- Где ты сейчас? И когда в последний раз ела? - а это уже мне. - Все еще стою возле дома культуры. А ела… - а действительно, когда я в последний раз ела? Мамин пирог я так и не попробовала. - Не помню, - если сдаваться, так с потрохами. - Иди в “Культуру” и закажи минимум три порции оливье. Вот же… Знает, что от этого блюда я не откажусь, даже если буду умирать. Кажется, даже желудок отозвался на призыв протяжным “хочу-у-у”. - Как дойдешь и сделаешь заказ, пришли мне фото своего паспорта. Все поняла? - Да, капитан! - Шутишь. Уже хорошо. Отбой. В носу начинает щипать. Оттого что когда бы я ни позвонила, он выслушает, примет и всегда поможет. Поддержка у него иногда своеобразная, но что можно еще услышать если звонишь в три часа ночи тихонечко поплакать в трубку, впечатлившись просмотром “Милые кости”, кроме сонного: “Посмотри еще “Зодиак” или “Парфюмер”. Утром поговорим”. Мы познакомились… Нет, не так. Я не помню себя без этого человека. Наши мамы дружили, когда мы были совсем малышами, так что бесить мы начали друг друга еще лежа в соседних колясках. Так как жили мы в соседних подъездах, бесили довольно часто. В детском саду у нас были соседние горшки, а в школе - парты. Университет он выбрал московский, но и от расстояния наша дружба не заржавела. Может, и не дружба это вовсе? Мой папа умер через несколько лет после того, как Артур потерял своего. Когда это произошло, наши мамы задружили еще крепче. Всегда можно найти силы продержаться еще немного, когда есть опора и поддержка. Тетя Валя учила мою маму готовить и выживать одной в реальном мире. А мы с Артуром так срослись, что стали скорее братом и сестрой. Когда он уехал поступать, мое внимание было занято Олегом, но мы все равно, выгрызали минуточку на созвон. Иногда, чтобы просто обменяться ехидными замечаниями. Олега, кстати, Артур уже тогда не одобрял. Мне казалось это проявлением “братской” ревности и особого значения его предостережениям я не придавала. Хотя, может и стоило. Может быть он уже тогда видел в нем что-то, что я заметила только сейчас? Кто знает как бы сложилось, если бы я его тогда послушала. Опасливо оглядываясь, иду к ресторану. Здесь совсем недалеко, но всю дорогу кажется, что из ближайшей арки на меня выпрыгнет Олег и… Вот что он сделает я додумывать боюсь. И без того страшно. До головокружения. До дрожи. До тошноты. Заказывая оливье, сильно сомневаюсь, что стану его есть, но как только официант приносит блюдо, желудок урчит еще одним громким “хочууу”. Приходится попробовать. Одна вилочка, другая, третья... Только сейчас понимаю, как зверски была голодна. Уходит головокружение, наваливается чудовищная усталость и кажется, что я не спала уже целую вечность. За окном живет город. Мимо проезжают машины, автобусы, трамваи. Дождь снова усиливается, и на тротуаре яркими вспышками распускаются зонты прохожих. Кажется, это называется кризализм. Этот термин придумали для описания чувства покоя и защищенности, когда находишься в уютном месте, а за окном бушует гроза. Пока я спряталась в этом коконе, непогода до меня не доберется. Ведь правда? На столе начинает вибрировать телефон, от неожиданности роняю вилку. Она с громким звоном падает на край тарелки и все гости в зале оборачиваются посмотреть на меня с упреком. - Поесть успела? - как всегда без предисловий начинает Артур. - Успела, - отодвигаю от себя тарелку и подтягиваю ближе кружку с капучино, чтобы сделать первый глоток. - Тогда заказывай быстро такси, заезжай домой за вещами и, чтобы к четырем успела в аэропорт. Билеты уже отправил на почту. Такого услышать я точно не ожидала. Конечно же я давлюсь кофе. Конечно же вся эта прелесть стекает по белой футболке уродливым коричневым пятном. - Это же через четыре часа. Ты с ума сошел? Я не успею! Артур, к чему такая спешка? Я вообще не планировала уезжать. Открыла бы тихонечко свою студию. Если бы действительно никуда не взяли, как пообещала Татьяна. А Олег… Турик, ну не станет же он в самом деле… - А если станет? - серьезно и даже строго говорит он. - Мелочь, давай не будем испытывать судьбу? Прилетай. Отдохнешь