Вспоминаю, как удивленно няня объясняла, что никаких долгов в налоговой у нее нет, но вызвали срочно. Я знаю, что она ни при чем, а вот тот, кто ее вызвал, очень даже. Этот проект слишком простой, и, конечно, его доверили, именно мне. Заказчик знал, что велика вероятность, что именно я приеду на объект. Холодеют ладони, замирает сердце. Мужчина что-то достает из нагрудного кармана, видимо, удостоверение, говорит формальные фразы, какие-то надуманные основания, которые я миллион раз слышала, просматривая ролики, где у матерей забирают детей. Я крепче прижимаю к себе Аришу и Артема. Леденящие постановкой фразы едва пробиваются сквозь гул в голове, но отчетливо я слышу лишь то, что мужчина добавляет в конце своей речи: – Соколовская Елизавета Алексеевна, мы вынуждены изъять у вас детей, ради их безопасности. Глава 44 – Нет! Короткое, но емкое слово звучит слишком громко. Да, комиссия застала меня врасплох, но осознав, что происходит, пытаюсь лихорадочно взять себя в руки. Меня словно перемыкает. Не могу себе позволить быть неуверенной. Бываю нерешительной, растерянной, какой угодно, когда дело касается Вадима, но дети – моя самая большая слабость, и именно они сейчас делают меня сильнее. – У вас нет достаточных оснований. Вы не имеете никакого права. Говорю твердо, несмотря на то, что внутри все дрожит от ужаса. Все больше накрывает волной сопротивления. Я буду бороться. Крепче прижимаю Аришу, она все еще хнычет, как и Артем, к которому подходит эта женщина. Мужчина тоже приближается. Я не отдам им малышей! Ни за что! Не отдам! К горлу подкатывает тошнота, она сковывает, сердце стучит через раз. Когда я искала материалы дел со схожими ситуациями, я много кадров пересмотрела, в том числе, где детей силой забирают у матери. Ролики душераздирающие, истории, заставляющие сходить с ума, выворачивали наизнанку все представление о справедливости. Каждую я прроживала снова и снова, но время сыграло злую шутку – и я потеряла бдительность, считая, что сама не окажусь героиней таких сцен. – Имеем. Пока что до выяснения всех обстоятельств. Учитывая, что это не первая жалоба на вас, Елизавета Алексеевна, у нас есть на это основания. Рекомендую не оказывать сопротивление, вы напугаете детей. И себе сделаете хуже. Вкрадчивый голос мужчины все же зарождает в груди чувство паники. Нет, нет. Я не отдам им детей. Нет… Это все какой-то абсурд. Женщина уже цепляется руками за Аришу, которую я отворачиваю всем корпусом, Артема берет за руку мужчина, сын пытается вырываться, визжит. – Уберите свои руки! Не трогайте детей! Никогда еще моя ярость не достигала таких размеров. Все вокруг плывет, в ушах растет гул. Я практически на грани. Я мир в клочья готова порвать, ради детей. Все, что озвучил этот мужчина и женщина чистая постановка, бред. Не отдам, не отдам. – Мама, мамочка! – Артем и Ариша цепляются за меня так сильно, не отдам… – Что здесь происходит? – слышу сквозь шум в ушах и туман в голове. – Какого черта, я спрашиваю, здесь происходит?! Распахиваю глаза, оборачиваясь на вход, не верю ушам. Да и глазам пока что. – А вы?.. – лепечет мужчина. – Я Соколовский Вадим Александрович, – зловещий голос бывшего мужа заполняет помещение, вмиг накаляя обстановку еще больше. – Я отец детей. И последний раз спрашиваю, что здесь происходит?! Грозное эхо отбивается от высоких потолков, проносится по холлу и возвращается отголосками, леденящими все внутри. Атмосфера осязаемо меняется. Чувствую, что Аришу от меня больше не отрывают, Артем радостно кричит «папа», и я понимаю, что Вадим мне не привиделся. Да, он здесь, сжимает кулаки и хмуро смотрит исподлобья, да так, что эти двое из комиссии пятятся, Ольга растерянно переводит взгляд с меня на Соколовского. Ей явно тоже не по себе. Сердце принимает гулко колотиться в груди, словно получает спасительный заряд энергии. А я все еще пеленой окутана. Не