– Кира! – наверняка сейчас должна быть очередная глупость, но я перебиваю. – Забудь обо мне, Хоффман! Тем более, что в пользу этого у тебя такие весомые аргументы, – я отключаюсь, зная, что он прекрасно понимает, что я имела в виду. Но задуматься об этом я не успеваю. – Я раздала всем на орехи и теперь могу нормально говорить, – голос у Агаты на удивление запыхавшийся. Неужели и правда всем попало? – Поздравляю! – весело фыркаю в трубку. – Отдыхала бы, раз все по лавкам. – Так я и отдыхаю, – она подхватывает мой тон, – дверь открой. Мне требуется минута, чтобы осознать её слова. – Самсонова, ау! Приём! Ты ещё здесь? Дверь, говорю, открывай, а то буду звонить – Сашку разбужу! Такого за пятнадцать лет дружбы у нас ещё не было. Всё ещё ошарашенная, я распахиваю дверь, а за ней действительно стоит Агатка с объёмным пакетом в руках. – Открывай сова, медведь пришёл! – она весело подмигивает и проходит в квартиру. – Ты как здесь? – меня разом накрывает детская беспомощность, и я просто стою, пока она снимает высоченные лодочки и скидывает безразмерный светлый пиджак. У мужа стащила или поддалась моде? – Молча, Кир! – потеснив меня, Агата прямой наводкой идёт на кухню. К тому моменту, как я отмираю, на столе уже стоит Ред Лейбл и Кола для меня, и сухое красное для неё. Закусывать предполагается двумя видами сыра, пирожными и виноградом. – У меня полный холодильник еды, – замечаю я. – С чем тебя и поздравляю! – Агата быстро моет руки тут же, на кухне, и достаёт тарелки под сыр и виноград. Из всей нашей старой компании я продолжала общаться только с ней, с остальными ограничиваясь поздравлениями по большим праздникам. И именно она знает эту квартиру едва ли хуже меня – мы часто веселились здесь в выходные, когда мои родители уезжали на дачу. Проходит пара минут, а стол уже накрыт, бутылки откупорены, и мне в руку всунут бокал. Агата садится напротив и это настолько неожиданно, и чертовски приятно, что у меня снова слезятся глаза. Долбанные нервы! Одной ночи с весёлым соседом явно не хватило, чтобы успокоиться окончательно. – А теперь можешь рассказывать! – разрешает Агата и делает глоток. – Как ты пьёшь эту кислятину? – вместо рассказа в миллионный раз удивляюсь я. – Так же, как ты эту синтетическую дрянь, – она кивает на мой бокал. – Ну, так что, кто начнёт? Я с историей о твоём муже или ты о нём же? – Мы разводимся. А смысл тянуть, если она здесь? Всё лаконично и по делу, но Агате почему-то не нравится. – Знаешь, – задумчиво начинает она, – это я поняла в тот момент, когда Кирилл возник на этаже. Когда он предложил зайти ко мне в кабинет, я осознала, что дело пахнет керосином. Но стоило ему начать говорить… Короче, мой отказ был быстрым и окончательным. – Отказ в чём? – Помочь тебя вернуть. Пока я осознаю размер подставы, Агата накалывает кусочек пирожного. Она отказалась и для меня это отличный знак, потому что с её помощью у Самсонова мог появиться реальный шанс наладить отношения. – Но, вообще, зная тебя, должно было случиться что-то из ряда вон, чтобы ты перестала считать его безгрешным. И одно то, что Кирилл притащился ко мне, да ещё не с пустыми руками, сказало мне гораздо больше, чем он со своими уклончивыми недомолвками. – Что он хотел? – мне это важно, а она не станет врать. Кто угодно, но не Агата. – Чтобы я с тобой поговорила, – она невозмутимо делает ещё глоток. – Ты поэтому приехала? – пальцы белеют от напряжения, но я держусь. Ровно до её слов. – Я приехала, потому что тебе наверняка хреново, а сказать об этом хоть кому-то опять совесть, гордость или что там у тебя ещё, не позволяет. И, Кир, ежа выключай! – фыркает Агата и меня отпускает. Длинный выдох вырывается помимо воли и теперь я могу улыбнуться. Она продолжает смотреть на меня из-под густых ресниц, а я не знаю с чего начать. – Самсонов мне изменил. Ты знала? – Догадывалась, – вздохнула она и не дала мне перебить, – Кир, да все догадывались! Из него, знаешь ли, так себе невинная овечка, но говорить об этом тебе?.. Боже упаси! Мне ещё дорога наша дружба, а ты никогда не умела обходится полумерами. – Когда? – Что когда? – Когда ты поняла, что он мне изменяет? – спасибо Вадим! Пусть всё ещё учащается дыхание, ноет в груди и жалко прожитых лет, но меня больше не тянет лить из-за этого слёзы. – Да какая разница, – она тяжело вздохнула. – Разве не важнее то, что ты всё узнала сейчас, а не через десять лет и ещё пару детей? – Когда, Агата? – Кира, ну вот оно тебе надо? – мой взгляд остаётся настойчивым и, снова вздохнув, Агата делает глоток. – Ну, хорошо! Года четыре назад мне в очередной раз не удалось вовремя пообедать и, послав начальника, я ушла из офиса часа в три. Правда, ушла недалеко, в ближайшую кафешку. Бизнес-ланчи уже закончились, народа почти не было, но в дальнем углу зала я заметила Кирилла с какой-то девицей. Сначала хотела подойти поздороваться, но не сказать, чтобы мы были друг от друга в восторге, так что обошлась без этого. А через полчаса они ушли. – И? – Что и, Кир? – она раздражённо откидывает волосы за спину. – Я не видела ни поцелуев, ни обжиманий, и рассказывать мне было по большей части нечего, но готова поспорить на свою должность, что это не было встречей с бизнес-партнёром! Нет смысла спрашивать почему Агата молчала – она права во всём. Хоффману в этом плане повезло, каким-то фантастическим чутьём он угадал именно тот момент, когда я ещё не дошла до семейных скандалов, но уже понимала, что наш брак рушится не просто так. – Ты ещё здесь? Я дёргаюсь от щелчка пальцами прямо перед носом. – Агата! Глава 21 – Давно уже Агата, – фыркает она. – Как тебе вообще пришла в голову идея ехать ко мне? Завтра ведь на работу! – Да и фиг с ней! – хмыкает Агатка и поднимает бокал. – За нас, красивых! Сложно хандрить в компании бойкого урагана из страстей и пофигизма, и это с двумя-то детьми! Хотя, может именно поэтому Агата относится к жизни специфически – через призму танковой брони, напрочь отказываясь переживать о том, чего нельзя изменить. Да и об остальном тоже, ведь вместо нытья и стонов она меняет под себя то, что в корне не устраивает мадам Елагину-Орбелиани. – Пусть у моих завтра будет маленький праздник, – она закусывает виноградиной, – вместо того, чтобы требовать вчерашние отчёты, буду сидеть в кабинете и прятать красные от недосыпа глаза. – Ну-ну, это если у тебя голова не заболит! – я насмешливо киваю на то, как она наполняет второй бокал. – А что делать! Твои новости на трезвую голову я воспринимать отказываюсь! – шутливый тон слетает с неё, словно по осени листья с диких яблонь. – Кто она? – Агата, – я выразительно морщусь, – какая разница? Плевала я на то, кто именно там под ним стонал! Проблема-то не в этом! – Кир, тебе сложно имя назвать? – Чтобы у неё потом пенсия потерялась? Оказывается, в моём бокале тоже пусто и, плюнув на все доводы, я снова его наполняю. Последнее время мы видимся всё реже и каждая встреча – как праздник. Тем более, сейчас. – Не обязательно, – Агата добавляет заботы в голос. – А ты знала, что почти все соц. отчисления проходят через Пенсионный фонд? Мне и без пенсии есть где разгуляться, тем более, что мы с девочками на удивление хорошо сработались. Да и совсем недавно, после очередной летучки с московским начальством, так хорошо посидели в «Ривьере», что сейчас практические близкие подруги. – Из них всех девочка там только ты. И я не преувеличиваю. Только Агате известно каким образом она смогла стать самым молодым управляющим одного из районных Пенсионных фондов в городе – остальным «девочкам» там давно перевалило за сорок пять. И никто из нас не удивился, когда через полгода после получения должности она поставила всех перед фактом, что выходит замуж. За Данияла Орбелиани. – Все мы в душе девочки, – отмахнулась она. – Так что там с именем? – Да не скажу я тебе имя! – на меня давно перестали действовать её прожигающие взгляды. – В этот раз грелкой стала одна из моих одногруппниц… – Кто?! – она перебивает меня резко осипшим голосом. Похоже, вино пошло не в то горло и Агате приходится откашляться. – Он окончательно охренел?! – Агат, давай не будем! – Не будем? – то ли алкоголь берёт своё, то ли мне удалось, наконец, отпустить всю эту поганую ситуацию, но её возмущение больше смешит, чем задевает. – Твоему Кириллу что, в городе девок мало?! Или у нас в кои-то веки недостаток шлюх? Как вообще можно было снять одногруппницу собственной жены?! От хотелок нижнего у него весь верхний мозг отбило?