немного, а дальше обсудим. Захочешь - сам отвезу домой и помогу что угодно открыть. Но сейчас мне будет спокойнее, если ты будешь рядом. И он прав. Конечно, он прав. Но отдохнуть у меня не получится… ********* Понятия не имею, что Турик тогда сказал моей маме по телефону, но когда я приехала домой, она не плакала, не была против моего отъезда и уже потихонечку собирала вещи. Ничего объяснять не пришлось, она просто обняла меня чуть крепче обычного и выставила чемодан за порог. Через несколько часов и километры потраченных нервов в пробке на пути к аэропорту, я, наконец, глядя в иллюминатор, наблюдала, как удаляется здание терминала. Домики кажутся крохотными точками, широкие реки - тоненькими ниточками, бесконечные прожилки дорог, складываясь в причудливые узоры, соединяют города. Я была так вымотана, что проспала все несчастные два часа полета, посадку и долгую очередь из спешащих поскорее пересесть из самолета в автобус. Меня, очень извиняясь, разбудила стюардесса и сообщила, что мы уже в столице. Все еще сонная, не замечая ничего вокруг просто шла сквозь толпу к выходу из здания аэропорта, пока меня не поймали сильные руки. Турик, кажется, стал еще немножечко выше. Сразу же запрыгнула и повисла на нем как обезьянка. Так и не отпустила. Уткнулась в плечо и ревела, пока он тащил меня и чемодан к машине. У багажника отлепил меня от себя, нахмурился, разглядывая лицо. Снял солнцезащитные очки со своего лба и надел мне на нос. Артур дал мне неделю прийти в себя, погулять, привыкнуть к вечно спешащей Москве. Помог подать заявление на развод электронно и пока я не засобиралась домой, приволок к себе на работу. Радио. В детстве оно было моей мечтой, которой я заразила Артура. В итоге он перевыполнил план. Стал программным редактором. Пока я ошалевшая от доступа в святая святых не пришла в себя он, как вор в подворотне, подкрался сзади, не с ножом, но с таким же неожиданным и острым вопросом. - А ты хочешь… - он наклонился и горячо шептал мне на ухо, запуская волну щекотных мурашек по коже. - Стать ведущей? Испугавшись не только его вопроса, но и того, как он подобрался, резко дергаюсь, разворачиваюсь, делаю несколько шагов назад, падаю прямиком в кресло, которое по инерции откатывается к пульту. - Тебе идет. Хочешь попробовать? Спрячем тебя на самом видном месте. Как тебе идея? - подходит плавно и изящно, как кот объевшийся сметанки. Присаживается у моих ног и заглядывает в глаза то ли в ожидании ответа, то ли гипнотизируя. - Я не умею! - Да брось. Ты пела лучше всех у себя в коллективе. А тут всего-то несколько фраз сказать. Ночью. Прайм-тайм, само собой, тебе никто не доверит. Поначалу, - он, ей-богу, коварно подмигивает и надевает наушники на мою голову, поправляя непослушные кудри. - Тебе какое имя нравится? - Яна? - Супер! Будешь Яна Любимова. В честь Любимого радио, - коварной становится еще и улыбка на лице, не только взгляд. Он вкладывает мне в руки какие-то листы и разворачивает кресло к пульту. - Турик, это все бред какой-то, - разворачиваюсь, хочу встать, но в крошечной эфирной никого нет. Зато слышится голос в наушниках. - До эфира тридцать секунд. На бумаге текст. Дыши, мелочь. Ты справишься. Я и правда справилась. Это оказалось по-настоящему мое место. Каждый раз, выходя в эфир, сердцебиение ускоряется, разгоняя кровь по всему телу. За закрытыми дверями, в темноте, освещенной только монитором и клавишами пульта, вне зоны доступа проблем и даже мыслей. Вдалеке от всех. Вдалеке от самой себя. Кто эта смелая и раскованная девица на волнах “Любимого”? Сама ее не знаю! Все еще невыносимо скучаю по занятиям с малышами, но домой мне дороги нет. Олег, узнав, что я сбежала и все-таки подала на развод, страшно бесился. Пришлось сменить номер. Терпеть постоянные звонки с разных телефонов было невыносимо. Я боялась, что он сунется к маме, но Артур как-то решил и этот вопрос. Прошло почти полгода. Я сняла крошечную, но свою квартиру. Встретила близкую подругу, которую почему-то недолюбливает Артур. Я перекрасила волосы в рыжий и перестала плакать по ночам. Почти. ОН Я