— Нас? — Иван рассмеялся. — Максим, не путайся! Он выгнал не нас! Он выгнал другую нашу версию. Раз выгнал, значит, те оказались слабаками. Подставились, дали Высшему возможность вмешаться. Почему я должен о них переживать? Вот ты переживаешь за своего двойника в этом мире? — Да, — ответил я не раздумывая. — Кстати, что с ним тут? Как он живет? Как… родители? Иван кивнул. — И впрямь переживаешь… Всё у него нормально, Максим. Живёт, у него две подруги, прям как у тебя… — У меня не две подруги! Иван лишь улыбнулся. — И родители живы-здоровы. Я ведь знаю твоего отца, жаль, с тобой здешним был незнаком. — В курсе, что знаете. А вообще? — Вообще? Всё хорошо. Видишь ли, было два плана по использованию населения Земли. Один жёсткий, с нравственным и технологическим обрушением — эпидемии, конфликты, локальные войны, вплоть до ограниченного ядерного конфликта. Второй — плавное развитие, «золотой век». Судя по твоему рассказу, вы выбрали первый. Мы — второй. Я недоверчиво уставился на Ивана. — Не веришь? — спросил он. — Не очень, хотя… — я вспомнил ту версию реальности, в которую меня переносила Мод. Идеальной её назвать было нельзя, но и кошмарный сон она не напоминала. — Почему? Почему у вас иначе? — Резонный вопрос, — признал Иван. — Выбор зависел от противостояния в Галактике. Земля основная база человеческого ресурса, все остальные планеты не настолько заселены. Очевидно, в вашей реальности наши дела пошли плохо и потребовалась очень много живой массы… — Детей? — уточнил я. — Да, — кивнул Иван. — Как там в песенке пелось? Война — дело молодых… Я молчал. — Я же сказал, люди в любом случае в проигрыше, — Прежний пожал плечами. — Но проигрыш тоже может быть разный, да? Я смотрел на него и думал, что где-то в ином пространстве немыслимым образом слит воедино шевелящийся ком человеческих тел. Объединены не только их тела, но и души. Там есть древний русский воин или боярин, его потомки, там есть негр из Конго, каким-то удивительным образом удостоившийся чести стать частью Прежнего. Там десятки людей, соединившихся в один организм. Это его корень, а Иван — лишь внешняя часть, высунутый в наш мир стебель. И где-то там, в ином пространстве, есть отец Ивана, который в нашем мире бродил по Москве и читал памятникам поэтов их стихи. Наверное, уже из-за этого здешний Иван чуть лучше, чем наш. Но он всё равно Прежний, сверхсущество, для которого люди — пыль, расходный материал… — Что мне с вами делать? — спросил Иван. — Верните нас домой, — быстро ответил я. — Не могу, — Прежний развёл руками. — Это не в моих силах. И никто из наших не способен физически перейти из одной реальности в другую. Он вновь дружелюбно похлопал меня по плечу. — Да не грусти ты так! У нас лучше. Обижать тебя никто не станет… и, между прочим, — ты стал бы прекрасным Кандидатом. Возможно, что и твои девчонки достойны. Подыщем хороший город для жизни… Видимо, по моему лицу было заметно, что я об этом думаю. Иван посерьёзнел. — Хорошо, так чего бы ты хотел? Я, как видишь, отношусь к тебе… — С симпатией! — выпалил я. — Устал это слышать! Нам надо вернуться, Иван! Подскажите, вы же… очень развитое существо! — Высший, — он ответил не раздумывая. — Вам может помочь лишь Высший. Только они способны перемещаться во времени, пусть и ограниченно. Только они способны открывать переходы в иную реальность. — А вам сил не хватает? Прежний не обиделся. — Ума. Собравшись воедино, мы способны оперировать энергиями на уровне Высших. Известны случаи, когда цивилизации, близкие к сингулярности, побеждали Высшего, который выступал против них. Но это поединок силы. Атомная бомба способна разрушить вычислительный центр, но она не способна рассчитать даже простенькую задачу. Понимаешь? Я кивнул. Сказал: — Тогда я должен найти Высшего. Дружелюбного. Который поможет. — Удачи тебе. Кажется, Иван даже не ёрничал. — Вы поможете? — спросил я в лоб. — В поиске? Прежний развёл руками. — Помочь? Хорошо. Назови причину, почему я должен тебе помогать. Хотя бы одну. — Вам наплевать на Прежних и Инсеков из моей реальности. — Да, но это не причина помогать. — Вам должно быть интересно, чем всё закончится! — Я никогда этого не узнаю. Взмахнув рукой, я отвернулся от Ивана. — Причина есть, — сказал Прежний. — Но ты должен назвать её сам. Получится до вечера — я помогу. — Это такая проверка? — Да. Помощь надо заслужить. Дураки её недостойны. — Могу я поговорить с Андреем? — спросил я, помедлив. — Отец и так тебя слышит, — ответил Иван. — На поверхности сейчас мой разум, так удобнее. Но тебя слышат все мои составляющие, и папа тоже. — И всё-таки попроси его что-нибудь сказать, — упрямо повторил я. Иван молчал, и я подумал, что он не отзовётся. Но он заговорил. Голос не изменился, но вот интонации стали другими: — Никто никогда ничего не знает наверняка. Глядя в широкую, плотную спину проводника, думай, что смотришь в будущее, и держись от него по возможности на расстояньи. Жизнь в сущности есть расстояние — между сегодня и завтра, иначе — будущим. И убыстрять свои шаги стоит, только ежели кто гонится по тропе сзади: убийца, грабители, прошлое и т. п.[2] — Я рад вас слышать, Андрей, — сказал я тихо. — Спасибо. — Это тебе помогло? — поинтересовался Иван, и я понял, что «на поверхности» снова он. — Пока не знаю, — честно ответил я. Иван кивнул. — Тогда зови своих неординарных подруг, Максим. Отправимся на берег. Зря, что ли, Слуги старались? Дарина не была на море. Никогда. Милана выросла у Белого моря, и если не шутила, то летом там очень даже можно купаться. Она действительно хорошо плавала и сразу же рванула от берега в сторону яхты, так резво, словно собиралась вплавь на неё вернуться. Иван рассмеялся и поплыл за ней. Я задавил беспокойство — что бы ни было тому причиной, но пока Прежний вёл себя достаточно дружелюбно. И, взяв за руку Дарину, потащил её в воду. Она боялась. На самом деле боялась воды! Умение плавать когда-то давным-давно прописало в её сознании Гнездо, но она даже в бассейне не плавала. Так что, когда мы вошли по грудь, Дарина повисла на мне и зашептала на ухо: