Приятная ломота во всём теле и нега, уговаривающая лечь обратно, не сбивают меня с пути, и я не спеша одеваюсь, по тишине понимая, что Вадима нет. Подтверждает это и записка, найденная на кухонном столе, под связкой новеньких блестящих ключей. «Вызвали на службу. Не стал тебя будить. Ключи на столе – твои и извини, что не удалось поговорить. Я вернусь через пару дней». Без подписи, без обращения, зато уверенным размашистым почерком. Два ключа приятно позвякивают, когда я рассматриваю их на ладони. «Извини, что не удалось поговорить». Да, в общем-то, и говорить не о чем. У меня сын и всё ещё слишком неопределённая жизнь, у него – работа. И я не представляю, как могла бы выглядеть наша совместная линия судьбы, поэтому не стану настаивать на откровениях. Без Вадима квартира становится никакой и я почти не жалею, возвращаясь к себе. Утро встречает меня звонком Кирилла, даже более ранним, чем подъём Сашки. – Привет, разбудил? – Да, но уже не важно, – я маскирую рукой широкий зевок. – Во сколько вы приедете? – Думаю, часа через два. – Хорошо, я жду. Кофе, потому что завтрак не лезет. Сборы. Много ли собирать с одним чемоданом! Я не собираюсь возвращаться – папа в курсе, Вадим… Иногда ты видишь путь, знаешь что он – твой, но пройти по нему не суждено. «Мы – соседи, ты из пятьдесят второй?» Громкое бряцание ключей об дно почтового ящика эхом разлетается по подъезду. Мне не больно – мне грустно, но это ничего не значит. А дальше словно кадры из киноплёнки… Мы на Комсомольской. Пусто, неуютно, а выносящие детскую грузчики только усиливают ощущение. Кирилл больше не отводит взгляд, сопровождая каждое моё движение, даже когда я собираю свои и Сашкины вещи. Армавирская. Огромный коридор, просторный холл, отделка от застройщика. Коробки, разобранная мебель, люстры в плёнке. И вымороженные внутренности, словно я вернулась на месяц назад. Сашка нарезает круги по квартире, мешает улыбающимся грузчикам, ищет коробки со своими игрушками. Передо мной – папка со всеми документами и два комплекта ключей. И горькая усмешка Кирилла. Мебель собрана, Сашка спит в новой просторной спальне, что-то спрашивает Кирилл, но замолкает под моим бездушным взглядом. Идиотка. Для чего было это всё? Чтобы потратить ещё полгода, запрещая себе возвращаться даже к воспоминаниям? – Кира, да что с тобой происходит?! – Кирилл удерживает меня за талию. – Ничего, – я стряхиваю его руки и отхожу к широкому окну, выходящему на зелёную аллею. – Всё прекрасно, я всё поняла – завтра позвоню застройщику и в охрану. – Да к демонам их всех! – взрывается он. – Ты не хотела сюда ехать, не хочешь сейчас здесь находиться. Так чего ты хочешь, Кир? Или… кого? От догадки Кирилл звереет на глазах, но молчит. Просто стоит и смотрит, а мне плевать. Мимо пролетают машины, внизу всё ещё гуляют дети постарше, но всё проходит мимо меня. Наверное, надо вернуть беззаботный вид. Притворится, что всё отлично, но я в разводе. И на какие бы уступки я ни шла, это не меняет главного. Мы. В. Разводе. А я слишком себя переоценила. – Успокойся. – Я возвращаю взгляд Кириллу. – Ничего не изменилось. Эта квартира не моя – сына, ты всё также остаёшься его отцом. Если, конечно, не передумаешь. А я перевожу жизнь на собственные рельсы. – Ты… – у Кирилла дёргается щека, – с ним спала? – С кем? – В мой голос возвращается интерес к разговору, уже выходящему за все рамки. – С соседом, – он приближается, но замирает в полушаге, выискивая ответ в моём лице. – Это не твоё дело. – Ошибаешься! – Кирилл удерживает меня за плечи, гипнотизируя взглядом. – Чтобы сейчас не происходило, кто бы ни думал, что имеет на тебя какие-то права – всё это не важно. Потому что, рано или поздно, мы будем вместе. Потому что ты – моя Пантера и я сдохну, но добьюсь твоего прошения! Монолог не впечатляет. – Спасибо, что