— Будьте, я вам не помеха, мне этот мешок дерьма, гулящий козёл и даром не нужен! – я откидываюсь на спинку кресло и скрещиваю руки на груди. — Так дайте ему развод! – пищит Мариночка. — Да с удовольствием, нас бы с первого заседания развели бы, если бы он не попросил месяц на примирение, — у девушки округляются глаза. – И эти его дебильные закидоны с трупами. Мозгов у Стасика нет? Я устала от всего этого цирка: трупы, которые периодически подкидывает мне муж; его компаньонов; ситуаций в бизнесе. Хочу остановиться и выдохнуть, но вселенная словно сговорилась с моим мужем и подкидывает мне новые и новые ситуации. — Петр Дмитриевич, а вы как смотрите на эту ситуацию, — перевожу свой взгляд на мужа Дарьи. — Кхе-кхе, я не знал, что она путается с вашим мужем, Василиса, — начинает Петр. – Если бы знал, то дал бы ремня. Но уж как сложилось. Теперь вопрос возникает, где ей жить? У нас квартирка маленькая, а тут ребенок, сами понимаете. Вот и хотели мы, ну пока вы там разводитесь, чтобы она в вашем доме пожила, дом большой, крыло для гостей пустое стоит. — Что? — у меня на миг челюсть упала, а потом я ее сжала так, что эмаль на зубах скрипнула. – То есть я должна у себя в доме терпеть шлюх своего мужа? Вы так на это смотрите? — Я не шлюха! – орет малолетняя девка. – Ты сама шлюха, я ему непорочной досталась! — Конечно, а спать с чужими мужьями, у которых есть жена, это у нас как называется? Так только шлюшандры поступают, — кричу ей в ответ. — Он сказал, что вы давно не спите вместе, — бросает мне вызов девка. — Мариночка, это сказка женатых мужчин для тупых шлюх, которых они имеют, — зло кричу я. – Поди говорил, что секса между нами давно не было, живем уже, как друзья, да и не любит он меня давно. Чем больше говорю, тем шире глаза становятся у глупой Мариночки. — Так вот, это разводилово женатых мужиков для своих любовниц, а ты тупая курица, если на это повелась! – ору я на нее. Марина сжалась в комочек, вот-вот заплачет. А мне душу полоснула боль, зачем я так с ней, она беременная, не дай бог скинет ребеночка. — Ладно, прости, я не хотела, — примирительно говорю девушке. — Мне жить негде? — вдруг начинает рыдать девушка. – Они меня из дома гонят. — А почему Стас тебя не обеспечил жильем, — удивленно говорю я. — Сказал, что жениться только после рождения ребенка и теста ДНК, — продолжает рыдать Марина. — Странно, у него есть недвижимость, мог переселить туда, — удивляюсь я. — Я его давно не видела, а мне надо где-то жить, — канючит девица. — Да, мы ее содержать больше не можем, жить у нас ей негде, что тут страшного, если она поживет у вас в доме? – рассуждает Петр. – Из комнаты выходить не будет, под ногами мешаться не будет. И тут я начинаю понимать, что это все цирк для одного зрителя – меня! Жила девка с тетей и дядей, место всем хватало, а тут вдруг хватать перестало. Просто им надо зачем-то ее переселить в мой дом. — Хорошо, только жить ты будешь в дальней комнате, я тебя не должна видеть, гости тоже, — даю свое согласие, вижу, что у Петра и Марины блеск в глазах появляется. От радости их распирает. Они еще не знают, что это ловушка. И только я попрощалась с гостями, договорившись, что переезд состоится вечером, когда я приеду с работы. Я сама выделю ей комнату и там на месте обговорим моменты взаимодействия. Только мои гости вышли из кабинета, как я набрала Богдана, обрисовав ситуацию. — Зря ты на это пошла, — говорит Богдан. – Но я тебе помогу. Вечером еду с работы домой. Тело ломит, как будто я разгружала вагоны, в голове туман. Я так устаю от всех нервных передряг, что к вечеру не чувствую своих ног и рук, и засыпаю с головной болью. А впереди еще главное «блюдо дня», переезд любовницы в мой дом. Возле дома меня встречает Богдан. — Все готово, — тихо говорит он и передает мне ключи. Сегодня в доме днем никого не было. Вера увезла своих мальчишек в гости, замки все я поменяла, так что конфиденциальность была соблюдена. Богдан исчезает, а я вхожу в дом. Через полчаса появляется Даша и начинает готовить ужин. Она сегодня очень деятельная, на подъеме. Ну, как