И вот теперь мне было, к кому возвращаться. И каждый раз это вызывало во мне чувство неописуемого восторга. К тому же я стала заметно меньше работать. Постоянное чувство гонки пропало. Я получила то, что хотела. И я решила, что буду жить, буду любить, буду верить в свои силы. Ведь наконец–то для меня стало возможным хоть иногда расслабляться и просто радоваться жизни. Но в моей голове порой мелькали другие мысли. Те, от которых я бы хотела отказаться. Те, о существовании которых я желала бы навсегда забыть. Они были о Максе. Он вспоминался мне порой по ночам. И нападала абсурдная тоска. Мне не хватало Максима. И я перебирала в памяти… …как он любил носить меня на руках, называя малышкой… …как ворчал, что его друзья слишком сильно любят со мной шутить… …как зацеловывал, напоминая, чья я… …как иногда смотрел на меня с непонятным, несвойственным ему, выражением лица, а потом вдруг становился неизъяснимо нежным… Все это бывало нечасто. Но в последнее время проявлялось как никогда сильно. Я думала о том, что нужно что–то делать с личной жизнью, раз уж у меня жизнь наладилась… Но как–то все не выходило. Прозрачные намеки Ярослава о том, что он бы хотел жить настоящей семьей, я игнорировала. Да ради дочери я смогла помириться с ним. Мы смогли перебороть себя и стать друзьями. Но на этом все. Бывший муж теперь уже не интересует меня как мужчина. Мне же вроде и хочется вновь почувствовать себя женщиной. Но случайные связи не привлекают. А когда я осматриваюсь вокруг, то в каждом мужчине мне чего–то не хватает, не достает какого–то ключевого звена. И за спиной каждого я словно видела Максима, с которым сравнивала всех предположительных кандидатов. Невольно. И поначалу неосознанно. А вот сейчас это как–то нахлынуло, пришло. Я не представляла себе Максима таким, как о нем говорил Михаил. Конечно, случались дни после командировок. Но там были другие обстоятельства. Я не представляла, чтобы такое могло произойти из–за меня. И абсолютно точно я этого не хотела. Хотя где–то внутри таилась недобрая мысль о том, что и мне когда–то было очень больно. И вот теперь уже все это вернулось к нему. Но мысли в этом направлении тут же исчезали из–за своей абсурдности. Просто потому, что я не верила. Я отложила письмо, решив не принимать решение сгоряча, в порыве своих былых чувств. Я подожду. Хотя меня съедает некий соблазн. И желание вернуться к Максиму пробивается во мне, как серебряный лучик, когда я думаю о том, что увижу его. 48. Максим Я издаю стон, когда Мила проводит головкой моего члена по голым губкам своей киски, и зарываюсь руками в подушки. Когда она успела раздеться? Как получилось, что у Камиллы самая красивая киска, которую я видел? О да, я должен трахнуть ее сейчас же. Я толкаюсь своими бедрами, немного больше разводя губки Милкиной киски, и погружаюсь внутрь ее лона. — Черт, — шиплю я, когда мой влажный член утопает в ее тепле. В своих снах я не должен надевать презерватив. Мне нужно полностью почувствовать эту любимую обнаженную киску, обернутую вокруг моего члена. — Максим, — нашептывает голос Камиллы, когда она разводит ноги еще шире, помогая мне проникнуть глубже. Может, это не реальность? Вдруг это очередная галлюцинация или сон? Я эгоистично хочу взять больше, поэтому толкаюсь вперед. Мне нужно полностью войти в Камиллу. Я прижимаюсь лицом к ее груди и лижу ее там, пока ее тело растягивается для меня. Я скольжу языком по твердым и тугим соскам Милочки, когда снова погружаюсь в нее до основания. На мгновение, я просто удерживаю Камилушку, обнимая ее теплое тело. Мое зрение плывет, но когда я смотрю на нее, то очень четко вижу ее лицо и пытаюсь запомнить каждую черточку. Мое сердце бьется так сильно, что, мне кажется, оно сию же секунду вылетит из моей груди. — Люби меня, — шепчет Мила, когда я наклоняюсь и мягко целую ее. Я хочу жестко трахать Камиллу до исступления. Но что–то подсказывает мне быть с ней мягким. Поэтому я медленно раскачиваю бедра. Я целую ее шею и покусываю ее ушко, пока говорю Милуше, какая она прекрасная и совершенная. Я уверен, что она уже знает, насколько она особенная, ведь она любовь всей моей жизни. Она нежная и мягкая, и я так сильно хочу, чтобы она полюбила меня. Я хочу, чтобы она знала, что, выбрав