самый настоящий идиот. И зачем позволил этому так далеко зайти? Зачем вообще нужно было спать со своей подчиненной? Хоть она скоро и станет бывшей. Во всех смыслах. С другой стороны, а где мне еще найти бабу безвылазно сидя в кабинете? А эта мало того что красивая так еще и умная. Казалась умной. Сейчас, прыгая на одной ноге, наспех надевая стринги и пытаясь рассказать, какой я козел так, чтобы было слышно соседям, она уже не кажется такой сообразительной. Но все еще остается охрененно красивой и соблазнительной. Пока она такая голая, горячая, взъерошенная, злая, хочется подойти, намотать волосы на кулак, нагнуть, провести костяшками пальцев по выступающим позвонкам и еще разочек жестко… Пускай соседи узнают правду о том, кто я на самом деле. Да козел, но какой! Делаю шаг в сторону прикроватной тумбочки, кажется, там я в последний раз видел наручники, но все мои фантазии жестко обламывает звонок в дверь. Чер-р-рт. Совсем забыл, что Милка должна была привезти Данила на передержку. Обожаю племянника и свою сестрицу, но что так не вовремя? Она должна была приехать только к обеду! - Ускоряйся. Одежды у тебя немного, справишься быстро. Не стоит перед моим племянником трусами светить, - огрызаюсь я. - Ну ты и козел! - вспыхивает она. Н-да. Я ждал чего-то оригинальнее. С наслаждением и грустью наблюдаю, как она упаковывает свои прелести в тонкие кружева и сеточки, чудом уцелевшие после вчерашнего. В прихожей надевает единственное, в чем приехала - пальто. Вот так она больше никакая не сладкая зайка, а старший лейтенант юстиции Авдеева. Даже фантазии только что атаковавшие меня разлетелись в ужасе. Это мне еще повезло, что она не в форме приехала. Пришлось бы точно кино ночью смотреть. Застегнув все пуговички пальто, она уже не изрыгает никакие ругательства, а только с размаху лепит мне звонкую пощечину и резко открывая дверь, врезается в злую Милку. Моя любовница охает, оценивая хмурую женщину с ребенком за дверью и, видимо, прибавляя к этому то, как я ее подгонял, делает совсем неправильные выводы. Судя по яростному “Ну ты и урод” и еще одной жгучей пощечине. Она убегает куда-то к лифтам, а я, потирая пострадавшую щеку, любуюсь уже счастливой мордочкой сестры. - Понравилось шоу? - Конечно! - с восторгом заявляет сестрица, вламываясь в мою квартиру. Данила тянет руку поздороваться и совсем по-взрослому пожимает плечами, мол, что поделать, женщины. Отправляю пацана запускать плойку, а сам иду вслед за сестрой на кухню. Она уже развела бурную деятельность и очень активно гремит посудой в раковине. - Яр, ты когда менять баб уже перестанешь, а? Тебе жениться давно пора. - Милка, а что ты так ноги зашла? Где приветственные “братик, как дела?”, “что там на работе?”. На работе, кстати, новое звание и должность. Спасибо, что спросила. И что приехала на два часа раньше. От последней фразы она отмахивается, не посчитав нужным отвечать и начитает свою проповедь. Каждый раз одно и то же. - У тебя все время новая должность, сложное дело, проверки. А жить когда собираешься? Мама внуков ждет. - С внуками уже ты отстрелялась. - Я - это другое. Она жаждет тебя пристроить в заботливые руки. А ты со своими однодневками носишься, - переставляя грязную посуду из раковины в посудомойку, тычет в меня бокалом со следом алой помады. - Я женат на работе. Не надо меня никуда пристраивать. А эти, - забираю бокал из рук сестрицы и отправляю в мусорное ведро, - Для удовольствия. И их в том числе. - Фу, Яр, не надо мне подробностей. Просто… Ну я же вижу, как ты детей любишь. О Даньке заботишься, возишь его везде, на выходные вот берешь… Тебе давным-давно пора своих. - Мила, родная, у меня с понедельника начнется адски сложный период. Ну какие бабы, а? Давай мы закроем эту тему… - я мешкаю, подбирая подходящий срок, проверяю часы на запястье на наличие подсказки, но вовремя вспоминаю необходимое определение. - Примерно навсегда? ****** Стоя у окна, равнодушно наблюдаю в отражении стекла, как помощник-студент, которого ко мне прикрепили, заносит уже пятую коробку с делами. Кажется, на меня решили спихнуть висяки