Глава одиннадцатая Месяц пролетает так, что я и глазом не успеваю моргнуть. Представляя себя ёжиком Соником, я ношусь со своим делом, запрещая расслабляться. К немалой тревожности добавляет и Аня. Хоть и уверяет, что не давит на меня, а всё-таки каждый день требует отчёт о проделанной работе. Мне удаётся вовремя собрать все нужные исследования, получить спутниковые снимки, зарегистрировать филиал нашего ООО. Я вызубрила расписание своей электрички и с закрытыми глазами найду дорогу к участку. Я перезнакомилась со всеми работниками муниципалитетов, коммунальных служб и местных управ. Но у ребят в Екб ещё больше работы: забыв о личной жизни, они не спят ночами, создавая рендеры, собирая презентации и просчитывая технико-экономическое обоснование. И это на фоне плановых заказов по старым договорам, которые тоже имеют свои дедлайны. Иногда мы выходим с друзьями на видеосвязь, и я вижу, что Аня, и так не спящая из-за младенца, скорее напоминает свою тень. Сашка вовсе поселился в офисе и держится только на кофе и зачатках безумия. Мы все понимаем, как высоки ставки — благодаря этому проекту наша артель сможет вырваться за пределы Екатеринбурга и Свердловской области и получит всероссийский масштаб. А там, глядишь, и мировое признание. По сути, мы все ещё сопливые студенты УрГАХУ, которым не дают покоя лавры Артёма Нилова. И вот, словно в паршивой компьютерной игре, я не могу преодолеть последний уровень. Раз за разом я штурмую последнюю цитадель. Мой супербосс — директор конкурсной комиссии. Сроки подачи заявки истекают, нужно получить личную визу на справке о получении всех документов, но его вечно нет на месте. Я бы отдала секретарю весь пакет, но без оформления по всем правилам наша заявка может потеряться. Я готова спать на пороге чёртова офиса, чтобы не пропустить неуловимого чиновника, но меня уже дважды выгонял охранник и я боюсь, что вообще стану тут персоной нон грата. Плакали тогда все наши усилия и жертвы. Сжав зубы, я решаю пустить в ход последнее оружие. Звонок Артёму. Итак, наше участие в конкурсе (победа в котором совершенно не гарантирована) стоит мне отказа от претензий на раздел совместно нажитого имущества и алименты. Взамен я получаю то самое жалкое пособие. В глубине души я понимаю, что не смогла бы доказать наличие счетов с деньгами у мужа, — уж он бы позаботился об этом! — и подписываю бумаги. Взамен Артём милостиво соглашается поговорить с нужными людьми и вскоре мне звонят из офиса комиссии по реновации с просьбой забрать завизированные документы. А ещё мы, наконец, подали заявление на развод и через одно судебное заседание и несколько месяцев «раздумий» нас официально объявят бывшими супругами. От сводящих с ума сомнений и угрызений совести меня спасают заботы о сыне и крепнущая дружба с Максимом. Я уже не понимаю, как бы справилась со всем свалившимся на меня грузом, если бы не это ненавязчивое, но чуткое участие. Просто удивительно, как у такой шумной, порывистой, а иногда и откровенно грубой Аньки есть такой скромный и деликатный брат. Мы уже не встречаемся в будни — вся подготовительная работа окончена и мне почти никуда не нужно ездить. Но в каждые выходные, когда Артём «внезапно» снова оказывается в командировке, Макс приезжает к нам с готовым планом вылазки. Меня иногда просто не хватает для планирования досуга для Тима, — снова подступает хандра, и Максим становится спасением для нас обоих. Мы уже посетили планетарий, дважды были в палеонтологическом музее, ходили на представление в театр кукол и слушали музыкальную сказку. Везде Максим ведёт себя примерно так же, как и Тим — полон восхищения и детского восторга от узнавания чего-то нового. Иногда мне горько, что с чужим, по сути, человеком мы с сыном посетили всего за месяц гораздо больше мест, чем за год с Артёмом. В середине мая мне по видеосвязи звонит Аня. — Надейка, мы сделали это! — орёт она, подпрыгивая от восторга. Сашка и все ребята из нашего офиса присоединяются к её крикам. Они обнимаются, кто-то из девчонок рыдает, и я понимаю, что кричу сама. В честь победы в конкурсе я решаю пригласить Макса на ужин в ресторане. Прошу Катю посидеть с Тимофеем этим вечером, достаю любимое платье. На то