Я существую, учусь жить, но мне его не хватает. И это осознание радости не добавляет. Время тянется медленно, к тому же мы попадаем в пробку. Ариша и Артем засыпают, а я, выждав время, тихо спрашиваю: – Это сделала твоя мать? Я знаю, Вадим умеет обходить острые темы, и мне сейчас нужна его реакция. Он бросает сосредоточенный взгляд в ответ и снова переводит внимание на дорогу. – Исключено. Она бы не стала, не в ее интересах. Усмехаюсь: – А, по-моему, как раз в ее. И не говори, что ты сам этого не понимаешь. – Она бы может и хотела, Лиза, но поверь, не стала бы. – Правда? – выгибаю бровь. – После того, что случилось в ее доме, это звучит смешно. Вадим медленно вдыхает и выдыхает. – У нас был серьезный разговор. Ей пришлось смириться. Поверь, пришлось. И да, она считает, я поступаю бесчеловечно по отношению к ней, – усмехается, – уверяет, это шантаж. Но я знаю, что делаю, Лиза. Мать идти против меня не будет. Здесь что-то другое. Он умолкает, о чем-то думает. А я нарушаю тишину, прокрутив в голове произошедшее: – Дверь была закрыта. – Что? Какая дверь? Вадим действительно удивлен и не понимает, о чем речь. – Дверь, которая вела в комнату, куда побежала Ариша. Из комиссии тебе докладывали, что я нарушила технику безопасности, – поясняю. Вадим хмуро кивает. – Дверь была закрыта, я проверяла. – Хочешь сказать… – Когда я показывала Ольге объем выполненных работ, ненадолго отвлеклась на детей. Ей ничего не мешало доступ к помещению открыть. Может, она и не ожидала, что так удачно все выйдет, что Ариша туда побежит, что я оступлюсь, но и открытой двери было бы достаточно для комиссии. Скорее всего, именно в доступе к опасному инвентарю и складу меня собирались обвинить. Подставить меня могла Ольга, а вот кто заказчик, догадаться несложно. Прости, Вадим, но это вполне в духе твоей матери. Выставить все так, чтобы меня оболгать. То помещение, где находились мы и дети, не строительное. Работы практически завершены. Или ты тоже считаешь, что я нарушила технику безопасности? – Я считаю, что они подготовились, – отвечает Вадим сосредоточенно. – Документы собрали. По ним все так, как они и говорят. – Кому еще это нужно? Хорошо, допустим это не Вера Степановна, – делаю паузу. И вздохнув побольше воздуха в легкие, добавляю: – А, например, одна из твоих пассий которая вдруг решила мне насолить. Я, конечно, намекаю на Злату. Вадим качает головой. А я продолжаю. – Но сомневаюсь, что кто-то хочет лишить меня родительских прав, повесив ответственность исключительно на тебя. Возиться с чужими детьми небольшая радость. Соколовский теперь хмыкает. – У меня нет пассий, Лиза. Повисает тишина. Я отворачиваюсь, чувствуя, что прямо сейчас Соколовский не отводит от меня своего взгляда. Кожу печет, мурашками по шее разбегается реакция на его внимание. Мы сейчас стоим на светофоре, и я жду, чтобы мы поскорее поехали. Где этот чертов зеленый свет? Отгоняю вспыхнувшие чувства. Не поддавайся, Лиза, не нужно… нельзя… Но на своей руке вдруг чувствую ладонь Вадима и резко перевожу на него взгляд. Сердце заходится в бешенном ритме. – Я пообещал тебя ждать и намерен сдержать слово, – впивается серьезным взглядом Соколовский. – Веришь ты мне или нет. Но у меня никого нет. Вадим немного наклоняется. Как будто ждет моего ответа, малейший сигнал с моей стороны, и он снова пойдет в атаку. Сопротивляюсь поднимающейся с низа живота волне покалывания. Я столько держалась, сохраняла дистанцию, а сейчас сдаю позиции. Нельзя быть так близко к нему. Не позволяй собой манипулировать, Лиза! – Тогда какие у тебя варианты, Вадим? Кто если не... кто-то из твоих и не твоя мать? Аккуратно руку из-под большой ладони забираю, резко меняя опасную тему. Сердце стучит гулко и часто. Вадим никак не комментирует мои действия, кладет руку на руль, некоторое время молчит. А потом произносит, отвечая на мой вопрос: – Подозреваю, это личная инициатива, как там его, Храпина. Не знаю, что ты ему сказала в участке, но я немного наводил справки. Он мерзкий тип, который дотошно цепляется, если ему перечат. Думаю, он мог. Что-то есть в словах Вадима. В подобное поверить несложно. Да, я не стала перед Храпиным мямлить, показала, что не боюсь его, и этим могла рассердить. Но я все еще не сбрасываю со счетов и другой вариант: – И каким образом ты… все уладил? Вадим молчит, вглядывается в что-то на дороге. Мы проезжаем небольшой затор, и Вадим все же отвечает: – Большие деньги многое решают. – Ты им заплатил? – В несколько раз больше, чем предлагал «заказчик» этого мероприятия. Так что они точно тебя не тронут. – Хорошо. Допустим, это Храпин. Но где гарантия, что он успокоится? На это Вадим лишь усмехается. – Храпин тоже падок на деньги, Лиза. – Думаешь, он забудет о личной обиде, если ему заплатят? – Нет. Сдвигаю брови, ничего не понимаю. – Все будет хорошо. Совсем скоро ни Храпин, ни кто-то еще, тебя побеспокоить не сможет. Но ты права. На некоторое время тебе желательно подстраховаться. – Например? – Я мог бы пожить с вами. Заметив мою реакцию, Вадим тут же продолжает: – В целях безопасности. Я к тебе не притронусь… если ты не захочешь. Просто хочу помочь и убедиться, что вам ничего не угрожает. Решение за тобой Лиза. Предложение вызывает новую порцию волнения в области груди, нервы словно натянутые струны едва ли не звенят в повисшей тишине. Вадим предлагает жить вместе. Не как раньше, просто в одной квартире. На некоторое время. Но я уверена, что он ставит на сомнительное «если ты не захочешь». И для моего бедного едва залатанного сердца это звучит как самая настоящая угроза. Глава 46 – Мне срочно нужно заехать на работу, – говорю севшим голосом, игнорируя предложение. Мне нужно время. – Ненадолго. – Давай поступим так: я заберу детей, ты уладишь рабочие вопросы, а вечером привезу Аришу и Артема. Идет? – Не думаю, что это хорошая идея сейчас… – Лиза, не беспокойся, пожалуйста. Со мной детям ничего не угрожает. Я молчу. Между нами возникает неловкая пауза. Он давит тяжестью незаданных вопросов и не полученных ответов. Я оборачиваюсь на спящих детей. Будить их сейчас, и правда, плохая идея, они пережили стресс. – Ариша сказала, ты супермен, – произношу, переводя взгляд на Соколовского. – Серьезно? – губы Вадима трогает улыбка, которая тут же исчезает. – И почему же? – Ты как в комиксах появился в ответственный момент и спас от злодеев. Совсем как герой. Мы как раз сворачиваем на безлюдную дорогу и вдруг тормозим, достаточно плавно, для того, чтобы не причинить дискомфорт детям, сидящим позади в креслах, но достаточно резко, чтобы почувствовать настрой водителя. Вжимаюсь в кресло под пристальным взглядом Вадима: – Ладно. Давай поговорим. Он глушит двигатель и немного наклоняется ко мне. – Ты считаешь, я это все специально проделал? Произвести впечатление, чтобы ты упала в мои объятия?