за последние десять лет. Здешнее начальство не очень обрадовалось моему переводу, поэтому ближайший месяц, кажется, придётся жить на рабочем месте. Но плевать. Спешить мне некуда, а эту должность я ждал последние два года. Еще немного и сам здесь стану начальством. Что мне несколько бессонных ночей? - Там осталось еще столько же. Всё сразу нести? - спрашивает Виталик, пытаясь отдышаться. - Всё, - хмуро отвечаю, прикидывая фронт работ. Надежда на передышку тут же гаснет и ссутулившись,уходит за следующей партией документов. Нужно еще проверить, что он умеет кроме доставки коробок. Вдруг это такой же сюрприз, как и количество работы. Из плюсов — только кабинет. Светлый, просторный. С небольшой каморкой, которую предыдущий хозяин переделал в комнату отдыха. Места там очень мало, помещается только шкаф, крошечный буфет, но самое главное - диван. Он точно пригодится. Студент оказался сообразительный, хоть и шумный. С мертвым архивом медленно, но справится сам. К сожалению, пришлось отправить домой в положенные пять часов, а самому зарыться в бумагах. Ближе к полуночи адски захотелось кофе. Пить холодный с доставкой желания не было. Пришлось найти на карте ближайшую кофейню затерянную неподалеку во дворах и зачем-то круглосуточную. В маленьком зале уютно, тихо играет музыка и сонный бариста недовольно выползает из-под барной стойки, чтобы принять заказ. - Тройной эспрессо, -холодно бросаю ему. Глаза парня расширяются так, будто он первый день работает недалеко от следственного комитета. Посмотрев на меня как на сумасшедшего, молча подвигает поближе терминал оплаты и идет делать заказ, а я расплачиваюсь и усаживаюсь за столик ждать. Откидываюсь на спинку неожиданно удобного кресла, закрываю глаза и… Засыпаю? Медленную музыку прерывает женский голос. Нежный, ласковый, сладкий, завораживающий. Она словно шепчет мне на ухо сказки, от которых по телу проходят разряды электричества. Чарующий голос так реален, что, кажется, я чувствую ее дыхание у виска. Хочется оторвать руки от подлокотников кресла, поймать сладкоголосую птичку в объятья и… Организм очень однозначно высказывается о том, чего хочет. Не очень вовремя. В сладком омуте мыслей неожиданно всплывает вопрос, а почему девушка рассказывает о том, как кот пробрался в магазин и ночью съел всю икру на витрине? Резко открываю глаза. Нет, все еще не в дурке. И не сплю. Все там же, в кофейне, бариста возится с заказом, а голос девушки доносится из динамиков. Она уже рассказывает что-то другое, но смысл не важен. Важно, как она это говорит. Легко, с придыханием, будто лаская или дразня нежным перышком. Не люблю болтовню на радио, но эту девушку хочется дослушать. И не только. Разве можно вот так влипнуть только в один голос? Че-е-ерт, когда у меня последний раз женщина была? За всеми переводами, тестированиями, переездами времени не было даже на короткую интрижку. Может в этом дело? Девушку очень некстати прерывает унылое: - Ваш кофе готов. Крышки, сахар, трубочки на стойке, - недовольно ворчит парень и ныряет куда-то за стойку. Пока он говорил все, что мне не нужно, обладательница прекрасного голоса уже исчезла из эфира. - Это что за радио? - “Любимое” - лениво отвечает голос из-за стойки. Надеюсь, кофе здесь получше, чем сервис. Подхватываю картонный стаканчик и выхожу в декабрьскую ночь. Ледяной ветер ошпаривает, щедро отсыпая новогоднего настроения метелью прямо в лицо. Но у меня срочное дело, откладывать которое никак нельзя, даже на несколько минут. Скачать приложение для радио и достать наушники. На сайте радио, а разделе “ведущие” оказывается всего три девушки. Внешность двух из них совершенно не подходит ангельскому голосу, а у третьей попросту нет фото. Пока я возвращаюсь к отделу, песня, звучащая в эфире, заканчивается и прекрасный голос заставляет меня хищно улыбнуться. - Это были «Напитки покрепче» группы Звери. Встречаем пятницу с правильным настроением! В Москве полночь, Меня зовут Яна Любимова и я жду ваших сообщений. Через несколько минут вернусь в эфир и поболтаем, не переключайтесь! Яна значит. Та самая карточка ведущего