же! Ей же удалось пристроить дочку в хороший дом, наверное, спит и видит, как этот дом становится домом ее племянницы. Даша как-то по-хозяйски обходит мои владения, окидывая взглядом дом. Раньше дальше кухни и постирочной с кладовой нос не совала, только когда у нас ночевали гости, я просила ее помочь с бельем. И то, на этот период, Стас нанимал человека, который перестилал постели, убирался в комнатах гостей и помогал по дому. В остальное время это делала я сама. И вот на пороге появляется Мариночка с малепусеньким чемоданчиком. — Ой, Мариночка, а что чемодан то у вас такой маленький, вещей то у вас совсем нет. Или Стасик на вас денежку экономил? Совсем на содержание своей любовницы денег не выделял? – язвлю я. Губы Марины кривятся, но в глазах вспыхивает гнев и презрение. Ой, не такая уж и простая эта Мариночка. Боюсь, Стасик о нее еще зубы обломает. Я веду ее по дому, она, как и тетя Даша до этого, идет по дому королевой, внимательно осматриваясь по сторонам. — Конечно, дом у вас обставлен безвкусно, комментирует она, убого, … В наш дом мы со Стасом вложили огромные деньги, мебель заказывали в Италии, дизайнера нанимали в столице. В доме нет ничего с позолотой, все минималистично. Но интерьер смотрится дорого. Услышал бы ее высказывание Стас, упал бы в обморок, она прошлась по его эго. — Я бы картины в рамках золотых повесила, — рассуждает маленькая стерва. – И столик вот туда поставила бы такой с «инхрустацией». — Инкрустацией ты хотела сказать, — поправляю ее. — Ну, — Мариночка смотрит на меня непонимающе. — Мариночка, думаю, у вас будет еще свой дом вы там точно развернетесь и покажите весь свой креатив, — язвлю я. А пока я веду ее в дальнюю комнату, что предназначена для обслуживающего персонала. — Вот ваша комната, — открываю я ей дверь. — Я что? Я в комнате для прислуги буду жить? – у Мариночки даже глазки стали квадратными. — Конечно, тут есть свой санузел, шкаф, удобная кровать, размещайтесь, — улыбаюсь я и выхожу, но на пороге оглядываюсь и получаю убийственный взгляд в спину. Но только Мариночка замечает, что я на нее смотрю, как выражение ее лица меняется. На лице расплывается улыбка, и мне в спину летит: Спасибо, Василиса Александровна. — Пожалуйста, тварь, — тихо произношу я. А у меня в наушнике звучит голос: Начали. Камеры работают. Проверка готовности. Поздно вечером приезжает Вера с детьми, Вовка на дежурстве. Мы ужинаем и ложимся спать. Вере я ничего не говорю. Ночью лежу и прислушиваюсь к тишине дома. Вот тихонько где-то скрипнула дверь. Прошлепали чьи-то босые ноги. Явно Веркины мальчишки прошли в туалет. Потом опять тишина. Вслушиваясь в тишину, начинаю тихонько посапывать носом. И сама не замечаю, как засыпаю. Меня будят слова в наушнике. — Первая камера сработала, вижу движение, — слышится неизвестный мне голос. — Вторая камера, движение в кабинете. — Работаем! – эту команду дает Богдан. А я тихонько встаю и выглядываю в щелку из своей спальни. Мимо дверей бегут черные тени, они передвигаются так тихо, что кажутся нереальными. Потом что-то с грохотом падает на пол. Раздается дикий женский визг, и я выбегаю из своей комнаты. Забегая в кабинет мужа, даже не представляла, что там происходит. И в ужасе замираю на пороге. Стенка с книгами раскурочена, посередине дыра, и только приглядевшись, понимаю, что это дверь в другое помещение, этакий сейф в стене. Сейчас эта дверка открыта, а панели шкафов с книгами отодвинуты в сторону. Надо же, я сама делала ремонт в доме, но не знала, что муж заказал себе дополнительный сейф в стене. И вот сейчас этот сейф был в скрыт. Возле него стояла испуганная Марина в халатике на голое тело, следы беременности исчезли. На лице дикий испуг. А возле ее ног стоит чемоданчик. Мужчина в черной форме наклоняется над чемоданом и щелкает замком. — Не трогайте, — верещит Марина и пытается пнуть человека в форме, но где там, под формой железные мускулы, для которых этот пинок, что слону дробина. – Это моё! Маленькая дрянь орет и пинается. А замки открывают содержимое и из чемодана вываливаются пачки сто долларовых купюр.