– Не оставляй больше меня одну. – жалобно проскулила. – Знаешь, как я испугалась когда ты пропал! Я положила голову на Пашкину грудь и слушала, как сильно и ровно бьётся его сердце. – Не оставлю. Больше никогда! Горячие ладони гладили меня по плечам, спине, по распущенным, рассыпавшимся волосам. – А где тётя Мила и бабушка? Я подняла лицо и хитро улыбнулась. – Они ещё вчера уехали. Я вызвала им такси. Мгновения и Пашка, одним слитным движением перевернулся вместе со мной. Подмял под себя, расплющил по кровати. – Тогда продолжим начатое вчера? – А что мы не успели вчера? – я игриво облизала нижнюю губу и закусила её зубками, пряча улыбку. – Праздновали годовщину нашей свадьбы. Но не успели самое интересное. Нужно наверстать упущенное! Глава 46 Всё-таки был в этой странной ситуации с возвращением в прошлое один большой, жирный плюс. Это молодость. В прежней жизни я не раз представляла себя снова юной. Красивой, здоровой, беззаботной и желанной. Ох и развернулась бы я! Мечтала, как было бы классно иметь шанс начать всё заново. Размышляла, что исправила бы, что оставила неизменным, какие ошибки больше ни за что не повторила. В каких ситуациях поступила бы иначе и каких слов не произносила бы никогда. Но главное условием в моих мечтах была молодость. Сейчас, разглядывая себя в зеркале старомодного трюмо, откровенно любовалась собой и недоумевала, почему раньше не считала себя красавицей? Откуда было столько неуверенности в своей привлекательности? Зачем взращивала её в себе? И понимала, что это всё пришло из-за развода, ну ещё из-за постоянных комментариев близких и не очень друзей и знакомых. "Обычная", "просто симпатичная" говорила мама, "никакая", "колхоз", "что он в ней нашёл" – невольно подслушанные реплики Пашкиных однокурсниц. Это болезненно задевало, отпускало на самое дно самооценку. И как вишенка на торте – Пашкина измена. Он предпочёл мне красотку Лариску. Я рассматривала себя со всех сторон, вертелась перед зеркалом, вставала боком, спиной, и, повернув голову, изучала вид сзади. Красивый, между прочим, вид. Увлечённая разглядыванием себя, не услышала, как в комнату вошёл Пашка. Муж подошёл, встал за спиной и положил руки мне на плечи. – Любуешься? – ласково улыбнулся мне в отражении. – Так странно... – я рассматривала нас в зеркале. Высокого, с шикарными широкими плечами, ясноглазого Пашку, стоящего за моей спиной, и тоненькую, нежную как цветок ландыша, себя. Мы были очень гармоничной парой. Юные, счастливые и невероятно красивые. – Никогда не думала, что это возможно. – Странно. – согласился муж. – Но оно есть. И это здорово. – Интересно, каким ты был в возрасте? Брюшко отрастил? Или лысинку? – я шутливо потыкала локтем в каменный пресс. – И не мечтай. – подхватил игру Пашка и пощекотал меня. – Я был спортивный дядя. Кубики, бицепсы, трицепсы остались со мной. Я вздохнула загрустив. – А я менялась согласно возрасту. Никогда не была спортивной. – Стала ещё мягче? – ласково погладил мои бока и попу Пашка. – Уверен, с годами ты становилась ещё красивее, женственней. – Ну... – задумчиво протянула я. – Говорили, что красивая. – Кто говорил? – проскользнули ревнивые нотки в его голосе. Пашка не играл, я видела это в его глазах. Но муж быстро взял себя в руки и снова улыбнулся. – Уверен, так и было. Действительно, глупо ревновать к прошлому, к той жизни, что прошла без него. – Я не могу поверить, что это я. Каждый день смотрюсь в зеркало и не перестаю удивляться. Я так себе нравлюсь! – поделилась мыслями. – Молоденькая, свежая, гладенькая. – Я не знал тебя другой. – грустно ухмыльнулся Пашка. – И очень об этом жалею. – И я тебя. – кивнула, соглашаясь с его сожалением. – Начали с того места, на котором остановились. Как-будто обнулили все годы после. Пашка развернул меня лицом к себе и заглянул в глаза. – Это же лучше, чем если бы встретились взрослыми. Тогда бы мы не смогли ничего исправить, изменить. – Ты про Серёжку? – шепнула осевшим голосом. Надежда всё ещё жила во мне. Спряталась в дальний уголок моей души, затаилась, но не умерла. Паша молча кивнул. Я видела в его глазах ярко вспыхнувший огонёк нашей общей мечты. Мы больше не говорили о ней вслух, но постоянно давали друг другу понять, что помним, держим в уме. Мы обнялись, чувствуя невиданное единение. Мы опять были двумя половинками одного целого. Мы вдвоём и новый мир вокруг. Что-то невероятное, ставшее нашей действительностью. * * * С того жуткого апрельского происшествия