без фото. Любимова явно псевдоним и это подтверждает поиск. Среди всех немногочисленных однофамильцев мне подходит только две, но первая числится няней в детском саду, а вторая - авиационный орнитолог. Тоже экзотично, но явно не то, что я ищу. Я чувствую, как сердце начинает бахать быстрее, разгоняя кровь. Одинокий, голодный серый волк вышел на охоту. И никакие нежные девочки от него не спрячутся даже за чужим именем. Зря я что ли следователем работаю? Стаканчик с кофе остается нетронутым на подоконнике. Допинг больше не нужен. В крови уже течет огнем самый главный наркотик. Мне стало интересно. Пока отправляю несколько запросов по моей прекрасной незнакомке, пишу в чат радио, чтобы немного отвлечься в ожидании ответов. “-А кому нужны программы приветов и поздравлений в первом часу ночи?” Ну что, начнем игру? 11. Сталкер *** Бежать на огромных шпильках очень неудобно, но это какой-то лёгкий уровень. Усложним. Добавляем сломанный каблук, счёсанные коленки и ладонь. Бонусом — паутинка трещин на экране мобильного. Обязательно шлифуем опозданием! До эфира осталось две минуты, а пути на все пять. Пятница удалась! Всего двадцать минут назад, совсем позабыв о времени, мы с подругой отрывались на вечеринке по случаю старого Нового года. Оглушающая музыка, басы, заменяющие пульс, чьи-то руки на талии, сумасшедшие танцы из последних сил и немного жидкого огня. Где была моя голова, когда я повелась на Женичкино: “Да мы немножечко посидим, кофе выпьем”. Знаю же, что это всегда заканчивается в пять утра. Это я ещё вовремя очнулась! Пропуск на входе не глядя и скорее к лифтам. По пути на шестнадцатый снимаю проклятие этого вечера — туфли. Аккуратно стягиваю рваные сетчатые чулки, запихиваю их в сумку, попутно выискивая в бездонной глубине салфетки. Успеваю вытереть кровь, убрать мелкие камушки из ранок и всё равно пританцовываю несколько секунд в ожидании, пока откроются двери. Бегу босиком по длинному коридору, который сегодня кажется бесконечным. Влетаю через проходную в студию, не обращая внимания на вопли программного директора. Захлопываю дверь эфирной прямо перед его красным от злости лицом. Точно уволит. Сумку, туфли на пол. Телефон — на стол. Под последний припев «Варвары» Би-2 падаю в кресло и надеваю наушники. Я успела! Три. Закрыть глаза. Два. Глубокий вдох. Один. Медленный выдох и красным загорается табло "on air". Подтягиваю поближе микрофон и выхожу в эфир: — Доброй ночи, дорогие слушатели! С вами Яна Любимова на волнах “Любимого” радио. Ночь пятницы уже вступила в свои права, а это... Взгляд нечаянно падает на разбитый экран телефона, где всплывает короткое сообщение с неизвестного номера. Чувство беспомощности и страха, что родом из детства, хватает меня за горло цепкими холодными пальцами. Я не могу произнести ни слова. В эфире тишина, а перед глазами только: “Опаздываешь, Ая?” Никто в этом городе, кроме нескольких человек из отдела кадров, не знает моего настоящего имени. Полгода пряток подошли к концу. Кажется, он меня нашёл. Краешком сознания понимаю, что тишина в наушниках сменилась какой-то бодрой мелодией. Следующее СМС я вижу не очень чётко, но текст заставляет сердце биться ещё быстрее. “Пустовойта, два, квартира сто девять”. Как он узнал мой адрес? С моей головы исчезают наушники, а перед глазами появляется встревоженное лицо Артура. Пару минут назад кипел от гнева. Что же он прочёл на моём лице, что так испугался? И сколько я так уже сижу? — Ян, ты чего? Плохо, что ли? — он зачем-то прикладывает руку ко лбу, будто проверяет температуру, а я никак не могу набраться сил произнести хоть слово. Дыхание сбилось, руки дрожат, в голове роятся неприятные мысли. — Сиди, в себя приходи, сейчас воды принесу. Да не переживай так, повтор новостей запустится. Полчаса прийти в себя и всё мне рассказать у тебя есть. Подхватив мою кружку, Артур выходит из комнаты, а я тянусь к пропитанному ядом телефону. Снова пробегаюсь глазами по сообщениям. Нет. Это не может быть мой муж. Олег бы не стал предупреждать, а сразу бы заявился, напугав еще больше. Но кто же тогда мой сталкер?