могу до конца осознать, что во всем происходящем меня так сильно смущает. Женщина снова озвучивает все, в чем меня подозревают, голос мужа в пустынной комнате снова раздается угрожающе, я больше не слышу слов, они сливаются. Впрочем, спор не затягивается, с Вадимом спорить никто не решается. Видимо, нападать на женщину с детьми комиссии привычнее, чем на мужчину с внушительными размерами. Спустя время все удаляются, Вадим говорит, что подождет на улице. Детей нужно одеть, а мне собраться. Мы с Аришей и Артемом остаемся одни. – Они ушли? Они нас не заберут? – спрашивает тихо Артем. – Никто бы не забрал, я бы не отдала, милый. – Я боюсь, – тихо шепчет Ариша. – Папа супермен, папа нас спас! – это снова сын. – Супен мен, супен мен, – пытается повторить новые слова дочь. Прижимаю обоих и целую по очереди в макушки, на щеках наконец выступают слезы. Их я быстро вытираю. А потом подхватываю сумку и, успокоив детей, что все позади, веду их на выход. Я уже вызвала такси и направляюсь к парковке, вдруг обращая внимание на темный джип у обочины. И замираю, останавливая и Артема, который плетется рядом. Ариша на руках. Осень уже вступила в свои права и холодными порывами напоминает о приближении морозов. Вот только ладони леденеют не от погоды. Автомобиль принадлежит моему мужу, но не сам джип меня впечатляет, а то, что из него выходит парочка. Мужчина и женщина. И совершенно точно, Вадиму незачем пожимать руку этому ужасному человеку. И улыбаться женщине тоже незачем. Они только что хотели отнять у меня детей, и честно говоря, я считала, что Вадим их по стенке размажет. Но точно не станет мило беседовать. Парочка удаляется, переговариваясь. Вадим же смотрит им вслед, засунув руки в карманы брюк. Он меня не видит, спиной ко мне стоит, а я разглядываю его напряженные плечи, постепенно понимая, что все это может означать. Соколовский вдруг оборачивается, долю секунды у него в глаза растерянность, а потом он словно отмирает и идет к нам. Артема тут же подхватывает на руки, Аришу перенимает из моих рук, дети вжимаются в папу. – Все хорошо, – поднимает на меня взгляд, – произошло недоразумение. Да, эти слова сейчас звучат для детей, но я-то понимаю, что подставить меня хотели вовсе не ошибочно. – Нас заберут? – ищет поддержки в глазах отца Артем, обнимая того за шею. – Нет, конечно. Вас перепутали, но я все уладил. С одной стороны, я благодарна Соколовскому. Даже представлять не хочу, чем бы все закончилось, если бы он не появился. Но все же внутри что-то крутит и оседает тяжестью. События последних месяцев меня не только сильно подкосили, но и заставили снять розовые очки. С наивностью давно покончено, она осталось в прошлом. Там же, где я находила Вадиму оправдания и верила каждому его слову. Случайно ли бывший муж оказался сегодня здесь? – Садись в машину, Лиз, вам нужно успокоиться. Но я с места не двигаюсь. И все же задаю крутящийся на языке вопрос: – Почему ты приехал, Вадим? Глава 45 Взгляд Соколовского замирает: – Ты мне писала, смогу ли забрать детей, указывала адрес, где вы будете, забыла? Медленно киваю, кутаясь в пальто. Сегодня ветрено. – Ты говорил, что не получится. – Получилось. И как вижу, я вовремя. – Да, ты на удивление. Вовремя. Прищуривается, но ничего не добавляет. Качает головой. – Садись в машину. Пожалуйста, Лиза. Мы позже обязательно поговорим. Он усаживает детей, я отменяю такси и занимаю место на пассажирском. В салоне пахнет экзотическими фруктами и древесными нотами. Это я покупала в машину эти ароматы. Внезапно накатывают воспоминания – почти забываю, каково это – ехать рядом с Соколовским, ощущать его присутствие. Делиться с ним мыслями. Доверять. Нет его больше в моей жизни, я сейчас очень явно ощущаю перемены. Настолько ясно, насколько остро вонзается в сердце понимание – ничего не зажило, я тоскую по Вадиму. И мне до сих пор плохо без него.