Элоди встала, стряхивая с себя остатки сна. Теперь ей и правда стало лучше, и она решила, что ссора с Оливией ее не остановит, как и беспокойство, высказанное Фионой, Мюриэль и Изабель. Даже если она совершит ошибку, доверившись виконту, то это будет ее собственный выбор. Ее личный опыт. И если что-то пойдет не так, то это будет исключительно ее вина. Служанка помогла Элоди переодеться в платье из насыщенного персикового шелка, которое выгодно подчеркивало грудь и отлично оттеняло кожу. — Давай сегодня сделаем прическу посложнее, — попросила она девушку. Пожелание было исполнено, и вот на ее спину уже изящно спадали локоны, завитые в греческом стиле. Брюссельское кружево обрамляло шею, а жемчужные серьги и колье завершали ансамбль. Элоди не могла дождаться реакции Джеймса на своё появление. Может, это глупо и слишком по-детски — так жаждать ему понравится, и всё же она как никогда торопилась вниз, как никогда. Ей хотелось поскорее произвести на него неизгладимое впечатление. Войдя в гостиную, Элоди заметила Джеймса в углу. Его волосы были еще слегка влажными и по-мальчишески падали на лоб, смягчая точеные черты лица. В ней всё затрепетало. Ее виконт выглядел очаровательно, и всё бы хорошо, если бы не компания какой-то элегантно одетой шатенки… Оливия. Она стояла рядом и над чем-то смеялась вместе с ним. Что происходит? Элоди прищурилась, наблюдая, как сестра кладет ладонь на руку Джеймса, а он подносит к губам стакан, будто отнекиваясь от ее жеста. Он сделал это намеренно? И что он пил? Столько вопросов, и ни одного ответа. Возможно, неделю назад Элоди бы развернулась и ушла в свою комнату, подумав о Джеймсе всё самое худшее. Но не сейчас. Не сегодня. Возмущение и обида толкали ее вперед, чтобы поскорее прогнать Оливию с того места, где должна стоять она. Элоди собиралась узнать, о чем они говорили. Когда она подошла к Джеймсу, он поднял голову и их взгляды встретились. Его глаза тут же вспыхнули странной смесью испуга и облегчения, а улыбка стала несколько виноватой. Но через секунду всё изменилось, и душу Элоди наполнил триумф. Взгляд Джеймса блуждал по ней, изучая. В нем загорелся внутренний огонь, и весь его образ стал более страстным, более хищным. Ее наряд и прическа определенно понравились ему, произведя нужный эффект. — Леди Элоди, — пробормотал Джеймс, когда она встала рядом с Оливией. — Позвольте отметить, что вы восхитительны. Она подавила в себе желание бросить на сестру торжествующий взгляд. — Благодарю, милорд Рочфорд. Надеюсь, я не помешала вашей беседе? — на этом она повернулась к Оливии. Та изобразила саму невинность. — О, конечно нет, дорогая! Мы просто болтали о всяких глупостях. — Тогда ты не будешь возражать, если я украду виконта на минутку? Милорд выразил заинтересовать в экскурсии по нашей оранжерее. Есть еще немного времени до ужина, чтобы удовлетворить его любопытство. Джеймс был удивлен и доволен ее уловкой — это было видно по его лицу. Он тут же энергично кивнул. — Я с радостью приму ваше предложение, леди Элоди. Он поставил стакан на низкий столик, и там не было ничего, кроме воды, Элоди в этом не сомневалась. — Поторопитесь, — предупредила Оливия, скривив губы. — Времени до ужина действительно осталось немного. Элоди натянуто улыбнулась. Сестре было плевать на ужин, это очевидно любому дураку. Но что заботило ее на самом деле? Репутация? Или она просто не хотела, чтобы Джеймс оставался наедине с Элоди, а не с ней? Впрочем, мотивы Оливии не имели значения. Элоди решила сама разобраться, как широко ей позволено раздвинуть границы приличия. В конце концов, все эти вечера организованы только потому, что она выбирает мужа! Они с Джеймсом вышли из гостиной рука об руку, и их совместный уход был замечен, в можно было не сомневаться. Ну и что ж? Виконт Рочфорд был ее гостем, и она имела полное право показать ему оранжерею, которая располагалась в дальнем южном углу сада. Пока они шли, напряжение между ними нарастало. Или Элоди так только показалось? Может, Джеймс вообще ничего не заметил? Когда дверь в оранжерею распахнулась, Элоди глубоко вздохнула, втягивая в себя воздух, тяжелый от аромата апельсинов. Резкая, но удивительно приятная сладость заставила ее улыбнуться. — Очень красиво, — тихо сказал Джеймс, следуя за Элоди мимо густой листвы. Она вела его туда, где их точно никто не увидит. Они уже рисковали ранее, так зачем продолжать? К тому