— Артем, я по поводу договора, — начинает она расстроено. — А что договор? — с напускным равнодушием спрашиваю. — Там есть пункт по поводу квартиры моей мамы… — Да, — киваю. — Папа проиграл квартиру, — шепчет она, — и моим маме и бабушке надо в течение недели освободить ее… — Свою долю проиграл. Да, ты говорила… — Нет, не только свою! — опять закусывает губу, чтобы, видимо, не расплакаться. — Он проиграл всю квартиру! Выкрал у мамы документы, подсунул бумагу, когда она болела, на подпись и… все… — Стоп, — останавливаю я ее. — Твой отец спустил всю квартиру? Дааа, вот это тесть пошел в отрыв! — Да, — шепчет моя жена. И выглядит сейчас такой беззащитной. В два шага преодолеваю расстояние между нами и притягиваю ее к себе. Упирается ладошками мне в грудь. — Артем, я… — опять кусает губу. — Тшш, — кладу палец на ее губы, — я обещал, значит, все решу. Понятно? Кивает, и одна слеза скатывается по ее щеке. Она тут же ее стирает. Потом вторая… Мила опять вытирает. Кладу ладонь на ее скулу и провожу пальцами по щеке, вытирая еще одну слезу. — Ну чего ты плачешь? — мягко спрашиваю, рассматривая ее красивое лицо. Вижу, что пытается взять себя в руки, и шепчет: — Ничего. Просто… как он мог? И всхлипывает. — Извини, я пойду, — шепчет сквозь слезы и дергается в моих руках, чтобы уйти. Не отпускаю ее, а прижимаю к себе. — Поплачь. Станет легче. С каких пор я стал психологом? Да не с каких. Просто не хочу ее отпускать. Не хочу, чтобы она опять рыдала в подушку в этот раз из-за идиота-отца, который такое наворотил. Да и идиот-муж недалеко ушел. Мрачно усмехаюсь своим мыслям. Мила не сопротивляется. Утыкается лицом в мою грудь и всхлипывает. Мягко глажу ее по спине и волосам. — Все будет хорошо, малыш, — шепчу я ей в макушку. — Я разберусь. — Спасибо, — шепчет сквозь всхлипывания. Чуть не рычу. Хочу все вернуть. Хотя она мне нравится такая, какая сейчас есть. Просто хочу ее вернуть. Ее любовь. Мобильный Милы начинает звонить. Она отстраняется и достает его из кармана. В этот момент вспоминаю, что она сегодня была с каким-то мужиком. Неужели это он? Напрягаюсь и слежу за ней цепким взглядом. Никогда не считал себя ревнивцем. Мне кажется, что никогда и не ревновал. Но сейчас меня даже бесит тот факт, что я ревную. — Мама, что случилось? — напряженно спрашивает Мила. Потом ее глаза округляются от ужаса. — В смысле, вас выгнали? Кто? Мамочка… 31 Милана Мой муж забирает у меня трубку, пару секунд слушает сбивчивую речь моей мамы и строго говорит: — Так, успокойтесь. Сейчас мой водитель за вами приедет и заберет вас. Завтра буду все решать. Отключается и набирает еще какой-то номер. Через несколько секунд уже даёт распоряжения своему водителю, чтобы съездил и забрал моих маму и бабушку, а после этого отвёз их в наш загородный дом. Только сейчас понимаю, что так и стою в его объятиях. Дергаюсь, чтобы отстраниться от него, но его сильная рука удерживает меня. Отключается и смотрит на меня таким взглядом, что по спине бегут мурашки. Ну что это за странные, предательские реакции моего тела? Хмурюсь и опять пытаюсь отстраниться. Не отпускает. Смотрит серьезно, как будто пытается прочитать мои мысли. — Спасибо за твою помощь, — глухо говорю я, — но отпусти меня… пожалуйста… Отпускает и стискивает челюсти, играет желваками. — Прости, — внезапно говорит, смотря на меня мрачным взглядом. Даже опешиваю и замираю в удивлении. А если честно, даже кажется, что мне это послышалось. Он никогда не просит прощение… — Простить? За что? — на всякий случай уточняю. По сути, я и правда не знаю, за что он извиняется. — За то, что был идиотом. Замираю от этих слов и просто таращусь на него. — Идиотом? — переспрашиваю, чуть не заикаясь. — Идиотом, — мрачно, серьезно кивает, — который пошел налево. Если бы можно было все исправить, я бы исправил. Закусываю губу, чтобы не заплакать. Как это больно. Я злилась на него, что он даже не извинился, но сейчас слушаю все это, и мне больно. Больно от того, что ничего не будет, как прежде. Доверие потеряно. Я уже не смогу относиться к своему мужу, как раньше… — Артем, — шепчу, боясь, что заплачу, — я не могу… Между нами договор и… и всё… Разворачиваюсь и ухожу, потому что слезы уже наворачиваются на глазах. Захожу в комнату и сижу пару минут на кровати, пытаясь заставить себя успокоиться. Ну зачем он поднял эту тему? Он никогда не извиняется. Всегда считает, что он прав. А тут извинения? Встаю, подхожу к шкафу и складываю в сумку некоторые вещи. Выхожу из комнаты и нахожу мужа на кухне со стопкой коньяка в руке. Одним махом опрокидывает в себя рюмку и кидает на меня вопросительный взгляд. — Я поеду в загородный дом, — тихо говорю. — Не хочу оставлять маму и бабушку в таком состоянии. Им сейчас наверно очень плохо… Пару секунд сверлит меня мрачным взглядом, а потом медленно кивает: — Хорошо, поедем. — Поедем? — удивленно замираю. — В смысле, вместе? — Да. — Но…