— А, я поняла! — восклицает она. — Это ты мне так мстишь? Какой же ты жалкий, Рыбов! Каким был таким и остался! — Ты тоже, похоже, не сильно преуспела в жизни, раз пришла на женские курсы, — отвечаю я, проходя в подоспевшую кабину. — Такова жизнь, Наташ, люди не меняются. Я выхожу на нашем этаже и с улыбкой подхожу к ресепшену. — Ты прямо светишься? — замечает Нинель. — Случилось что-то хорошее? — Не случилось плохое, — отвечаю ей загадочно. — И, кажется, я только что закрыл очередной гештальт. — О, так ты встретил её, свою бывшую? — Нинель подозрительно прищуривается. — Прости, но я отказала ей. — И правильно сделала, — киваю я, направляясь к себе. — Ни один мой опыт взаимодействия с ней не заканчивался ничем хорошим. Думаю, нам больше не стоит пересекаться. Часть 10. «Всё должно быть иначе». Глава 29 Егор — Ты на пары не собираешься? — спешно заглядываю в спальню. Маша лежит в кровати морской звездой и даже не думает вставать. Тяжело вздыхаю, когда различаю еле слышное: — Мне ко второй. Знаю, что если она не поедет со мной, то значит не поедет и вовсе, ибо на маршрутке добираться на учёбу — это не для её голубых кровей. Качаю головой и подхожу к комоду. Заглядываю в ящик в поисках чистых носков, но не обнаруживаю там искомое. С губ срывается недовольное: — Чёрт! Я почти сразу заметил, что у Маши с домашними делами отношение так себе. Но предпочёл не обращать на это внимание. Я был ею очарован. Мне казалось, что мы понимаем друг друга с полуслова. Нечто столь низменное, как стирка и готовка не должно было стать камнем преткновения в наших отношениях. Однако чем больше времени проходит, тем больше я осознаю, как много в этом доме и в моей жизни держалось на Юлиных хрупких плечах. Весь мой внешний лоск: наглаженные кристально белые рубашки, начищенные до блеска ботинки, да даже моя высокая самооценка — всё это поддерживалось ею. Мне вдруг стало одновременно и досадно, и немного страшно. Неужели сам я ничего не могу? Даже стирку запустить вчера не догадался, чтобы с утра были чистые носки. Нет, я не должен вспоминать о своём браке с сожалением! Юля специально всё это время делала из меня бытового инвалида, чтобы я не мог без неё жить. Но я же мужик, в конце концов. Я в состоянии справиться со всем сам! — Маш, если ты на учёбу сегодня не пойдёшь, то запусти стирку, пожалуйста! — бросаю я, выходя из спальни. Спускаюсь на первый этаж и окидываю взглядом гостиную. Повсюду разбросана Машина одежда. Столик у дивана завален обёртками от шоколадных батончиков и другим мусором. Наверное, я просто не выспался сегодня, но всё это отчего-то очень сильно раздражает. Не хочется признавать, но я скучаю по уюту, что присутствовал в доме вместе с Юлей, скучаю по её домашней еде. Полуфабрикаты, которыми пичкает меня Маша, уже стоят поперёк горла. Чёрт! Опять я за старое. Надо выкинуть этот бред из головы. Если так хочется вкусной еды, можно ведь и сходить куда-нибудь. Что я, не могу себе позволить, что ли?! К слову, о деньгах мне пока вообще думать не хочется. Да, у меня неплохая зарплата и есть подработки. Но теперь кредит на строительство мне придётся платить самому. Маша мне в этом не помощник совершенно. Во-первых, у неё только подработка в какой-то сомнительной конторе. А во-вторых, она уже намекала, что не собирается платить за жильё, которое не находится у неё в собственности. Я не могу от неё требовать чего-то. А ещё я пообещал Юле выкупить её долю. Как это сделать, я не имею ни малейшего понятия. В раздумьях я еду на работу. У главного корпуса замечаю Юлю, вышагивающую по тротуару. Она в последнее время как-то поправилась. Даже как будто грудь появилась. Мама всегда говорила, что женщины толстеют от хорошей жизни. Гляжу на Юлину счастливую улыбку, и даже интересно становится, с кем это она там болтает по телефону. Неужели уже нашла себе кого-то. На развод, значит, подавать отказывается, при этом флиртует с кем-то, как какая-то вертихвостка! Сигналю ей, притормаживая у тротуара. Она испуганно оборачивается и оглядывает меня