– Она в порядке вообще? Может, скорую? – спросил Андрей тревожно. – Вроде просто спит, – тоже переживательно предположил Паша. Через секунду я почувствовала на лбу его губы. Он аккуратно растормошил меня. – Оксааан, мы приехали. Просыпайся. Я поспешила их успокоить, но губы разлепила с трудом и говорила хрипло. – Ммм, да-да, я не сплю. Все хорошо. – Угу, все просто прекрасно, – проворчал Паша. Я потерла глаза пальцами и чуть громче и увереннее сказала Паше: – Я просто спала. – Ты буквально сознание потеряла, Оксан, – не согласился Скобелев. – А какая разница? – я разозлилась на него и решила прекратить разговор вместе с экскурсией. – Андрей, большое спасибо. Было очень интересно. – Пожалуйста, – ответил мне водитель, неуверенно улыбнувшись. Я постаралась аккуратно сложить одеяло. – И за одеяло спасибо. Простите, что настояла на прогулке у храма. Паша из-за меня тоже потащился и вымок. Это было глупо. – Зато опыт в горах получили. Они коварные, – философски выдал наш гид. – Да уж, – поддержал его Паша. – Горы коварны, а кое-кто совсем безмозглый. Я обиделась, быстро попрощалась с Андреем, забрала свою мокрую толстовку и вышла из машины. Ветер сбивал с ног. По сравнению с теплым салоном машины на улице была ледяная стужа. Я не сразу сообразила, куда идти. Набросила на плечи кофту, но она все еще была мокрой. Мои зубы снова стучали, как каблуки ирландских танцоров. Я обняла себя за плечи и озиралась по сторонам, пытаясь сориентироваться. Андрей привез нас на другую парковку, за гостиницей, видимо. Я тут не была. Хорошо, что Паша ориентировался на местности, как матерый разведчик. Или он просто был вменяемый и не уставший в сопли, как я. – Скорее внутрь, – снова скомандовал Скобелев и подтолкнул меня вперед. Он накинул на меня свою куртку. Она, в отличие от моей толстовки, высохла, пока мы ехали. Меня трясло. Я с трудом передвигала ноги и не сопротивлялась, когда Паша буквально поволок меня к входу. Я спотыкалась на ровном месте, и он каждый раз подхватывал, не давая упасть. Паша ругался, но держал меня крепко. Я плохо соображала, если честно. Сознание заволокло пеленой. Как будто я так и не проснулась до конца. – Какой номер? – спросил Паша, и я ответила, забыв о конспирации. – Ох, нет. Не ходи со мной, – спохватилась я. – Я не оставлю тебя в таком состоянии. Ты еле на ногах держишься. – Я в порядке. – Угу, знаю я твои порядки. Хватит брыкаться, Оксан. Я никуда не уйду. Мое измученное тело и разум тоже согласились с Пашей. Я устала с ним спорить. Подчиняться было приятней. Я отдала ему карту от номера и не протестовала, когда Паша заявил: – Горячий душ и горячий чай. Он включил чайник, а меня затолкал в ванную и стал раздевать. Увидев, что он снимает одежду тоже, я застонала. – И не спорь. Я буду рядом, – отмел он все мои протесты. Я стонала совсем не враждебно, а из-за близости его тела. Уже забыла, какой он классный и подтянутый. На фоне Николая Пашу легко принять за древнего бога. Он настроил воду и отправил меня под горячие струи, через секунду присоединился ко мне. – Держись, – сказал Паша и закинул мои руки себе на шею. Я висела на нем и мычала от удовольствия. Можно было не прижиматься к Пашиной груди, но мое тело льнуло к нему. Я терлась сосками о его торс. Мне нравилось ощущать его твердые мышцы и слушать, как ускоряется сердце и сбивается дыхание. – Оксан, – простонал Паша. – Я скучаю по тебе. – Я по тебе тоже, – призналась я. Ему не нужно было большего для одобрения. Паша поцеловал меня глубоко и медленно. Он смаковал мои губы, ласкал их и нежил. Мы целовались, стоя под горячей водой. Она согревала нас снаружи, а поцелуи изнутри. Мое разбитое сердце пело и просило доверять. Про тело я вообще молчу. Мы с Пашей все еще идеально чувствовали друг друга. Как будто стопроцентная совместимость была заложена в нас при рождении. Но моя усталость никуда не делась. Я согрелась и разомлела окончательно. Ноги подогнулись. Я чуть не осела на пол. Паша в очередной раз прочитал мое состояние и подхватил на руки. Он нашел в ванной полотенце и мою майку для сна, вытер меня и одел, отнес в кровать. – Я сделаю тебе чай, – сказал Паша, укрыв меня одеялом. – Нет. Я схватила его за руку и потянула к себе. Ему пришлось лечь и забраться ко мне под одеяло. – Милая, тебе нужно отдохнуть, – прошептал он, но при этом целовал мое лицо и плечи. – Ты мне нужен больше, проговорила я и запрокинула голову, чтобы ему было удобно водить губами по шее. Он сдался и опустил руку. Его палец нашел клитор. Мне хватило нескольких движений, чтобы снова сдаться на милость дрожи. Но теперь мне было не холодно, а горячо и сладко. Я отдала последние силы оргазму и с трудом соображала. В этот момент включился разум, который сломал весь кайф. Я вспомнила Карину на шее у Паши, его ложь и свою боль. «Это ничего не значит», – сообщил мне мозг, лучший в мире адвокат. – «Курортная слабость. Это ничего не меняет» Но Паша сказал сразу несколько вещей, которые меняли все. Я заворочалась и наткнулась рукой на его член. Разумеется, он был готов к долгому продолжению. Паша отстранился и заявил: – Только для тебя, Оксан. Отдыхай теперь. Я длинно выдохнула, с трудом подавив стон. Паша поцеловал меня в лоб, натянул одеяло, которое мы сбросили, мне на плечи, и сказал: – Спи, девочка. Я люблю тебя. – Я тебя тоже, – ответила я, словно мы каждый день говорили это друг другу перед сном. Запаниковать по этому поводу я не успела, потому что сразу уснула. Глава 17. По любви Я проснулась от щелчка дверного замка, резко села и уставилась на дверь номера слепыми глазами. Но испугаться не успела, потому что Паша сразу поздоровался. – Доброе утро. Разбудил тебя? – Ммм, вроде того, – сонно промямлила я, еще пытаясь продрать глаза. Паша сел на кровать, и я уткнулась в его плечо. Он сразу приложился губами к моему лбу и спросил: – Как себя чувствуешь? Голова болит? Сопли? Кашель?