Мне нравится, как Максим смог сохранить величественный ампир и вписать в него шведский минимализм. Похоже, Анька приложила руку к дизайну. Полы отделаны дубовым паркетом, с трёхметровых потолков свисают аскетичные светильники, ковров почти нет. Большие окна задрапированы стильными, но тоже лаконичными портьерами, мебель добротная, деревянная. Всё выдержано в коричневом тёплом, оливковом и сером оттенках. Больше всего мне нравится, как много света и воздуха в этой квартире. Мы проходим в просторный зал — я вижу на креслах, на диване разбросанные детские вещи и спохватываюсь, что толком так и не пообщалась с Аниной мамой и Зоей. Надо бы в гости позвать. В кабинете одна стена заставлена книжными полками от пола до потолка. Все тома на разных языках. Видно, что сначала хозяин аккуратно расставлял их, но потом ему перестало хватать места и книги полезли во все щели, лежали горизонтально поверх стоящих вертикально, часть выплеснулась наружу, ожидая, что для них организуют своё место хранения. У окна расположен рабочий стол. Здесь наверняка много солнца с утра. У второй стены на подставках стоят музыкальные инструменты: цифровое пианино, классическая гитара, электрогитара, укулеле и даже скрипка! Я стону: — Признавайся, ты всё-таки гений! Когда успел выучить иностранные языки и играть на всём этом?! — Максим смеётся и в защите поднимает ладони: — Хогвартс для гопников, помнишь? Можно было не дежурить на кухне и на уборке, если ты занят в школьном оркестре. Мы проходим в спальню, но мне неловко тут находиться. Я мельком осматриваю огромную кровать с лоскутным покрывалом, — наверняка, подарок тети Гели и вижу дверь гардеробной. Слышно, как пищит сушильная машина, объявляя о конце работы. Мне и радостно, что так легко разрешились мои страхи, но и немножко грустно расставаться с Максом. Давно не было так хорошо и спокойно. — Слушай, а что с призраком? Он уже приходил? — К сожалению, нет. А я ведь даже приготовил список вопросов! Нам есть, о чём поговорить. Свежеумытая, в выстиранной одежде, напившаяся ароматного кофе и апельсинового сока я иду к ожидающему меня такси, чтобы поехать за Тимом, и улыбаюсь во весь рот. Глава десятая Совершенно незаметно наступает настоящая весна! Вот так, в один день, бам! — и солнце перестало жмотничать, расплескало свои лучи по небу; воробьи чирикают, как оглашённые, на деревьях крошечные клейкие листочки-коготочки; на душе — неизвестно откуда появившееся ожидание чуда. Я, наконец, получила с курьером доверенность и теперь ношусь, как угорелая, из города в область. Аня назначила мне приличную зарплату и выделила хороший бюджет на расходы. Иногда подумываю взять в прокате машину, но немножко боязно выезжать на шоссе. Рано утром я отправляюсь на место будущей стройки на электричке, а иногда за мной увязывается и Максим. Ругаться на него бесполезно. Если уж Аня и дала кому-то поручение, семь шкур спустит, а своего добьётся. Впрочем, я не в обиде. Запасаюсь кофе в термосе, бутербродами в термосумке. Максим привозит апельсиновый сок. Мы едем в его машине, пьём свои напитки, иногда болтаем, иногда уютно молчим. Лазаем среди весеннего бездорожья в резиновых сапогах, порой довольно глубоко проваливаясь в грязь. Однажды я застряла так, что, не будь рядом Макса, пришлось бы выкарабкиваться из этой чвакающей топи ползком. Впрочем, я так смеялась, что таки шлёпнулась в липкую лужу задом. А ещё Максим хорошо ориентируется на местности, даже без компаса сразу определяя север и юг. Стоит где надо, пока я измеряю пространство лазерным дальномером, используя его высокую фигуру, как точку отсчёта. В конкурсной комиссии быстро принимают нашу заявку на предварительный