недоверчиво. Кивает вопросительно, словно не понимает, зачем я остановился. — Садись, подвезу, — кричу в приоткрытое окно. — Тут идти осталось двести метров, так что обойдусь! — бросает она и возвращается к разговору. Меня охватывает раздражение. Она что о себе возомнила вообще?! Я из вежливости остановился и предложил её подвезти, а она отказывается! Да радоваться должна, что я вообще на неё внимание обратил. Я паркую автомобиль и забегаю на кафедру перед лекцией. Снова пересекаюсь там с Юлей. Она кивает мне со странной улыбкой и уходит. — Слава Богу, вы помирились наконец, — произносит лаборантка Ирина. — А то Юлия Алексеевна в последнее время ходила мрачнее тучи. А теперь светится как золотой червонец. Смотрю на неё растерянно. Потом снова злость находит. — Шли бы вы, Ирина, заниматься своими обязанностями! — бросаю ей. — А то сидите целыми днями сплетни собираете! Та округляет глаза испуганно и тихонько выходит за дверь. Некстати в кабинет заходит заведующая. — Ты чего это мне тут сотрудников пугаешь с утра пораньше? — спрашивает с усмешкой. — А вы следите лучше, за своими сотрудниками! — отвечаю я на эмоциях. — А то развели бардак! — Ты бы, Егор Александрович, выбирал выражения, — она недовольно вздёргивает брови кверху, и её худое лицо вытягивается латинской буквой V. — Или забыл с кем говоришь? Ты ведь и сам не без греха. Или, думаешь, я не знаю, что ты жену беременную выгнал из дома из-за какой-то студентки?! — А вот это вас не касается! — бросаю я ей в лицо холодея. — Ошибаешься, дорогой мой друг. Очень даже касается. Я уже двадцать лет в комиссии по этике в нашем вузе. Так что веди себя тише воды ниже травы. Иначе на следующем заседании я могу поднять вопрос и о твоём поведении. Я более чем уверена, что кроме супружеской измены, найдутся и другие грешки в твоей биографии. Главное ведь начать обсуждение, а там много чего обычно вскрывается. Чувствую, что мне катастрофически не хватает кислорода. Тянусь к шее, чтобы ослабить галстук, но вспоминаю, что сегодня не надел его, потому что помимо чистых носков, не нашёл ещё и чистых рубашек. У меня появляется ощущение, что меня обложили со всех сторон. Будто какая-то чёрная полоса настала в жизни. Глава 30 Мне позвонила тёща. Полчаса назад. Подтвердила, что Юля беременна. Разъяснила мне, что по закону без согласия Юли я не смогу развестись с ней, пока ребёнку не исполнится год. Кроме того, я должен буду прописать ребёнка в доме. Виски сдавливает от напряжения. Всё ведь было так хорошо, а теперь… Я должен найти выход. С каждым днём я чувствую, как моя жизнь просто рассыпается, будто истлевшая ткань. Быть может, мне удастся уговорить Юлю на развод. Я слышал, что с инициативы матери он возможен. — Ты уверен, что действительно хочешь развестись прямо сейчас? — спрашивает Юля, глядя на меня прямо. Это странно. Я помню её выражение лица, когда она уходила из дома. Мне больно было смотреть на неё, ведь казалось, что её жизнь кончена. Стыдно признаться, но в тот момент глубоко в душе мне было даже приятно, что она настолько зависима от меня. Теперь же ей как будто совсем безразлично. Словно в её жизни появилось нечто более важное, чем я. — Не пойми неправильно, Егор, — продолжает она, грациозно скрестив лодыжки. — Я совсем не против развода. Единственное, что напрягает меня это бумажная волокита. И ты ведь понимаешь, что нам придётся продать дом, чтобы закрыть совместный кредит? Я не согласна быть созаёмщиком по нему особенно учитывая, что я больше не живу в том доме. Я помню, что ты обещал выкупить мою долю. Даже если отбросить тот факт, что мне и ребёнку полагается теперь не половина, а две трети, ты уверен, что потянешь всё это? Сильно сомневаюсь в этом. Я ведь знаю, сколько ты способен заработать. Почему она выглядит такой самоуверенной и дерзкой? В неё будто вселился кто-то. Разве человек может так сильно измениться. Да, всё, что она говорит, правда. Но у прежней Юли, что была от меня без ума, едва ли хватило бы духа сказать мне всё это в лицо. И этот её вид… Кто-то научил