меня, она поверила мне не напрасно. Что я мужчина, который сможет позаботиться о ней. Я вхожу своим членом в нее, давая ей почувствовать каждый мой толстый сантиметр. Ее руки лежат на моей груди, но затем она зарывается в мои волосы, когда я поворачиваю голову и целую ее запястье. Я хочу прикасаться к Миле каждой частичкой себя. И сквозь свой затуманенный разум, я понимаю, что мне никогда этого не хватит. Моя мечта может закончиться в любую секунду, так что я собираюсь заставлять ее кончать до самого конца. — Максим! — кричит она, ее тело льнет ко мне. Я целую губы Камиллы, с удовольствием заглатывая звуки ее удовольствия, желая попробовать вкус ее оргазма. Ее освобождение согревает мой член, поэтому я кончаю вместе с ней. Я остаюсь так глубоко, как могу, проливая каждую каплю себя в жаждущем тепле Милуши. Ее киска приветствует меня, пульсируя вокруг моего члена. И я рычу, освобождаясь. Я смотрю в глаза Камиллы, видя, что свет, озаряющий ее, начинает размываться. Мое время с Камиллой подошло к концу, а я не хочу, чтобы это заканчивалось. — Не уходи, — умоляю я, но мои слова звучат где–то вдалеке. — Я никуда не уйду, — шепчет она. Мое сердце больно бьется в груди. Теперь я просыпаюсь с четким осознанием того, что на улице утро. И да, это было единственное четкое осознание в моей голове. Все остальное расплывалось, кружилось и куда–то ускользало. Я ходил по квартире и уже не был уверен в значимости собственной жизни. Звук дверного звонка мгновенно раскалывает голову на части. Дерьмовые ощущения. Ах да, я скорее жив, чем мертв! 49. Камилла Когда он открыл дверь, воздух полностью покинул мои легкие. И я расслышала, как Макс воскликнул: — Твою же мать! Макс был в полном порядке. Макс был здесь передо мной на расстоянии вытянутой руки. Я не могла произнести ни слова, не мог и он, ведь его рот впился в мой в сумасшедшем поцелуе. «С ним все в порядке», — повторяла я себе. Облегчение наполнило каждую клеточку моего тела. Я сильнее вцепилась в Макса, желая прижать его к себе еще ближе, убеждаясь, что вот он — живой, здоровый и рядом. Что это на самом деле он. Уже через мгновение Макс подхватил меня на руки так, что я ногами больше не доставала до пола. Я почувствовала, как его руки подхватили меня под зад, с легкостью поднимая и прислоняя спиной к стене. Язык Макса толкнулся в мой рот, мягко и сладко, от его нежности щемило сердце. …Что… …За… …Черт… Это был всего лишь сон. Но картинки настолько реалистично отпечатались в моей памяти и разбередили душу, что уже на следующий день я на самом деле не выдержала и стояла перед дверью его квартиры. И сомнения терзали меня невыносимо. …А нужно ли было мне сюда приходить?.. … Ну вот пришла я. И что дальше?.. …Посмотреть на него с укором… …Сказать ему что–то наподобие: «Ай–ай–ай, какой ты нехороший мальчик». А потом, покачав указательным пальцем перед ним, выпрямить осанку да уйти с гордо поднятой головой?.. …Или я сама, придя к нему, рассчитываю на что–то большее?.. …А, может, это все вообще бессмысленно?.. Потом я разозлилась на себя. Что это за неуверенность я проявляю? Раз уж пришла, надо позвонить в дверной звонок. Не мучиться и не выдумывать лишнего. С каких пор я стала трусить⁈ Я нажала на звонок. У меня были ключи от его квартиры. Во время расставания мы про них и не вспомнили, а потом отдать как–то не представилось возможным. Но в данном случае я не хотела пользоваться ими, считая, что теперь не вправе этого делать. Пришлось нажимать на кнопку еще раз, прежде чем за дверью послышался злой пьяный голос, обещающий все кары небесные тому, кто потревожил его хозяина. Максим выглядел лучше, чем я ожидала после слов Мишани. Но все же был еще достаточно «помятым». И для тех, кто его знал, было видно, что пьет он не первый день. Хотя себя и контролирует, с работой Макса иначе было невозможно. Судя по сонным глазам, проснулся он недавно. А вот их красный цвет и пелену можно было отнести к тому, что ночь прошла в процессе распития чего покрепче. Видимо, прежде чем открыть дверь, Максим умылся, капельки воды блестели в его коротких волосах. Макс тем временем смотрел на меня с сомнением. Он даже прищурился слегка. С недоверием спросил: — Камилла? — до меня дошел запах перегара.