Он стал сух со мной. Все меньше я видела его улыбку, все реже он меня обнимал. Я стараюсь вспомнить, когда это у нас началось. А началось это десять лет назад! Из воспоминаний меня вырвал тихий скрип половиц, будто кто-то ходил за дверью. Я испуганно подскочила и зажгла свет. — Кто там? — крикнула я. Скрип стих. А через минуту в дверях появилась заспанная Верка. — Ты чего кричала? — Вера, у нас кто-то ходит по дому. — Ой, уймись, Васька, ну, кто тебе будет ходить. Мы дверь заперли. И Верка упала рядом со мной на кровать. Через несколько минут мы уже обе спали. Глава восьмая — Знаешь, Вер, мне будет страшно здесь одной жить, — мы с Верой завтракаем на моей кухне. Двери на террасу открыты, давая по-летнему теплому воздуху проникнуть внутрь помещения. — А ты пригласи к себе в компаньоны Дашу, — смеется над моими страхами Вера. — У Даши дядя Петя есть, его кормить надо. — Так ты вместе с дядей Петей их пригласи. Вон трава давно не стрижена на газоне. — Слушай, а может, я заберу на лето тебя с семьей? У вас с мужем по машине, вы на работу, а мальчишки будут по травке бегать. У нас тут стадион есть, закрытый и открытый корты, недалеко бассейн, пешком дойти можно. — Ой, все! – обрывает меня подруга. Но через некоторое время соглашается. И я счастливая, бросаюсь ей на шею. Надо срочно вызвонить Дашу, а то на такую ораву не наготовишься. Мы завтракаем, а через час ко мне приезжает Богдан. Вместе с ним на площадке перед моим домом паркуется мой автомобиль и из него выходит высокий парень. Он передает мне ключи, документы и отчитывается, что масло в авто поменяли, также заменили салонные фильтры, машина заправлена, полный бак. Я очумело смотрю на мужика, а Богдан лишь усмехается. Моя подруга трется рядом, пуская слюну на Богдана. Я, конечно, понимаю, что мужик брутальный, просто самец, но у Верки Володька тоже красивый мужик. Без накаченных бицепсов и трицепсов, но очень импозантный, медсестры возле него крутятся, попками виляют, но Володька кроме своей Верки и работы ничего не видит. Я принимаю ключи и документы, и мы заходим в дом. — Может, вы чаю с нами выпьете, — щебечет Вера, а сама маслеными глазами смотрит на Богдана. — Не откажусь, — тот лишь улыбается. — Зеленый, черный? — Зеленый, без сахара, — Богдан как-то странно смотрит на меня. — Ой, Вась, у тебя замечательно получается зеленый чай заваривать, — ткнула меня локтем Верка. И я начинаю церемонию: обдаю кипятком чайник, чтобы прогрелся фарфор, насыпаю заварку, заливаю из термостата водой, даю настояться, сливаю воду, заливаю вновь. И ставлю чайничек перед гостем. — Я смотрю, вы спец, — Богдан улыбается кончиками губ, наблюдая за моими манипуляциями, говорит так, как будто меня по спинке гладит. — Да, я на выставке была в Китае, там учили, — смущаюсь, словно меня чему-то плохому научили. — Вот, может тебе магазин чая открыть? — вдруг выпаливает Вера. — Аааааааа, — смотрю на нее, это она сейчас к чему сказала. — Я к тебе по делам приехал, — говорит Богдан, прерывая Веру. – Надо обсудить тактику, если вдруг объявятся наследники твоего мужа. Кстати, надо заодно по нотариальным конторам запрос послать, не было ли завещания. — Господи, мне только не хватало еще встреч с любовницами моего мужа и его детьми. — Не могло быть у него детей, — с уверенностью в голосе говорит Вера. — Почему вы так считает, Вера? — удивляется Богдан. — Есть заключение от андролога, там настолько тяжелый анамнез, что детей в принципе не может быть, вероятность ноль целых, ноль тысячных, — Вера постукивает пальцем по столу, менторский тон преподавателя вуза. — Тогда будет проще, просто всех пошлем на ДНК тест, кстати, у тебя не осталось что-то из вещей мужа, — теперь Богдан обращается ко мне. – Может зубная щетка, бритва, расческа? — Д-да, — и я вспоминаю, что хотела выбросить все его вещи, сгребла их в кучу и сложила в полиэтиленовый пакет. Бегу наверх. Точно! Под раковиной нахожу расческу, бритву и флакон с гелям для бритья. Хотела уже было забрать пакет и отнести Богдану, но что-то меня напрягло. Осторожно беру пакет в руки. И чуть не падаю в обморок. Бритва мокрая! Вчера она была сухой, когда я клала ее в пакет. Не знаю почему, но вдруг вспоминаю нашу со Стасом молодость, когда мы друг другу оставляли записки на стекле. Это были милые сердечки или сердца пронзенные стрелой, слова любви и цветочки. И я дохнула на зеркало в ванной. Оно запотело, и на его поверхности выступила надпись «Гори в аду, тварь!». На мой крик прибежал Богдан и Вера. — Что, что случилось, тебя кто-то обидел? — спрашивали они наперебой, а я только указала пальцем на стекло. На нем блекла надпись. — Тебя просто кто-то очень хочет запугать, — уверенно говорит Вера. – Ничего не бойся. Это просто игры разума. — Василиса, давайте я оставлю охрану, на всякий случай. — Нет, не надо, ко мне Вера переедет, — блею я, а из зеркала на меня смотрит смертельно бледная женщина с синевой под глазами. — Хорошо, Василиса, я пока в городе, звоните мне, если что, — Богдан уезжает, забирая злосчастный пакет. А мы с Веркой стоим и смотрим вслед его машине. — Так, красавица, дуй в салон и парикмахерскую наводить марафет, — вдруг говорит Верка. — Зачем? — Господи, Васька, ну что ты ведешь себя, как непонятливая овца. Смотри, какой мужик, быстро приводи себя в чувства и вперед на покорение вершин! — Ты хотела сказать его члена. — Да какая разница, Вася, у тебя яйцеклеток осталось на раз и два, тебе надо беременеть быстрее, нужен хороший производитель. А тут такой генофонд мимо ходит, даже у меня течка началась. Ох, сейчас бы к Володьке под бок! И мы с Веркой ржем. Но не проходит и получаса, как на парковку к моему коттеджу подъезжает красный автомобиль Наты. Вера делает кислое лицо и сквозь зубы шепчет, куда Нату надо послать. Не хочу ругаться. Наташа врывается в мой дом, как к себе. — Васька, правда, что Стаса убили. — И тебе здравствуйте. Да, вчера. — Ты чего такая спокойная, у тебя мужа убили, — таращит глаза на меня подруга. — А мне надо переживать? – удивляюсь я. — Надо! Хоть бы для вида сделала мину кислую, — брызжет слюной бывшая подруга. — Ты сама не очень-то в трауре по бывшему любовнику, — я окидываю взглядом Наталью, а та разодета в пух и прах, в бриллиантах с утра, макияж – боевая раскраска индейцев южной Америки. — Я вот по какому поводу приехала, — начинает разговор Наталья, и я уже понимаю, о чем сейчас пойдет речь. – Мой сын – это сын твоего мужа, поэтому ты должна учесть его долю в разделе имущества. — Это номер один! – обращаюсь я к Вере, а у той глаза вот-вот на пол выпадут, она даже слюной подавилась. — Пошла вон, потаскуха! – вдруг орет на Нату Вера. – Пошла вон!