её пользоваться косметикой или дело в другом. Отчего-то она стала казаться мне более привлекательной, чем когда мы были вместе. Даже при учёте, что она говорит мне не самые приятные вещи. — И что ты предлагаешь? — спрашиваю я осторожно. Все её аргументы кажутся убедительными лишь для меня. Я пока не услышал чётко, чего хочет она сама. Мне не верится, что она действительно не против развода. Вполне возможно, это просто уловка. — Я предлагаю подождать летних каникул, — отвечает она. — Мне и так придётся объяснять всем коллегам причину нашего развода. Не хочу, чтобы ещё студенты насмехались надо мной. Таким образом у тебя будет больше полугода, чтобы решить все финансовые вопросы. Считаю, что с моей стороны, это более чем любезное предложение. Чувствую себя совершенно обезоруженным. Я считал Юлю жалкой женщиной, одержимой мной. Но в конечном итоге жалким оказался я сам. Я ведь даже не поинтересовался, как она чувствовала себя. Её живот уже довольно большой, даже виден под одеждой. Где она живёт? Достаточно ли у неё денег на врачей? Ни о чём из этого я не спросил у неё, хотя по идее должен был. Я всю свою жизнь боялся стать похожим на своего отца. Так почему я повторяю его поступки? — А ты сама вообще как? — произношу я, не поднимая на неё глаз. — Хорошо, — отвечает она. — За меня можешь не переживать. Обо мне есть кому позаботиться. На её лице появляется нежная улыбка. Не похоже, чтобы она лгала. Неужели у неё уже кто-то появился? Нет, этого не может быть! Она ведь была влюблена в меня всю свою жизнь. Вечером я возвращаюсь домой и спотыкаюсь об коробки из-под вещей Маши. Сама она валяется с телефоном на диване в гостиной. Замечаю на ней до боли знакомые домашние штаны. До меня вдруг доходит, что эти коробки у двери вовсе не от её вещей, а от Юлиных. Тех самых, что я лично упаковывал. — Маш, ты что, копалась в вещах моей бывшей жены? — спрашиваю я строго. — Ну да. А что? — отвечает та невозмутимо. — Она ведь всё равно их не забирает. Значит, они ей не нужны. А у меня как раз чистых вещей не осталось. — Раз не осталось, взяла бы да постирала! — восклицаю я сердито. — Всё равно весь день ни хера не делала! — А я тебе не домработница! — дрожащим голосом отвечает Маша. — Хочешь, чтобы я тебе носки стирала, тогда хотя бы в начале женись! А раз не можешь, то и не ори на меня! Она подскакивает с дивана и демонстративно снимает с себя всю одежду и даже бельё и швыряет мне под ноги. — Жалко стало вещей бывшей? Так печёшься о них?! На, забирай! Без тени смущения Маша направляется к лестнице. Провожаю её взглядом и невольно любуюсь идеальными формами. Тело реагирует, а за ним и сознание. Я понимаю, что не стоит, наверное, оставлять всё так, но ничего не могу с собой поделать. Иду за ней и нахожу её в спальне. Ловлю за руку и притягиваю к себе. Маша обиженно отталкивает меня. Но я стискиваю её в своих объятиях. Начинаю целовать упругие груди с тёмными сосками, похожими на шоколадные конфеты. Дыхание её становится тяжёлым. Слова сопротивления переходят в возбуждённые стоны. Она запрокидывает голову назад. Я скольжу ладонью вниз и касаюсь её промежности. Она такая горячая и влажная. Завелась с пол оборота. Разворачиваю её и толкаю на кровать. Маша, будто кошка, приземляется на четыре лапки и прогибается в спине. Быстро расстёгиваю ширинку и резко вставляю ей. Она охает болезненно. Но это даже заводит. Начинаю двигаться в ней быстро и с силой. Чувствую, как постепенно забываю обо всём. Сильное желание захлёстывает разум… — Ты встречался с бывшей? — спрашивает Маша, оборачивая волосы полотенцем после душа. — Да, мне показалось, что у неё кто-то появился, — отвечаю я задумчиво. — И почему тебя это волнует? — она смотрит на меня недоверчиво. — Трудно поверить в это, — качаю головой я. — Ты просто не знаешь её. Юля же боготворила меня. А теперь вдруг ведёт себя, будто мы всего лишь знакомые. — Ну, вообще-то у неё есть причины так себя вести, — произносит Маша задумчиво. — Я тебе не говорила, но я видела её недавно у себя на работе. Глава 31