час заходят в кабинет! Оказалось, владельцы сменились и проводят такие «краш-тесты» в своих салонах. Устраивают проверки. И ни одна собака меня не предупредила! Сволочи! Завистники. А у меня, как назло, спина разболелась. И я был на нервах. Не сумел погасить недовольство. Еле доехал с работы. Сейчас бы полежать на жёстком матрасе, а не скакать козлом. Подавальщиком. – Алекс! Что ты мне принёс? Это же сок! А я просила фреш! Нужно было взять и отжать те плоды, что лежат справа в холодильнике! А где лёд? Почему листики мяты такие огромные? Неужели сложно всё сделать правильно! А ты просто налил мне сок из кувшина! Почему ты меня не понимаешь? И заставляешь нервничать? – заводилась Зоя, внедряясь своим писклявым голосом мне под черепную коробку. – Иди ко мне, маленькая капризная девочка! Давай, я кое-что тебе покажу! – попытался переключить эту бензопилу. – Нет! Хочу сначала фреш! – сменила тональность Зоюшка, принимая соблазнительную, по её мнению, позу. Красиво. И страшно. Хищница на старте. В Зое не было живого огня. Не было настоящей страсти. Она не умела отдавать. Только брать. Поэтому рассчитывать на отклик в ней не приходится. Слишком она думает при близости. Высчитывает что-то, чтобы принять более соблазнительную позу, или думает, как бы прогнуться по-модному. И эти кошачьи вопли… Только настроишься… и здравствуй, кошачий концерт. Раздражает её голос. – Алекс! Настрой джакузи! Хочу в пузыриках! Смотри? Видишь, как на картинке этой хочу!