— Я не могу так радикально. Ни с причёской, ни с разводом… Может, зря? Может надо оторвать резко, как пластырь, и не мучиться? А вдруг в наших отношениях не всё потеряно, и это просто болезненная такая точка роста для нас с Маратом? И я сейчас собираюсь дёрнуть с корнем то, что ещё может дать плоды. Не хочу думать о Марате. Отгоняю мысли о нём подальше, и в красках представляю реакцию Кира на мой эксперимент. Уверена, ему понравится. Рита сушит мои волосы, вытягивает утюжком. Сверху у меня родной блестящий блонд, внизу — безумный розовый. Я благодарю Риту за увлекательную беседу и новый образ. Выхожу из салона и прямо на крыльце делаю несколько селфи. Впервые за, пожалуй, месяца четыре. Но сейчас я искренне себе нравлюсь. Спускаюсь. Иду вперёд, улыбаясь своим мыслям. Подставляю лицо осеннему солнцу. Ветер треплет волосы, и краем глаза я улавливаю розовые пряди. Мне хорошо. Так хорошо, что хочется во всё горло об этом кричать. И внутри так приятненько, словно разрешила себе сделать то, что мне давно запрещали. — Девушка! — Окликают со спины. Оборачиваюсь. Незнакомый мужчина, совершенно обычный: тёмная куртка, спортивные штаны. Моложе меня лет на семь. Светлые волосы, голубые глаза, а в них — смесь восторга и восхищения. — Классно выглядите! Вы прямо светитесь! — Спасибо! Я знаю. — Смущённо улыбаюсь и иду дальше. Я знаю. И я постараюсь больше никогда об этом не забывать. Глава 13. Рыцарь и принцессы Настя Вечерний город мелькает за окном автомобиля. Прижимаюсь лбом к прохладному стеклу и наблюдаю за прохожими, кутающимися в куртки и пальто. На заднем сидении тихо звякает моя посуда, а из колонок льётся что-то лёгкое, джазовое. Кир молча ведёт машину, но тишина в салоне не напрягающая, совсем наоборот — меня медленно убаюкивает. Последние дни были богаты на эмоции, а жить на постоянном адреналине и стрессе очень выматывает. Это как перебрать с кофе: руки трясутся, сидеть на месте не можешь, а мозги уже в желе и ничего не соображают. Звук мобильного разрезает тишину. Кир, не глядя на экран, берёт трубку. — Добров. Да. А, Антоша, приветствую. — Поворачивается ко мне, закатывает глаза. — Ну вообще не собирался, я уже уехал. Что-то мне жестикулирует. Развожу руками — ничего не понимаю. — А завтра никак? Антон, я тебя щас зарифмую. Ну кто так делает? Прикрывает микрофон рукой, шепчет: — Заедем на работу, или тебя домой отвезти? — Заедем! — Киваю. Сидеть одной дома мне совершенно не хочется. — Да чёрт с тобой, Антоша, скоро буду. Но ты сильно не радуйся, приеду злой. Сбрасывает звонок. — Что-то случилось? — В цехе снимают лукбук, отдали клиенту первую партию снимков. — Дай угадаю: клиент недоволен. — Говорит, не попали в концепцию. Ладно, разберёмся. Подъезжаем к уже знакомому кирпичному зданию. При виде Кира охранник на входе подскакивает и открывает турникет. Навстречу нам несётся рыжеволосый парень с густой и объемной, как у дровосека, бородой. — Наконец-то! Она мне уже все мозги прополоскала! Не знаю, что хочет, да и она сама не знает! Я с бабами работать больше не буду. Кирилл смотрит строго и с осуждением. — Во-первых, с женщинами. Во-вторых, по половому признаку мы клиентов не делим. В-третьих, ну хреновый из тебя профессионал, чо! Оставить тебя после уроков учить корпоративную этику что ли? Настя, познакомься с Антоном, но дружить с ним не надо. Плохому научит. Идём втроём по коридору. Кир впереди. Антон чуть отстаёт, подстраивается под мой шаг, и будто оправдываясь, рассказывает мне о своей сложной клиентке. — Вышла МаринСанна на пенсию и