отбор, ни к чему не придравшись. Я без сопротивления получаю все разрешительные справки для проведения изыскательских работ. Даже топосъёмку мне делают сразу правильно, не перепутав координат. Всё идёт так гладко, что я немного пугаюсь. Впрочем, есть одна огромная ложища дёгтя в этой суете. Артём. Уже вторые выходные подряд он не приехал за сыном. В прошлый раз позвонил на мой телефон и долго разговаривал с Тимофеем, объяснял, что в командировке, обещал привезти подарок. Сегодня утром он даже не стал заморачиваться, просто скинув сообщение, что не может приехать. У меня сердце обливается кровью. Тимофей, маленький педант, с вечера приготовил для встречи с Артёмом любимую одежду, книжку, просил разбудить пораньше. Куда смотрели мои глаза, когда я решила связать свою жизнь с этим человеком? Скрестив пальцы, я вру Тиму, что его отец в сверхсекретной специальной миссии по защите рыжих панд. «Их осталось всего две с половиной тысячи — на весь мир!» Тим делает огромные глаза и решает, что ради такого, папе, конечно, стоило отправиться на другой конец света. Мы с ним твёрдо настроены провести эти выходные не менее героическим образом и решаем пойти в парк Зарядье. Говорят, там расцвели крокусы. Собираю для себя рюкзак — плед, запасную одежду для Тима, перекус. И тут от Макса приходит сообщение с вопросом, не надо ли нам куда-то ехать. Я отвечаю, что на сегодня отбой, потому что мы с Тимом собираемся в центр, провести лучшие выходные в мире. Стоит ли говорить, что Макс имеет абсолютно такие же планы? Вот только, похоже, что вместе со мной новость о крокусах прочитали и все жители Москвы. По парку ходят толпы народу, и я нервничаю, чтобы Тима не затоптали на дорожках. Максим спрашивает, не буду ли я против, если он посадит Тимофея к себе на плечи? Мне опять неловко, так что Макс присаживается на корточки возле сына и предлагает себя в качестве транспортного средства. Тиму только того и надо! Он с удовольствием вскарабкивается на шею Максима, да так быстро там осваивается, что вскоре начинает понукать того коленями, требуя то двигаться резвее, то подпрыгивать и ржать, будто это его собственный конь. Не могу удержаться от смеха. Когда профессор Лосяш, весь в мыле с бровями домиком поворачивается ко мне, безмолвно взывая о помощи, я отвечаю, что он сам напросился. Впрочем, Тимофей проявляет милость и слезает через некоторое время сам. На обед мы занимаем столик в уличном кафе. Я укутываю Тимофея в плед, и он взахлёб рассказывает Максиму о «секретной миссии» своего отца, пока я пинаю носком ботинка трещину в асфальте. Но Макс поддерживает беседу как ни в чём не бывало. Достаёт телефон, ищет информацию о редких рыжих пандах и восхищённо цокает языком. Когда мы приезжаем вечером домой, Тим едва шевелится и засыпает на ходу. Я укладываю его в кровать и иду на кухню. Артём отвечает примерно с десятого гудка. — Я привезу Тимофею огромного робота в подарок, — без приветствия говорит он. — Ему не нужен огромный робот, которого некуда будет поставить в нашей квартире, — отвечаю я. — Ему нужен ты. — Надин, ты сама решила развестись со мной и лишить Тима жизни с отцом. Я задыхаюсь от возмущения. — То есть, я должна была существовать с тобой и дальше, зная о другой женщине? Не отсвечивать, сидеть в сторонке, продолжать обслуживать, замирая от каждого недовольного взгляда? — Пожалуйста, не начинай, — говорит Артём. — Не надо было совать нос куда не следует. Ты подписала документы, которые тебе дал мой адвокат? Я хочу сказать что-нибудь язвительное. Что-нибудь о том, как он оценил шесть лет совместной жизни, но слышу в динамике томный голос: -Котик, с кем ты разговариваешь? — и от ярости бросаю трубку.