помог, – холодная улыбка не остужает его ярость. – Пока. Он уходит без слов, твёрдой походкой человека, который знает, чего хочет и уверен в своих силах. Смешно. Я распахиваю дверь на балкон, наслаждаясь уже по-настоящему летней ночью. Чего стоит всё вернуть? Позвонить. Поговорить, наконец, но… Я сажусь на пол, не зная плакать или смеяться. Нам лучше было бы встретиться много лет назад, или не встречаться совсем. Потому что теперь на меньшее я не соглашусь, а большее вряд ли встречу. Нелепо. Но влюблённость пройдёт, эмоции утихнут, потребность в чём-то тёплом и родном будет перекрыта другими заботами. Потому что у меня есть ради кого идти вперёд. И я пойду. Оставляя в прошлом боль, обиды и не случившиеся разочарования. Эпилог Что такое год? Это работа – на износ. Это учёба – на удивление не вызывающая проблем. Это полугодовые выяснения отношений с Кириллом с единственной целью – дать понять, что я не вернусь. Никогда. Ни при каких условиях. Это будоражащий аромат ремонта в своей собственной квартире и ещё один удар для бывшего мужа. Время действительно летит мгновенно, но я улыбаюсь, дышу полной грудью и наслаждаюсь каждым мгновением своей жизни. Сашка вперёд меня бежит к молоденькой, горящей своим делом, воспитательнице, а я, махнув ей рукой, разворачиваюсь на выход. Слава Богу, что вчерашние лужи успели высохнуть под ещё не осенними лучами солнца! Резкий звонок вырывает меня из мыслей, заставляя остановиться около закрытых для въезда ворот садика. – Слушаю! – Кира, ты где? – Олег, ты шутишь? Где я, по-твоему, могу быть в восемь утра! – Блин, я забыл! – По-настоящему увлечённый лишь своим журналом он мог забыть не только о том, что каждое утро я отвожу сына в садик, но и о собственных детях. Хорошо, что они уже в том возрасте, когда могут напомнить о своём существовании самостоятельно! – А ты там ещё долго? – Долго. – Ну, Ки-ирочка… – Олег, ещё одна «Кирочка» и у меня сегодня будет выходной! – Ладно-ладно, – идёт на попятную тот, кто значится моим начальником, – когда тебя ждать в редакции? Надо обсудить формат предвыборных статей. – Это тех, за которые тебе отдельно доплачивают? – смешок Олегу не нравится, но… Как-то раз Иван Аркадьевич по секрету сообщил мне, что на семейном ужине его сын взахлёб расхваливал мои способности и хватку, а это не просто хороший знак. Это то, что позволяет мне пользоваться особыми привилегиями. Главное из которых – все мои офисные и разъездные дела заканчиваются до пяти вечера, чтобы забрать Сашку из садика и отказаться от няни. Хотя это легко компенсируется субботой, которую сын проводит с Кириллом, а я – в доделке недоделок после трудовых будней. – Самсонова, не забывай, кто тебе платит зарплату! – Олег демонстративно вспоминает о том, что я – его подчинённая. – К девяти подъеду. – Почему к девяти? – Он снова готовится к битве. С первых дней моей работы «в штате», в журнале открылся тотализатор под скромным названием «Бессонов vs Самсонова». Стоило нам с Олегом сцепиться, как любопытные журналистские головы с неприкрытым азартом выглядывали из-за каждого монитора. Может, именно из-за этого, сейчас я – главный, и единственный, претендент на должность зама главреда. Притом, что обязанности предыдущего, внезапно уволившегося, как-то незаметно, но уже давно легли на мои хрупкие плечи. – Потому что я ещё в садике! – Раздражение прорывается шумным вздохом. – После заеду к Ивану Аркадьевичу за материалом по новой экспозиции и только потом – в редакцию. – В девять жду, – ворчит Олег и отключается. И стоило ради этого звонить? Достаточно было заглянуть в мой планнинг, специально для этой цели расположенный на самом видном месте стола. Я разворачиваюсь, на ходу убирая телефон в сумку, но сталкиваюсь с кем-то и, купленный неделю назад, сотовый углом летит прямо на тротуар.