Убираю телефон обратно в карман и потираю подбородок. Цветы ей прислали, видите ли. Кто этот сумасшедший? Какой-нибудь гном из её же сказочки? Улыбаюсь. Ой, бедовая. — Что ты веселишься? — спрашивает Кира. — Скажи мне, — поглядываю в окно. — На Новый год разве принято дарить цветы? — На Новый год нет, — мотает она головой и проваливаясь обратно в свой мобильный ехидно добавляет: — А вот на день рождения было бы неплохо… Твою… мать… С трудом сдерживаюсь, чтобы не ударить себя по лбу. Снова извлекаю мобильный и набираю своего водителя. — Да, Тигран Рустамович, слушаю, — отвечает Иннокентий резво. — Кеша, метнись-ка в цветочный. — Сейчас? — поражённо спрашивает. — Нет, — сжимаю зубы. — После праздников… Конечно, сейчас, Кеш. — А зачем? — Купи цветы, отвези Николь Андреевне. — Цветы? — удивляется Кеша. И есть чему, между прочим. За три года работы у нас, он ни разу не видел, чтобы я покупал цветы супруге. — В смысле, живые? На праздник? Стискиваю кулаки и рычу в потолок «Волги». Сначала эти уроды с насосами, теперь Кеша… Кто следующий?.. — Нет, блин, Иннокентий. Мёртвые. На похороны. Кеша, ты там не заболел?.. Побыстрее давай. Потом мне сразу отчитаешься. — Всё понял, Тигран Рустамович. Будет сделано, Тигран Рустамович. С удовлетворением прячу телефон в карман и нервно постукиваю пальцами по обивке двери. Смещаю взгляд влево. Кира давит хитрую улыбку. Красивая она баба всё-таки. — Спасибо, Кир, — проговариваю тихо. — Не за что, босс. Глава 3. До Нового года девять часов Николь На кухне царит полный хаос. Воздух напитан всевозможными запахами, а до слуха доносятся голоса любимых героев из советских кинофильмов. Люблю новогоднюю суету. Пожалуй, это единственный день, когда такая спешка и волнение в радость. Ну, правда. Ожидание Нового года самое ценное воспоминание за весь декабрь. Этот год не стал исключением. Мне по-прежнему волнительно, в груди разливается привычное тепло, в носу уверенный запах мандаринов и хвои. Но в эту самую минуту я одна. В общем-то как и всю свою замужнюю жизнь. Одна крошу овощи на любимый салат Тиграна, одна проверяю на соль маринад, одна достаю из шкафа праздничную скатерть и столовую посуду. Тигран никогда не любил этот праздник. Но так или иначе, его присутствие ложилось на мое представление о том, что Новый год, в первую очередь, семейный праздник. А у нас какая-никакая, но семья… Видимо всё когда-то заканчивается. — Саввуш, поможешь маме? — обращаюсь к сыну. Он припал к окну и высматривает машину отца. Окна запотели от частого дыхания, и Савва рисует незамысловатые рисунки на стекле. Сын нехотя отстраняется от своего занятия и подходит ко мне. Грусть в его глазах, да еще и в такой день, падает на плечи как тяжелое шерстяное пальто. В этот момент злость на Тиграна набирает обороты. Неужели так сложно отложить свои дела хоть на один день, на какие-то двадцать четыре часа? Ради нас? Ради сына? — Что это? — нахмурившись, вертит в руках фигурки Савва. — Это игрушки из бумаги, Савв. Представляешь, следующий год — год деревянного Дракона. И чтобы задобрить его, нужно бережно положить вот такие самодельные фигурки из бумаги на праздничный стол. Правда здорово? Одна фигурка выпадает из рук и сын случайно на неё наступает, сердце пронзает длинная, острая игра. Плохой знак? Господи, только не это… — Ерунда, какая-то… Так и не подняв раздавленную игрушку, Савва несет оставшиеся и расставляет их в хаотичном порядке на стол. Или, точнее будет сказать, разбрасывает. С верой в чудо в этом году у нас серьезные проблемы. Как и с самим чудом, впрочем. Поднимаю испорченный бумажный цветок из золотистой бумаги и сама кладу его на стол. Наверху в спальне уже отглажена рубашка и брюки Тиграна, в ванной повешено чистое полотенце, зубная щетка предусмотрительно заменена на новую. Я сделала все, чтобы по приезде муж чувствовал себя уютно. Чтобы ему никогда-никогда не хотелось уезжать от нас. Но время движется с неумолимой скоростью, а от мужа ни звонка. Где он? Во сколько приедет? Он все еще с ней?.. — Мама! Мам, папа! Он приехал, — слышу детский громкий голос. Внутри все съеживается от эмоций, улыбаться начинаю. Сердце тарахтит как трактор. Подбегаю к окну и… — Где папа? — перевожу взгляд на своего сына, который вмиг теряет настроение. На лице кислое выражение, будто съел лимонную конфету. — Нигде. Показалось. Машина папина… — кивает в сторону ворот, где только-только и вправду заехал черный внедорожник. — Это Иннокентий, — стараюсь придать голосу какую-то радость, словно водитель — настоящий Дед Мороз. Кеша обходит машину, открывает багажник и со странным выражением лица достает оттуда то, что я никак не ожидала увидеть. Особенно в канун Нового года. Под грудью просыпается спящий вулкан. Он начинает плеваться огненными каплями. К горлу подкатывают различные слова, о существовании которых я и не догадывалась. Спешу скорее открыть дверь. Может, что-то напутали? — Николь Андреевна, это как бы… Вам… Иннокентий смущен не меньше, чем я. Чувствую, как гневный румянец проступает на щеках. — Что это? — Венок. — Я вижу. Он… мне? От кого, позволь узнать? — Ну, как от кого… Тигран Рустамович просил привезти его Вам. Натуженно улыбаюсь, устраивать сцену перед водителем мне в край как не хочется. Забирая “новогоднее чудо”, украшенное белыми гвоздиками — тяжелыми, надо сказать, — ставлю венок у стены.