заскучала. Богатый муж отсыпал денег, она открыла свой магазин одежды, и теперь хочет, чтобы я из её белорусского трикотажа сделал баленсиагу. — Кажется, речи о баленсиаге не шло. — Бросает Кирилл через плечо. — Ну конкретно так она не говорила. Да потому что не знает даже, что это такое! Поворачиваем, проходим в стеклянные матовые двери. За ними — большой кабинет с длинным столом в центре. На столе разбросаны снимки, а на одном из стульев сиротливо сидит женщина-божий одуванчик лет шестидесяти. В тёмных волосах серебряными нитями блестит седина. Глаза зелёные, яркие. Одета не броско, но стильно, в просторную блузку под цвет глаз и широкие брюки-палаццо. Аксессуары в тему. — Марина Александровна, прекрасно выглядите. Рад, что нашли время заскочить. — Кир жмёт ей руку, присаживается рядом. — Антон, будь другом, свари нам кофе. Антон фыркает, бубнит что-то себе под нос, но уходит выполнять поручение. — Мне сказали, вы остались недовольны первыми результатами. Давайте выясним в чём проблема, чтобы мы смогли исправиться и в этот раз оказались максимально близки к вашему запросу. Вам не понравился декор студии? — Нет, там всё очень уютно, декораторы совещались со мной на каждом этапе. Хорошие ребята. — Не подошли модели? — Все девочки очень красивые! Они молодцы, трудяжки. — Марина Александровна кусает губы. Сводит брови над переносицей. — Знаете, наверное дело в моём возрасте. Я уже просто ничего в этом не понимаю. Сейчас модно совсем не то, что было раньше, и продаётся оно совсем иначе. Я и объяснить толком не могу, что меня смущает. Может нужно просто к мнению профессионала прислушаться? — Или всё же к себе? — Кирилл придвигает пару снимков и разбирает каждый из них на составляющие. Пока на меня не обращают внимания, рассматриваю фото. Да, девочки красивые, и одежда на них потрясающая — самобытная, немного винтажная. Не с китайского конвейера. Я бы сама такое носила с удовольствием. А вот к подаче у меня вопросы. Это очень…фэшн. Динамичные, немного странные позы, резкий свет, жёсткие тени и отсутствующее выражение лица у моделей. В отрыве от контекста фото достойные, их смело можно печатать в глянце. Но с образом самой Марины Александровны это вообще не вяжется. Среди замороженных лиц нахожу выделяющийся кадр. На нём модель широко улыбается, глядя куда-то в сторону. Глаза светятся теплотой. Я сама невольно начинаю улыбаться. Антон приносит кофе. Мне тоже. — Это брак. Случайно напечатали. — Кивает на снимок в моих руках. — Выбрось. Пытается выхватить. Не отдаю. — Марина Александровна, простите, что вмешиваюсь. Меня зовут Настя, я тоже фотограф. Ну, почти. В общем, не важно. — Встаю. Протягиваю фото. — Это лучше отображает философию вашего бренда? — Это мой любимый из этой серии. — Отчего-то краснеет она. — Такой живой кадр, эмоциональный. — И мне так показалось. Теряюсь под пристальными взглядами присутствующих. Замолкаю. Моргаю растерянно, не зная, куда деть руки. Зачем я вообще встряла? Это дело Кирилла, не моё. Может я сейчас подрываю его авторитет в глазах клиента и работаю не в пользу репутации фирмы? Пытаюсь прочитать его эмоции по непроницаемому лицу. Он злится? Расстроен? В гневе? — Насть, продолжай. — Просит Кир без единой нотки раздражения. — Я бы вам посоветовала использовать чуть более зрелых моделей. Звенящим от напряжения голосом расписываю Марине Александровне своё виденье итогового результата. Она вдохновенно кивает на всё, что я говорю, а в конце моей речи даже тихонько хлопает в ладоши. — Ну, сама бы я лучше не сформулировала!