самое, с дирижаблями, я просто не могу смотреть, и оно лежит скомканное в дальнем углу шкафа. Мы договариваемся встретиться в небольшом ресторане, известного своей средиземноморской кухней. Я наконец-то заказываю палтуса, Максим — морского окуня, и нам рекомендуют чудесное сухое белое вино. Оно отлично оттеняет вкус блюд и слегка кружит мне голову. Я не могу остановиться, перечисляя, какие перед нашей фирмой открываются перспективы после окончания работы над проектом. Уверена, что это будет идеальный для жизни район, который завоюет все мировые архитектурные награды! Мы не зря начинали с самых низов, крошечными кусочками выгрызая себе место в иерархии. Набивая шишки, но выстраивая для себя образ фирмы, которая специализируется на планировании функционального и в то же время наделённого душой городского пространства. — И мы не только целеустремлённые, мы ещё и очень умные! — вдохновенно говорю я, размахивая вилкой. Максим увлечённо слушает меня и активно кивает. Наконец, устав от звука собственного голоса, я вздыхаю и смотрю ему в глаза. Почему я не замечала, какие они выразительные? От чуть опущенных уголков разбегаются лучики морщинок. Цвет радужки переливается от серого к голубому в зависимости от освещения. Ресницы длинные, пушистые, загибаются вверх. На переносице, между густых бровей и на щеке под левым глазом, в виде большой английской буквы L, или повёрнутым вбок знаком созвездия овна расположились два длинных кривых шрама. Они добавляют какого-то трагизма интеллигентному лицу Максима. Высокий лоб бороздят горизонтальные морщины, — ведь он готов удивляться самым обыденным вещам, везде находить новые, поразительные открытия. Раньше я только отмечала для себя сходство или отличие Максима с Аней. Оба обладают харизмой. Но если у Аньки она просто сшибает тебя с ног, то очарование Макса раскрывается постепенно. Они оба высокие, крепко сбитые («это у меня кость широкая», — возразила бы подруга), с непослушными шевелюрами пшеничного цвета, с крупными носами и большими руками с длинными пальцами. Борода и торчащие волосы Максима не сразу дают увидеть костную структуру его лица. Я смотрю как заворожённая на эти высокие скулы, на россыпь мелких веснушек, усыпающих всегда готовый сморщиться от смеха нос, на полные губы, едва виднеющиеся из-под густой окладистой бороды, и меня внезапно окатывает волной. Максим начинает ёрзать под моим взглядом. Берёт салфетку и принимается тереть лицо: — У меня крошки на бороде? — смущённо спрашивает он, но я лишь мотаю головой. Дальше я с трудом поддерживаю разговор, едва выдавливая из себя слова. Еле притронулась к десерту. Не нахожу себе места, мне то жарко, то холодно. В конце концов, мы решаем попросить счёт. Максим категорически не даёт мне оплатить, хотя это я пригласила его на ужин. Мы благодарим официанта и решаем вызвать одно такси на двоих. Подъехав к дому, Максим проводит меня до двери квартиры, целует в висок, ещё раз поздравляет с победой в конкурсе и новым проектом, суёт в руки бумажный пакет со словами «это вам с Тимом» и уходит. Я вхожу к себе, держа руку на месте поцелуя, и улыбаюсь. Глава двенадцатая Мне нечего надеть. Пришла жара, а вся наша с Тимом летняя одежда и обувь лежат в гардеробной в квартире элитного жилого комплекса на Чистых прудах. Вместе с моими книгами. Казалось бы, чего уж проще, поезжай с пустым чемоданом и через четверть часа дело сделано. Но я всё откладываю, не желая возвращаться в мою собственную квартиру с призраками. Призраками неисполненных желаний, разрушенных надежд и не оправдавшихся ожиданий. Это дом краха моей прошлой жизни, и я боюсь его. Наконец, ходить в джинсах и ботинках становится невыносимо, и я отправляю сообщение Артёму. Пишу, что хочу забрать оставшиеся вещи и мне нужно попасть в квартиру. «В двенадцать будет Ирина», — отвечает он. Ну что ж. Ирина так Ирина. Снова прошу об услуге служебного водителя Артёма, и он обещает прислать машину к четверти первого. Я стою на пороге квартиры ровно в полдень, когда Ирина открывает мне дверь. Вхожу и впервые вижу эту женщину лицом к лицу, в дневном свете. Не женщину, девушку. Ей около двадцати пяти. Примерно моего роста. Тонкие запястья и щиколотки. Волнующая