– Я прямо спросил Максима Леонидовича, будет ли он на тебе жениться, – повинился сын. – А он что? – весело спросила я. – Вот и ты тоже веселишься, как и он. Странные вы. Я серьёзные вещи спрашиваю, а вы смеётесь, словно это ерунда какая-то. – нахохлился мой не в меру серьёзный ребёнок. – Не расстраивайся. И не переживай, Юр! Каждое решение должно созреть. Не стоит торопить события. Разве то, как развиваются наши отношения сейчас, это плохо? Наши семейные отношения. И мои с Максом и ваши? Всё идёт своим чередом, – я протянула руку и взлохматила уворачивающегося Юрку по коротким волосам. – Но, мам! Нужно же знать! Точно знать, что делаешь! – возмутился он. – Понимаешь, здесь как в жизни. Делай, что должно, и будь что будет. Каждый плод должен вызреть. Не стоит торопиться, – улыбнулась я. Не успела проникнуться взрослением старшего сына, как меня отвлёк телефонный звонок. В принципе, ожидаемый. Тридцать вторая глава Звонил юрист Сергей Александрович с вопросом, буду ли я присутствовать на суде во вторник. Суд по разводу и определению места жизни мальчишек объединили. Алексей не против, что сыновья останутся со мной. И на алименты согласен. И на развод согласен. Надо же, какая покладистость… Сложности возникли по разделу имущества. Это выделили в отдельное производство. Лёшка, мелочная зараза, настаивает на определение его доли в ремонте загородного дома. Ага. И в ремонте нашей квартиры. И в оборудовании её. Давай ещё поделим чайные ложечки и стиралку с телевизором. Будем делить микроволновку и посудомоечную машину… Какая гадость. Представила Ларису Васильевну, что скрупулёзно подсчитывает, сколько именно рублей от своего дохода потратил её замечательный сыночек на меня и моих детей. Мерзко. Вот странно, я столько лет жила рядом с этими людьми и знала их отношение ко мне и моим детям, но, отчего-то меня это не коробило. Казалось не то что нормальным, но… Такое чудачество у старушки-свекрови. Которое не касается реального отношения ко мне и детям для Алексея. А поди ж ты. Всё – наоборот. Очень даже касается, только стоило зацепить за живое. А живое для Лёшки не семья, не я и его сыновья. Для него важное и болезненное – это деньги. И барахло. Вот и вся порядочность. Вот она какая для него, оказывается. В порядке обеспечения его деньгами. Мещанство в его абсолютном проявлении. Я подумала хорошенько и решила не ходить на суд. И без меня Сергей Александрович разрулит. А я нервы свои поберегу. А на склоки с имуществом попросила придавить Алексея посильнее. Подать на продажу, или в залог банку отдать его автомобиль, на который я брала кредит. И посчитать, признать доли материнского капитала в ипотеке. И высчитать – сколько потрачено денег из семейного бюджета на покупку квартиры на мамино имя. Да и содержание мамы тоже посчитать. В общем, порезвиться на полную катушку. Я, конечно, пойду на сделку. Но потом. Вначале помотаем нервы бывшему. От души. Пока мы с Сергеем Александровичем строили планы, Юрочка тоже прикорнул на пассажирском сидении и сопел в унисон с младшим сыном. Такое умиротворение в нашем маленьком мире, в летящей домой машине. Много свежего воздуха для нас, жителей мегаполиса, всегда действует однозначно. Словно снотворное. Я подъехала к своему дому уже в темноте, и выползла из машины, с удовольствием разминая ноги и спину. Рядом припарковался Макс. – Устала? – спросил он, обнимая меня. – Немного. Мальчишки уснули в дороге и так сладко сопели, что тоже тянуло покемарить немного, – ответила я. – Я видел, ты активно разговаривала по телефону. Боролась со сном? – улыбнулся мне Макс. – Нет. Юрист звонил. Представляешь, во вторник у меня развод. – сказала я, зевая, и продолжила, – Макс, а расскажи мне, когда ты разводился, ты делил с бывшей женой имущество? – Конечно. Я переписал на дочь свою долю в нашей с женой квартире. А как иначе? – спросил он. – И где ты жил? В Дубне? – мне было интересно, как он повёл себя при разводе в своё время. – Нет, в Москве. В бабушкиной квартире. Маминой мамы. Нас два брата. Мне мамины родители оставили квартиру, а брату – папины. Поделились. А в Дубне – там родители жили. И мама до сих пор живёт. Мама, кстати, порывалась с вами знакомится, но я попросил пока не торопиться. И так это, считай, была наша первая встреча с твоими замечательными сыновьями. Ещё и маму мою приплетать сверху был бы перебор, – усмехнулся Макс. – Мой муж хочет делить со мной всё нажитое вплоть до последнего дверного коврика, – задумчиво протянула я. – Он, наверное, просто не хочет тебя отпускать? – Макс прижал меня к себе чуть крепче. – Он, наверное, очень любит деньги, – ответила я задумчиво. – А скажи, разве тебе не обидно было всё отдать бывшей жене? – тема раздела имущества меня не отпускала. – Я ведь могу ещё заработать. А она с ребёнком, с моим ребёнком на руках не сможет. Мне было очень сложно, когда Лена решила уехать к французскому мужу, и они решили удочерить мою девочку. Вот это было обидно. И тяжело. Так что не так уж я и хорош, – усмехнулся Макс мне в волосы. – Кстати! Приглашаю тебя во вторник в ресторан. Должны же мы отметить праздник! – проговорил Максим совсем другим тоном и, наклонившись, прошептал в шею – жду не дождусь, когда можно будет тебя целовать, не оглядываясь на наличие, пусть только юридическое, какого-то там «мужа»! – Ма-а-а-ам! А Мусичку нельзя взять к нам в гости на время? – проснулся Женечка, потирая глаза. – Милый, ей не будет комфортно. У неё ведь есть свой дом. Тем более, что скоро вы уезжаете в лагерь. – ответила я. – Я и забыл совсем про лагерь, – сонно проговорил сын. Так странно возвращаться в квартиру после максимова дома. Такое чувство, что квартира стала меньше. Или меня стало больше. Словно я расправила свои, ссохшиеся от времени, крылья за спиной, и они теперь не помещались в старые рамки. Пока мы перенесли все вещи в квартиру, пока помылись, а некоторые, особо голодающие, ещё и поужинали в третий, наверное, раз, была уже почти полночь. Я уже привычно помурлыкала с Максом перед сном по телефону и, завернувшись в одеяло, словно в кокон, уснула сном без сновидений. А утро неожиданно началось со скандала. Тридцать третья глава POV Алексей – Лёличка! Твоя жена не желает со мной говорить! Я ей набрала, а она мне нахамила и бросила трубку! Я не позволю какой-то хабалке так со мной обходиться! Поставь её на место! Я требую извинений! – мама позвонила, как всегда, не вовремя со своими претензиями. – Мама! Я не живу с ней. Как я ей могу что-то указывать? – попытался я достучаться до разума. – Это не повод мне хамить! Она обязана была говорить со мной уважительно! – взвилась мама. – Что случилось, мамуль? – спросил я. – Мне дали путёвку в санаторий. Бесплатно. Твоя жена обязана меня доставить туда и помочь устроиться! – обрадовала меня мама. – Куда? – только этого сейчас не хватает. – В Кисловодск. У меня ведь больное сердце! Ты забыл? Мне нельзя нервничать! – начала, заводясь, кричать мамуля. – А почему Настя должна тебя везти? Может быть, я отвезу? – спросил я.