Я закрыла лицо руками и упала на подушку, хныча: – Не против. Я не против. – Классно, – обрадовался Паша и продолжил исполнять свои намерения. Он не обманул. Его язык был везде. Он целовал, лизал, покусывал, растягивал меня пальцами. Сначала одним, потом двумя. Он уделил внимание клитору и половым губам, дразнил языком у входа и ниже. Я сжалась, и он отступил, чтобы поцеловать внутреннюю сторону бедер. Паша ласкал нежную кожу под коленями и мои лодыжки. Он перевернул меня и стал подниматься вверх губами. Я заскулила в подушку, когда он укусил меня за попку и провел языком вдоль позвоночника. Паша накрыл меня сверху своим телом. Его член прижался к моей попке. – Пожалуйста, – простонала я. У меня не было больше сил терпеть. Я сходила с ума от желания почувствовать его внутри. Эта позиция была бы хороша. Уверена, он смог бы… Но у Скобелева были другие планы. Он перевернул меня на спину, развел мои ноги в стороны и резко вошел. Я закричала от неожиданного проникновения. – Черт, прости, – извинился он, замерев. – Я совсем что-то… – Я тоже, – тихо откликнулась я и обняла его ногами, приподняв таз. Его член проник глубже. Мы синхронно простонали. – Двигайся, пожалуйста, – попросила я. Он исполнил мое желание. Все мои желания. Мы занимались горячим сексом всю ночь. Не думала, что выдержу столько оргазмов. Паша был сверху и сзади, сбоку и снова сверху. Я неожиданно стала смелой и чувственной. Мне нравилось двигаться с ним, сжимать его плечи, целовать шею, грудь, облизывать его звезды на животе. Я осмелела настолько, что сама толкнула его на спину и запрыгнула сверху. Мне нравилось двигаться, задавая темп, и смотреть, как он улыбается и щурится от удовольствия. Я обожала его руки на моей груди. Паша так и не снял с меня лифчик, но отодвинул чашечки. Это тоже было особенно и необычно. Все было потрясающе и восхитительно. Я была готова умереть от передоза оргазмами. Финальный случился как раз, когда я была сверху. Меня снова и снова накрывало обжигающими волнами удовольствия и одновременно било током. Измученная и счастливая, я сползла с Паши. Кажется, он тоже кончил. Но я уже ни в чем не была уверена. Не умереть бы – и то хорошо. Глаза закрывались, но сквозь сон я ощутила поцелуи на плечах и услышала бархатный насмешливый голос. – Ты хотела поговорить, Оксан, – напомнил Паша. Я промычала невнятно в ответ. – Что-то про мою вину и твой развод. Помнишь? – Припоминаю, – пробормотала я. – Кажется, я действительно виноват. Но мне ни капельки не стыдно. – Мне тоже, – прошептала я, засыпая. – Спасибо, Паш. – За секс или за развод? – уточнил он, куснув меня за ушко. – За все. По правилам хорошего тона я должна была бы уехать, чтобы не напрягать его. Но у меня сил не осталось даже предложить такой расклад. Я просто отключилась в объятиях Павла Скобелева. Глава 5. Утро в деревне Я проснулась одна. Незнакомая постель, незнакомая спальня, незнакомый дом. Резко села и огляделась. В комнате никого не было. Вспышками я вспоминала нашу ночь. Поцелуи. Страсть. Оргазмы. А до этого я выпила больше, чем стоило. Застонав, я упала на подушки. В каком уме надо быть, чтобы выкинуть такое? Даже звонить Паше я не имела права. Не говоря обо всем остальном. Я потерла лоб, прислушиваясь к ощущениям. Похмелья не было, а вот стыда предостаточно. Очень хотелось улизнуть из дома Скобелева по-английски. Но вряд ли получится. Забавно, что я выспалась в его постели. Обычно в чужом месте мой сон был тревожный и краткий. Но Паша так меня утомил ночью, что я проспала все на свете. Солнце точно давно встало. Моего телефона в комнате не было. В комнате вообще почти ничего не было. Я завернулась в одеяло и пошла искать вещи. Кроме кровати и высокого барного стула в комнате ничего не было. На стуле у кровати нашлись чулки, трусики и лифчик. Я точно помнила, что они были на мне, когда я заснула. Видимо, Паша снял их после моей отключки. От одной мысли об этом меня бросило в жар. Как можно быть таким внимательным? Еще и сложил все это прозрачное безобразие очень аккуратно. Мое платье, похоже, осталось внизу. Придется спускаться в одеяле, или в белье, или голой. Второй раз надевать несвежие трусики я не смогла бы. Лучше без них. Игнорируя свое белье, я прошла к двери. Она вела в ванную. Это оказалось очень кстати. Там я взглянула в зеркало и ужаснулась. Руки опустились, одеяло упало. Я была похожа на панду. Тушь размазалась по всему лицу. Простонав, я скорее включила воду и стала умываться. Теплая вода смыла боевой раскрас, но этого оказалось мало. От меня пахло потом. Я наплевала на все и залезла в душ, чтобы быстренько сполоснуться. Думаю, Паша не станет возражать. Точно так же я подумала о полотенце и халате. Не очень гигиенично, конечно. Но мы, в конце концов, вчера переспали и обменялись всеми возможными микроорганизмами на коже и слизистых. Замерев с халатом в руках, я размышляла о слизистых и жидкостях. Воспоминания как в тумане. Кончал он в меня или нет? Господи, меня это вообще не волновало вчера. Совсем выжила из ума. – Мне нельзя пить, – простонала я шепотом, почти отчаявшись. Взгляд упал на ведёрко для мусора. На дне лежало несколько использованных презервативов. Я выдохнула с облегчением. Слава богу, у хозяина дома побольше мозгов. Завязав халат потуже, я пошла сдаваться. Спускаясь по лестнице, я поймала новый флешбек, как Паша нес меня на плече наверх. Я никогда не была худышкой. Даже на свадьбе Вадим пренебрег традициями и не взял меня на руки. Он уверял, что я сразу стану вдовой. Может, и Паша помер после такого подвига? Аромат кофе уверял меня, что он жив, здоров и снова чертовски внимателен.