фигура в форме песочных часов. Капризный рот с пухлыми губами, — на мой взгляд, результат стараний именно природы, а не косметолога. Но главное в этом лице — глаза. Я вдруг поняла отчасти, почему Артём сошёл с ума. Однажды я видела девушку с глазами, подёрнутыми поволокой. Она стояла посреди холла офисного здания, кого-то ожидая. Дневной свет от лестничного пролёта подсвечивал её лицо и полуприкрытые глаза. Девушка слегка откинула голову, как будто ей было тяжело держать открытыми веки и устремила этот полусонный взгляд куда-то в пространство. А может, в себя. Мы с Аней почему-то обе обратили на неё внимание и замерли, наблюдая развёртывающуюся магию. Вокруг девушки, словно завихрения воды в центрифуге начали образовываться спирали из мужчин. Еще вспоминалась сцена из передачи о животных: стая касаток сужает кольцо вокруг тюленя на льдине. Только это она была касаткой, а они — тюленями, которые боязливо кружили и кружили возле неё, как будто привязанные невидимыми нитями к этому полуприкрытому взгляду; не в силах пройти дальше, но и не решаясь подойти. Наконец, первый смельчак двинулся к девушке с пустяковым вопросом. Второй, боясь потерять свой шанс, рванул следом. А за ними третий, четвёртый, пятый… Вскоре возле этой скромно одетой девушки стояла толпа мужчин, каждый из которых стремился захватить её внимание. Анька пихнула меня локтем в бок. Если бы не она, я бы не поверила в реальность происходящего. И вот, другая девушка с колдовскими глазами украла у меня Артёма. Я киваю ей, не уверенная в том, как нужно вести себя при встрече с любовницей собственного мужа. Иду прямиком в гостевую комнату, таща за собой огромный чемодан и пустые коробки. Ирина почему-то следует за мной. Боится, что я что-то украду? Я вхожу в гардеробную. Открываю чемодан и начинаю складывать вещи. Ирина стоит над душой, чем бесконечно меня нервирует. Несколько раз я роняю книги с полок, на что она цокает языком и демонстративно вздыхает. — Ирина! — не выдерживаю я. — Выйдите отсюда и дайте мне спокойно собраться! — Я буду стоять здесь! Не надо командовать! Это больше не ваш дом, Надин! Что хочу, то и делаю. Мало ли что вы решите отсюда прихватить! — уперев руки в бока, выпаливает девушка. — Знаю я вас, понаехавших баб. Думаете, в Москве вам рады?! Припёрлись с Урала и возомнили, что теперь вам здесь место? Так вот чего она хочет. Скандала! — Дорогуша, для вас я Надежда Сергеевна! И если вы подзабыли, то Артём тоже понаехавший. Мы оба с Урала! Что-то не вижу, чтобы это удержало вас от прыжка в его постель. — Артём — другое дело! Он ведь столько лет прожил в Европе! Не то что вы, Надежда Сергеевна, со свиным рылом, да в калашный ряд! Что ж вам в Екатеринбург не вернуться? В Москве хотите остаться?! Ищете любой повод? Решили зацепиться за проект с реновацией? Я вскидываю голову: — Что вы знаете о моём проекте? — Всё, что надо, Надежда Сергеевна! У Артёма нет от меня секретов. Он мне полностью доверяет. И знает, на что я способна! Скоро сделает начальником департамента по связям с общественностью, представляете? А вы не думали, почему он вас не принял к себе на работу год назад? Думали, я не в курсе? Сразу после того, как Артёма назначили директором, вы подавали резюме в отдел кадров. Как вам изящно отказали! «Чтобы исключить конфликт интересов»! — Ирина глумливо поднимает обе руки и делает воздушные скобки. — Какой «конфликт интересов» может быть у директора с младшим проектировщиком? На самом деле Тёмочка просто не хотел каждый день видеть вашу унылую физиономию на работе. Надоевшая жена пусть сидит дома. И потом, кто будет ухаживать за вашим ребенком-инвалидом? Я сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в кожу. — Тимофей не инвалид, — медленно, пытаясь не допустить дрожи в голосе, произношу я. — Контролируемая астма — не инвалидность. — Да, конечно, — надувает губы Ирина, — только почему у него недавно был приступ, и он чуть не умер? Хотя, может, отмучился бы… — она постукивает себя пальцем по подбородку. Я больше не в силах сдерживаться. Я взмываю вверх, моя ладонь летит на сверхзвуковой скорости и впечатывается в левую щеку Ирины. Она не может удержаться на ногах и падает на задницу.