— У него безупречный вкус, — с гордостью говорит Катя. – Жаль, что его не стала. Нам с Матвеем его будет очень не хватать. И она поглаживает свой живот. — А разве ты знаешь пол? — Да, нам его сказали недели две назад. Это очень интересно, пока не понимаю, что меня в этом во всем цепляет, но чувствую, что я близка к разгадке. — Так ты со Стасом приехала в наш город? – начинаю осторожно выпытывать я. — Да, мы из Москвы приехали сюда два месяца назад, в Москве то у меня квартира. Стасик купил сразу, как я забеременела. А здесь он мне снял квартиру до родов. — То есть, когда он вернулся из командировки, ты приехала с ним? Жила здесь? — Конечно, Стас очень беспокоился о нашем ребенке, — Катя, сама не понимая, выкладывает мне всю подноготную. Я замираю, в голове начинают прокручиваться мысли, что-то цепляет и не дает мне покоя. Но что? — Так ты покажешь мне вещи Стаса? — И я киваю головой. Мы проходим в кабинет, где я достаю старые альбомы. Там вся наша жизнь, а еще жизнь семьи Стаса, когда еще были живы его родители. Я показываю фотографии его родственников. — Ты не против, если это все я заберу? – спрашивает Катя. — Конечно не против, зачем они мне. Мы мило беседуем, и я предлагаю ей поужинать. Мы идем в кухню. Сворки выхода на террасу распахнуты, вечерний ветер играет легким тюлем, тот извивается в воздухе, как хвост дракона. — Катя, ты что, дверь оставила открытой? – испугано говорю я. — А что тут такого, — интересуется Катя. – Было душно, вот я и открыла дверь. — У нас кондиционер работает, — мой голос дрожит от страха, нас не было почти час, вдруг кто-то проник в дом. — Ну, ты же не предупредила, а что тут такого? Глупая, глупая девушка, она даже не знает, каким страшным может быть мир вокруг. И уже было хотела бежать звонить Богдану, чтобы прислал охрану, но кто-то невидимый набрасывает мне платок с хлороформом на лицо. Удушливый запах, я сопротивляюсь, но цепкие руки обхватили меня и прижали к себе, не давая и глотка свежего воздуха. Я только чувствую, что позади меня женщина. А еще вижу внимательный взгляд Кати. Это взгляд препарирует меня не иначе. Темнота. Сначала издалека появляются звуки. Я как будто оглохла, слышу звук, это слова, но не понимаю их смысл. Просто до моего уха доносятся бу-бу-бу-бу. Потом появляется точка света. Она становится шире. И вот уже в мои глаза бьет свет. Странно, был же вечер? Откуда такое яркое солнце? В один миг ко мне возвращается и зрение и слух. Я лежу в неизвестной комнате, в неизвестном мне месте, а в открытое окно светит солнце. А через мгновение в комнату заходят. Черт! Откуда она здесь? И что, черт возьми, происходит! Глава двадцать пятая Рядом со мной стоит Ната. Усмехается, дрянь — Что? Очнулась? – это она сейчас о чём спросила меня. — Да, очнулась. — Глаза открылись? — Не совсем. Мы говорим вроде обычные фразы, но звучат они двусмысленно. У меня кружится голова и во рту сухо. Неприятно щекочет нос, а кожа вокруг сухая и чешется. Это все воздействие эфира. Я хотела было почесать нос, но тут обнаружила, что руки мои связаны и ноги тоже. — Ты зачем меня связала? — Прыткая ты больно, ты пока посидишь здесь, а я придумаю, как лучше получить наследство. Вот думаю, толи тебя убить, труп подкинуть так, чтобы все поверили, что тебя твой любовник убил, толи за тебя выкуп попросить, да умотать в Эмираты, — Ната сидит передо мной в кресле, покачивая ногой и разглядывая маникюр. — А если я кричать буду? – голос мой так тих, что куда там я кричать собралась, не понятно. — Да хоть заорись. Этот дом последний на улице, рядом глухая бабка живет, не поможет. Будешь много орать, я тебе в рот кляп засуну, а еще лучше буду транквилизаторы колоть, будешь у меня вся исколота, как наркоша, — Ната заливисто хохочет. – Выброшу потом твой труп, все решат, что нарик с передозом. Тема прям! — Наташа, не узнаю тебя, мы же с тобой с института вместе, дружили втроем, за что ты так со мной? — За что? Между прочим, я первая со Стасиком начала трахаться. Это ты мне дорогу перешла! — Ната, ну ты же сама сказала, что Стас не перспективный и бросила его? — Дура была, надо было чуть подождать. Тогда казалось, что мужика надо сразу с деньгами искать. А надо было вместе от лейтенанта до генерала путь дорожку пройти, — усмехается она. — Зачем сейчас то все? — Ой, все, ты совсем дура, — Ната ржет и тычет в меня пальцем. – Стасик хотел у тебя все отжать, на тебя долги повесить и уехать из страны. Не смог, а я смогу. Она встает и выходит из комнаты. А я начинаю рассматривать место своего заточения. Комната небольшая, светлая, я лежу на полу, поэтому вижу только верхний край окна. За окном какие-то кусты, и видно край неба. Деревянный пол, мебель времен моей бабушки. На окнах шторки-занавесочки. Складываю в уме: частный дом, окружение тоже частные дома, такие можно увидеть за озером, Стас, который то появлялся, то исчезал, за ним исчезала лодка. Если все мои умозаключения сложить вместе, то скорее это и есть убежище Стаса. Они были заодно. Как я сразу не догадалась? Стас и Ната были вместе. Если я не могла заподозрить своего мужа в близких отношениях с Натой, то никто другой тоже не заподозрит. Вряд ли меня найдут, даже мысли не проскочит, что трясти надо мою бывшую подружку. Через час заходит Катя. — Кать, попить принеси, — прошу ее. Но она только хмыкает и проходит мимо, что-то ищет в тумбочке. Потом выходит из комнаты, слышу ее шаги в соседнем помещении. — Катя! — зову ее. — Чего тебе надо, — зло огрызается та, передо мной уже не та наивная и глуповатая девушка, какой она мне показалась вначале. — Помоги мне сбежать, я не скажу никому, что ты участвовала в моем похищении, — пытаюсь убедить ее, надавить на жалость, обратиться к ее разуму, но где он – этот разум. — Хм, я чо дура, — хмыкает девица, — Натка тебя уберет, и мой мальчик получит все денежки, а еще нам Стасик купил виллу на берегу Средиземного моря, счет в банке открыл. Это все получу я! Вот как значит. Одна до сих пор на меня зуб точит зато, что проглядела перспективного молодого человека, сама жопой крутила налево и направо. Вторая денег хочет получить, причем ее не устраивает половина суммы, ей надо все! Как быть в такой ситуации? Найдут ли меня раньше, чем эти две крысы меня грохнут? Мне страшно, мне очень страшно. По спине бежит ручеек пота, даже волосы взмокли. Во рту сухо, как в пустыне, даже язык плохо ворочается.