— А папа что? Ты ему звонила? — Он трубку не берет! Представляешь, каков поддонок! — мама проходит на кухню и садится за стол, прикрывая лицо руками. — Что делать-то? Он, может уже квартиру вообще спустил… — Мамочка, — подхожу к ней и сажусь перед ней на корточки, — все будет хорошо. Разберемся. Достаю мобильный и начинаю набирать папу. Не берет. Через пять минут набираю еще раз. В этот раз, на удивление, он берет трубку. — Да, дочь, здравствуй. Что случилось? — Папа… — чуть не шепчу, потому что голос от стресса куда-то делся. — Что такое? — сразу обеспокоено говорит он. — Ты… Надеюсь, не разругалась с Артемом? Замираю от его вопроса. То есть это главное, что его интересует? — Дай мне трубку, — выхватывает у меня телефон мама и начинает на него орать. Судя по выражению лица мамы и по ее отдельным репликам понимаю, что отец, правда, что-то натворил похлеще, чем проиграл свою долю в квартире. В итоге мама возмущенно откладывает мобильный. — Он отключился! — неверяще смотрит на телефон. — Что он сказал? Мама сидит в ступоре, просто молча смотрит перед собой. Впервые вижу ее в таком состоянии. — Мамочка, — подхожу к ней и обнимаю. — Что он сказал? — Квартиры нет, — шепчет она, смахивая слезы. — Он прокрутил какую-то махинацию, и у нас теперь нет квартиры. Освободить через неделю… Нахожусь просто в оцепенении от этой информации, но продолжаю тупо шептать: — Все будет хорошо… — Как бабушке говорить? — шепчет мама, продолжая глотать слезы. Вообще мама никогда не плачет. А тут… Закусываю губу, чтобы и самой не расплакаться. — Так, все будет хорошо, — опять повторяю одни и те же слова, как мантру. — Я зря подписала с Артемом тот договор? Я с ним поговорю. Тем более там такой пункт прописан… — Ой, Миланочка, почему я такая дура? — горько причитает мама. — Ну ты чего? Ты-то тут при чем? Папа сам это все как-то натворил, а ты себя винишь! — Это же я подписала бумагу… — Какую бумагу? — Да когда с гриппом слегла. Температура была под сорок. Он ведь подсунул мне на подпись бумажку. Сказал с ЖЕКом что-то там надо было заключить. Только сейчас поняла, что он вот, что подсунул… — Мам, не вини себя, — только и могу сказать. — Я поговорю с Артемом. — Тебе теперь терпеть измены из-за наших проблем, — опять плачет мама. — Да что же мы за родители такие! — Ты — самая лучшая, мама, — шепчу я, обнимая ее. * * * Артем — Что значит, моя жена сбежала? — рычу я охране. — Ушла в туалет и не вернулась. Персонал в кафе сказал, что она вышла через черный ход, — виновато отчитывается мне один из олухов, которые ее упустили. — За что я вам деньги плачу? — опасно спокойным голосом чеканю я. — Извините, босс, — бубнит охранник. — Уволен, — рявкаю ему. — Простите, шеф, — продолжает бубнить охранник. — Сейчас поступил сигнал, что она подъехала с каким-то мужиком к дому своей матери. Каменею от этой информации. — С каким-то мужиком? — чеканю. — Что за мужик? — Не знаем. Сейчас пробьем по номеру машины. — Выполняй, — рявкаю и отключаюсь. Моя жена удрала от охраны, чтобы встретиться с каким-то мудаком? Неужели пошла на то, чтобы отомстить мне? Стискиваю челюсти и играю желваками. Мила не такая, но сейчас я ее совсем не узнаю. Не знаю, что от нее ждать. И меня это бесит. Мне нужен надежный тыл, жена, которая меня будет ждать дома, а не сбегать от охраны, чтобы тайком встречаться с какими-то мужиками. Медленно выдыхаю. Все пошло к чертям собачьим. Не думал, что ничего не значащий трах на стороне приведет к такой херне в моем браке. 30 Артем Возвращаюсь домой к вечеру. Мало того, что с крупной сделкой проблемы, так еще и жена устраивает тест-драйв моим нервам. Первое, что я вижу, это букет, который я утром распорядился купить. Стоит в коридоре, там, где его и должны были поставить. Делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю. Мрачно смотрю на любимые цветы моей жены. Ночью она про них мне высказала. Да много, чего она высказала. Я даже опешил от такого напора. Ей однозначно надо иногда пить, чтобы наш брак не стал похож на брак моих родителей. От воспоминаний о том, что творится сейчас в семейной жизни моих родителей, стискиваю челюсти. Не знал, что у них такая задница. Да и много, чего не знал. Мама у меня более сдержанная и терпеливая, чем моя жена. Все держала в себе, и только выдала правду, от которой я просто охерел. Даже рад, что Мила… взбрыкнула? Показала, как ей это все неприятно? Прозреваю от своих мыслей. Не думал, что именно так отношусь к этому всему. Прохожу на кухню. Ослабляю галстук, снимаю. Расстегиваю пару пуговиц на рубашке. Достаю коньяк и наливаю себе. Одним глотком осушаю. Она мне не изменяет. Это сто процентов. Но не хочу, чтобы она даже мысли допустила, что у нее может появиться другой мужчина. Я — ее муж. — Артем, — шепчет Мила от двери в кухню, и я резко поворачиваюсь. Выглядит расстроенной. И, кажется, что плакала. Закусывает губу и проходит к столу. Молча наблюдаю за ней.