же, немного таинственности никому и никогда не повредит. — Однако я не помню, чтобы просил экскурсию, — усмехнулся Джеймс. — Конечно, — кивнула Элоди. — Я это выдумала. Он задохнулся от притворного удивления. — Выдумала? Ох, неужели, миледи, вы заманили меня в ловушку? Она остановилась и повернулась, ухмыляясь озорному огоньку в его глазах. — Именно, виконт! Он мягко рассмеялся. — Ты устала мною делиться, не так ли? — Верно. Улыбка исчезла с его лица, но тепло и любопытство остались. — А ты и правда собственница, — произнес он полушепотом, заглядывая ей в глаза. Элоди кивнула. Зачем спорить с правдой? — Есть только один способ успокоить ревнивую женщину, — сказал Джеймс, и это прозвучало чарующе низко. Немного опасно и с хрипотцой. По спине Элоди пробежала дрожь. Она обнаружила, что смотрит больше не в глаза виконту, а на его губы. — Что за способ? — тихо спросила она. Руки Джеймса обвились вокруг ее талии, и он притянул ее к себе. Его сердце колотилось так же бешено, как и ее собственное. — Нужно дать этой женщине то, чего она хочет, — пробормотал он и втянул ее в жаркий поцелуй. Джеймс не просто целовал Элоди — он пировал ею. Ее губы были удивительно мягкими, сладкими и податливыми, как и она сама. Он крепко держал ее, так крепко, что она не смогла сбежать, но не то чтобы она пыталась. Боже, помоги ему… Может, Элоди и не слыла соблазнительницей, но чтобы соблазнить его, ей не нужно ухищряться — достаточно было просто быть. Существовать рядом с ним, таять в его руках, и именно это она и делала, прижимаясь к нему всё сильнее и ближе, но, черт… А что делал он? Джеймс должен был отпустить ее, он знал это, но вместо этого углублял поцелуй. Элоди позволяла. И почему она с ним не борется? Не отталкивает? Он бы боролся на ее месте, ведь это покушение на ее честь, но она… Элоди запустила пальцы в его волосы, посылая дрожь по его телу, и он не выдержал, издав тихий стон ей в губы. Если это продолжится, он возьмет ее прямо здесь. Сейчас. Лишит невинности на земляном полу оранжереи. Джеймс хотел для Элоди не этого, но сильно как же он хотел ее. К счастью или нет, но его вожделение было взаимным. У него не хватило сил разорвать их поцелуй — только прервать на секунду, чтобы вдохнуть немного воздуха и ее запаха, — сладкой лесной клубники, — Боже, как Джеймс любил этот аромат, как скучал по нему. Их губы снова встретились, когда он завел руку ей за спину и нащупал край лифа. Пальцы устремились вверх, и вот под его ладонями оказалась нежная, гладкая кожа. Элоди охнула, а у Джеймса вскипела кровь. Храни Господь человека, который придумал эти тонкие низкие лифы. Можно сделать один рывок, и ткань подчинится его воле, освободит Элоди от оков. Но Джеймс не остановится на достигнутом. Сначала он насытится ее великолепной грудью, а потом двинется вниз. Он избавит ее от платья, наслаждаясь каждым дюймом тела. Если она позволит, конечно же. А она позволит, он в этом не сомневался. Конечно, это заставит их опоздать к ужину. Ужин. Черт, проклятый ужин! Его скоро начнут подавать и люди зададутся вопросом, куда делся виконт Ричфорд? И что он делает с леди Буршье? Предположения будут самым гнусными, потому что все видели, как они уходят вместе. Им нужно остановиться. Сейчас, немедленно. Пока его похоть не погубила ее. Джеймсу собрал всю силу воли, чтобы оторваться от губ Элоди — от слегка покрасневших и чуть приоткрытых губ, которые приглашали продолжить. Он шагнул назад и выругался. Убрал руки подальше от ее тела, от талии. — Прости меня, — сдавленно прохрипел он. Его трясло. Элоди замерла, а потом деловито расправила юбки. — Ты совершил какое-то преступление? — уточнила она, прочистив горло. Ее тон был притворно смешливым, но Джеймс мог поклясться, что расслышал напряжение в словах. Ну вот! Теперь она думала, что он отверг ее, но стоит лишь взглянуть на переднюю часть его брюк, чтобы понять, что это не так. Джеймс провел рукой по волосам, взъерошив их еще больше. — Прости, я был слишком… несдержан. Мы должны вернуться в дом, гости будут интересоваться, где ты. Она кивнула. Потребовалась пара секунд, чтобы она привела себя в порядок, а Джеймс успокоил дыхание и обуздал вожделение. — Мы же не хотим, чтобы они думали, будто я тебя совратил, — улыбнулся он, протягивая ей руку. Он чуть не добавил: «До свадьбы», но осекся, когда Элоди фыркнула. — А почему бы им не подумать, что это я тебя совратила, а?