— Ну как же она поедет? Ей через неделю уезжать в Женеву на конкурс. Поэтому надо усиленно готовиться все это время. И так она по ночам репетирует и по выходным. Да и на работе, когда окошки появляются между уроками… Рука на моей пояснице замирает. Мой муж каменеет и медленно переводит взгляд на меня… 60 Милана Готова провалиться сквозь землю. Надо было не трусить, а раньше поговорить об этом со своим мужем. Но просто в последнее время все так… по-другому, что я не хотела расшатывать это хрупкое счастье, не хотела сбивать эти шаги к примирению… — После завтрака поговорим, — тихо говорю ему. И он коротко кивает и продолжает вести спокойную беседу за столом. Опять поглаживает меня по пояснице. Как будто ничего и не произошло… Под конец завтрака у Артема оживает мобильный. Он извиняется и выходит из столовой. Потом возвращается собранный и серьезный. — Надо срочно уезжать, — коротко сообщает. Подходит ко мне, оставляет на губах быстрый поцелуй: — Проводишь меня? Киваю и поспешно выхожу из-за стола. Только оказываемся в коридоре, я сразу же возвращаюсь к теме, которую мы должны были обсудить: — Артем, по поводу Женевы… Он резко останавливается и поворачивается, приподнимает пальцами мой подбородок и несколько мгновений серьезно рассматривает мое лицо: — Сейчас нет времени детально все обсуждать. Поэтому спрашиваю коротко: ты хочешь поехать? Киваю: — Хочу. — Тогда езжай. Но при одном условии… — Каком? — спрашиваю, а сама не могу поверить, что мой муж так спокойно воспринял эту новость. — Охрана поедет с тобой. Пару секунд молча смотрю на него. Без охраны живется очень хорошо. Можно дышать спокойно, не смущаться каждый раз, что я хожу под конвоем… Но я понимаю просьбу моего мужа. — Это твоя безопасность, — серьезно говорит Артем. — Мне так будет спокойнее. Обещаю, охрана не будет ходить за тобой по пятам. Проверят номер, будут держаться на существенном расстоянии. — Хорошо, — соглашаюсь. И так и продолжаю удивленно таращиться на своего мужа. Это большой шаг вперед в наших отношениях. Он принимает мои желания и не препятствует им… Он мягко ухватывает меня за талию и притягивает к себе. Прижимает меня к своему телу, скользит руками. Затаиваю дыхание и чувствую, что по телу прокатывает мелкая дрожь. Кажется, что последние ночи, проведенные вместе, разбудили во мне какой-то вулкан, который дремал. И теперь я дрожу от каждого прикосновения мужа. Все тело горит, а внизу живота начинает пульсировать. Он зарывается пальцами в моих волосах и настойчиво притягивает меня к себе. Целует так, что в глазах темнеет, колени дрожат, ноги подкашиваются… Я думала, что так не бывает. Но бывает… Вздрагиваю, когда совсем рядом слышу: — Кхм, кхм… Распахиваю глаза и вижу маму, насуплено смотрящую на нас. — Извините, что отвлекаю, — сухо говорит мама, недобро поглядывая на моего мужа. — Милана, звонили из клиники. Твой отец попросил, чтобы я приехала. Хочет что-то сказать. Поэтому я… поеду сегодня с тобой. — Хорошо, мам, — киваю ей. А сама чувствую, что мои щеки пылают, как будто меня застали за чем-то постыдным. — Мы ничего плохого не делали, — хрипло шепчет мне на ухо мой муж, едва заметно усмехаясь. — Нет причин так краснеть, дорогая. Нет причин, но ничего не могу с собой поделать. Провожаю его к машине. На прощание опять целуемся, и он уезжает. Чувствую странное счастье. Хрупкое, робкое, но счастье… Может это и глупо, но лучше рискнуть, чем отказаться от всего, а потом жалеть… Через два часа мы с мамой уже входит в палату к папе. Ему лучше, хотя период восстановления еще долгий. — Здравствуй, доченька, — тихо говорит он. — Здравствуй, Регина. Здороваюсь с папой. Мама коротко кивает. — Зачем звал? — она переходит сразу к делу. Папа несколько мгновений молчит, видимо, собираясь с силами, а потом тихо говорит: — Прости меня, идиота. Я натворил столько всего. — Ты думаешь, что твое «прости» хоть что-то исправит? — раздраженно спрашивает мама. — Ничего не исправит, — соглашается отец. — Но я искренне раскаиваюсь. Мама недовольно фыркает и отводит взгляд в сторону. Знаю, что она его еще долго не сможет простить. А может и никогда. — Я хочу хоть что-то исправить, — тихо говорит папа. — Да как ты исправишь? — восклицает мама. — У меня есть деньги. Они, конечно, не возместят всего, что я натворил, но… — сглатывает и продолжает. — Но хоть какая-то компенсация… — Деньги? Да ты издеваешься⁈ Ворованные? Или выигранные в грязном казино? Да нас за твои деньги прибьют! — Нет, нет, — шепчет отец. — Они не грязные. Если не хочешь брать, то я, когда выпишусь, буду все исправлять. — Когда ты поправишься, я подам на развод, — холодно говорит моя мама. Еще один развод… Я знала, что она хочет подать, но сложно сейчас это все наблюдать, когда мои родители и родители моего мужа в ближайшее время разведутся. И только мы с Артемом решили попробовать начать все сначала… — Я понимаю, Регина. Как решишь. Приму любое твое решение. Но у меня есть пути. Я смогу вернуть квартиру. Мама опять расстроено фыркает: — Да что ты вернешь? Тебя чуть не прибили! А ты квартиру собираешься вернуть! После этих слов она выходит из палаты. Я еще какое-то время провожу с папой, а потом прощаюсь и выхожу. Мобильный в сумке пищит уведомлением о сообщении. Открываю смс и замираю. Опять фотографии Артема с девушкой. С другой. Не с той же. Медленно сглатываю вязкую слюну и тупо таращусь на экран. Сообщения исчезают так же быстро, как и появились… 61