Акушерка цокнула, выразив свое неодобрение, и Нэд приподнял бровь. — Почему скандальным называют меня, но именно ты во всеуслышание говоришь о непристойностях? Она улыбнулась сквозь боль. — Не переживай, «Безумный Рэтленд». Думаю, женщины в этой комнате и без меня в курсе обо всех непристойностях. Он нервно рассмеялся, но тут Джози накрыла очередная волна боли, и Нэду пришлось приложить все силы, чтобы сохранить самообладание. — Малыш идет, Ваша Светлость, — сказала акушерка. — Вы уверены, что хотите остаться? Джози потянулась к его руке и сжала ее. — Он уверен. Как будто сейчас он был способен спокойно находиться где-то в другом месте. Он предлагал жене свою руку и поддержку, пока она совершала чудо — приводила нового человека в этот мир. Не то чтобы Джози нуждалась в помощи Нэда, конечно же… Скорее, это он нуждался в ее силе, чтобы не рассыпаться от счастья, когда комната наполнилась громким плачем их третьей дочери. — Герцогине нужен отдых! — процедила акушерка, почти силой выталкивая герцога из комнаты. Он вернулся спустя несколько часов, когда солнце уже садилось и окрашивало покои в золотистые оттенки. Нэд увидел свою жену на постели, и она была похоже на ангела в этот момент — с волосами, распущенными по плечам и в окружении их детей. Новорожденная девочка спала рядом с ней, пребывая в блаженном неведении о тщательных проверках, которым ее подвергали старшие брат и сестра. — Мне нравится, — заключила Октавия с самым серьезным видом. — Думаю, мы можем ее оставить. Оливер нахмурился и покачал головой. — А мне не нравится. С девочками слишком много хлопот, — он повернулся и посмотрел на отца. — И когда же мне ждать мальчика? Брови Нэда взлетели вверх. — Что, прости? Его сын развел руками. — Это не честно! Их двое, а я один. Нэд удивленно моргнул, а потом долго и громко смеялся, прежде чем занять свое место у изголовья кровати. — Нам придется подождать, пока мама восстановит силы, если ты не возражаешь, — улыбнулся он Оливеру. Тот обреченно вздохнул. — Ну, если мы должны… Нэд наклонился, чтобы поцеловать жену в лоб. — Ты прекрасна, — прошептал он. Затем он наклонился, чтобы полюбоваться маленькой девочкой, спящей на кровати. — И она тоже. — И я! — воскликнула Октавия, бросаясь в его объятия. Нэд прижал ее к себе и тоже поцеловал в лоб. — Конечно же, ты в первую очередь. Оливер решил не оставаться в стороне и бросился к свободной руке Джози, которая уже была готова его обнять. Семья сидела так до тех пор, пока последние лучи закатного солнца не растворились за горизонтом, и небо не окрасилось в черный цвет. Когда показались первые звезды, Нэд отнес спящих детей в их покои — когда-то там были комнаты Джози, но их давно превратили в детскую, так как у герцога и герцогини не было и малейшего желания спать отдельно. Когда о детях позаботились, и Нэд вернулся к жене. Она стояла у открытого окна и любовалась ночью, а он подошел сзади и обвил ее руками. — Ты так простудишься, — сказал он, прижимаясь к ее волосам. Она проигнорировала его слова, вместо этого указав пальцем на небо. — Ты видишь? Он здесь. Нэд посмотрел туда, куда она показывала, и усмехнулся. — Бедняга Орион, всё так же вечной погоне. — И где-то там бедная девушка, которую так и не поймали. Джози повернулась к нему и потянулась за поцелуем, наполненным любовью. Когда она отстранилась, то добавила: — Я думаю, Меропе следовало бы оглянуться. Нэд кивнул и подхватил ее на руки, чтобы отнести обратно в постель. — Может, ей даже следовало бы самой устроить погоню? Она улыбнулась, прижавшись к нему. — И что бы произошло, если бы она его поймала? Он нежно поцеловал ее, восхищаясь жизнью, которую эта женщина ему подарила. — Полагаю, тогда они наконец-то смогли бы жить долго и счастливо. Джози закрыла глаза, продолжая улыбаться несмотря на быстро приближающийся сон. — Долго и счастливо, — сладко пробормотала она. — И вполне заслуженно.