прошло уже три месяца, но страх, что в любой момент могу потерять Пашку, накрепко поселился во мне. Я понимала, что даже сильная любовь не в состоянии уберечь нас от потерь. Существуют тысячи обстоятельств, которые могут отнять самого дорогого человека. Война, болезнь, несчастный случай и много другого. В молодости как-то не задумываешься об этом, просто живёшь, бежишь вперёд не оглядываясь. А с возрастом, когда пережил уже не одну потерю, смерти близких и дорогих людей, этот страх преследует тебя на каждом шагу. И я боялась. За Пашу, за маму и бабушку. И даже немного за себя. Я боялась потерь. А ещё сегодня мне приснился странный сон. Мне приснился Серёжка. Он снова уходил. Почему-то не из своей квартиры, которую купил пять лет назад, а из нашей с ним, где он вырос и повзрослел. В которой мы сейчас живём с Пашей. Я словно со стороны наблюдала, как сын спокойно и сосредоточенно, вынимал из шкафа свои вещи, аккуратно сворачивал и складывал в любимую дорожную сумку. Невыносимо хотелось подойти и обнять его. Разворошить волосы ладонью, прижаться к широкой спине, услышать родной запах, но я не могла приблизиться. Только смотрела, стоя у двери, и обмирала от радости, что вижу его. Такого родного, живого и здорового. И так сильно похожего на молодого отца. В какой-то момент я заметалась во сне не понимая, сомневаясь, кто это, Серёжа или Пашка? Сердце сжималось от осознания, что он снова уходит, и, возможно, я вижу его в последний раз. – Мама. – обернувшись, улыбнулся мне. Всё-таки это был Серёжка. И как все сны, этот закончился неожиданно и на самом пике, оставив тяжестью в груди и радость от встречи и тоску от расставания. Сейчас, укладывая в сумку свои вещи, я вспомнила ещё один момент из ночного сна, и замерла в догадке. Сердце заколотилось, забилось пичужкой, рвущейся на волю, в небо, к свободе и счастью полёта. Эта предположение было настолько желанно, что становилось страшно – вдруг всё не так. Поверить в это сейчас, без реальных доказательств – возможно обречь себя на ещё одно жуткое разочарование. Наверное, это просто бабкины суеверия, глупые предсказания. Я вспомнила, что во сне перебирала на полке в шкафу, оставшиеся после Серёжкиных сборов вещи. И это почему-то были младенческие распашонки и ползунки. Мне казалось, что я их узнавала. Точно такие, с мишками в разноцветных колпачках на головах, были у сына. И голубой вязаный костюмчик. И крошечные серые с жёлтым пинетки из мягкого сафьяна. И рыжая цигейковая шапочка, в которой он гулял в свою первую зиму. Чтобы это могло значить? Неужели... Я не успела додумать. – Юль. – позвал меня Пашка из соседней комнаты. – Ты готова? Я застегнула молнию на дорожной сумке. – Готова! Ты перекрыл воду и газ? – Перекрыл. – муж уже стоял рядом. Легко поднял набитую вещами сумку. – Ну что, поехали? Впереди нас ждал Кисловодск, а потом Москва. В этом отпуске мы решили повторить маршрут нашего первого свадебного путешествия. С опозданием на год, конечно, но не беда. Нам обоим хотелось вспомнить то счастливое время, немного поностальгировать, освежить воспоминания. Это была моя единственная поездка на Кавказ, но мы умудрились купить несколько туристических экскурсий: Кабардино-Балкария, Приэльбрусье, Чегет. А ещё были жаркие, страстные ночи на сброшенном на пол матрасе. Железная сетчатая кровать в снятой нами комнате, ужасно скрипела. Невероятно вкусный чай с чабрецом и мёдом в полюбившемся кафе. Наглые белки в парке. Чегемские водопады. Вечерние прогулки, по бурлящим отдыхающими курортниками, улицам. Мы хотели всё это вспомнить, прожить заново. В возвращении в прошлое была ещё одна приятная вещь – можно было ещё раз пережить самые счастливые моменты. Глава 47 Солнечный лучик просочился в узенькую щель между задёрнутыми на ночь шторами и шаловливо гулял по Пашкиному лицу, золотя ресницы и брови. Я любовалась спящим мужем. Расслабленным, вольно раскинувшимся на широкой двуспальной кровати. Да, и большая кровать было одним из главных условий при съёме комнаты в Кисловодске. В прошлый раз мы уцепились за первую подвернувшуюся нам на перроне женщину с картонкой "жильё внаём", и спали потом на полу. В комнате, которую она нам сдала, оказались две узкие железные койки с панцирными сетками, как в пионерском лагере. Такой вот пережиток советского прошлого. В этот раз Паша первым делом спросил про кровать. Пришлось немного переплатить за семейный номер на троих, зато у нас было полноценное спальное место.