Я пожал плечами. Комендант махнула рукой, и вышедшие было навстречу женщинам стражи расступились. Карир неожиданно проснулся на руках у Миланы. Заулыбался и начал махать женщинам ручонкой. — Это его мать и бабушка, — сказала Милана. Не предположила, а сообщила, как всем очевидную истину. Присела, опуская Карира на траву. Секунду они смотрели друг на друга, будто вели безмолвный разговор. Потом малыш рассмеялся. Помахал Дарине. Побежал навстречу женщинам, но вдруг остановился. Повернулся ко мне. Я помахал ему рукой. Карир продолжал разглядывать меня. Что-то происходило, я это чувствовал. И только когда мальчик пошёл назад, ко мне, я понял, что мир вокруг остановился. Лица тэни и Изменённых стали неподвижны, будто у восковых кукол. Мать Карира замерла на бегу, обе ноги висели в воздухе. Травинки и листья будто окаменели… да что там листья, над деревьями застыла в полёте птица. Я присел. Карир остановился передо мной, склонил голову набок и замер, вглядываясь. Кажется, я удостоился такого же взгляда, каким он смотрел на Милану. В общем-то дети у тэни милые. Светлокожие и беловолосые, но без болезненной бледности альбиносов и с глазами привычного цвета — к примеру, глаза Карира были серыми. Но сейчас никакой милоты в Карире не ощущалось. И хрупкости, несмотря на тощие ручки-ножки, торчащие из яркой детской одёжки, успевшей перепачкаться за последний час, — тоже. Я склонил голову и сказал: — Приветствую, Высший. — Приветствую, Макс, — ответил Карир. Голос остался детским, тоненьким, но будто вибрировал от скрываемой мощи. — Вы помогли мне родиться. Я кивнул, понимая, о чём он. Спросил: — О вас можно больше не беспокоиться? Вас не обидят? Странно было обращаться к ребёнку на «вы», но иначе я не мог. Мальчик развёл руками перед собой, принятым у тэни жестом неопределённости. — Мир суров. Но теперь у моего смысла есть шанс. В твоей реальности всё сложнее. — Вы знаете про нашу… — начал я и запнулся. Ну конечно же, знает. Мы делили разум на четверых, он знает всё, что знаем мы. Карир сейчас не ребёнок, он сверхсущество, которому подвластно даже время. — Вы поможете нам вернуться? — спросил я. — Нет, — Карир помедлил. — Извини. — Мы что-то ещё должны сделать? Карир вздохнул. — Нет. Переход между реальностями — это слишком заметное действие. Словно яркая громкая вспышка среди тишины и тьмы. Меня раздавят. Он звонко хлопнул ладошками. — Кто? — Высший Инсеков. Высший Прежних. А ещё те, о ком ты даже не слышал, но кто близко. Едва родившийся Высший уязвим. Карир снова вздохнул. — Я бы объяснил, почему, но сейчас тебе не понять. — Ну… я должен был спросить… — пробормотал я. — Хорошо. Удачи вам! — Ты ничего не станешь просить? — поинтересовался Карир. Я задумался. То ли из-за детского тела, в котором он находился, то ли по иной причине, но этот Высший казался куда человечнее нашего. Блин, неужели это потому, что свиньи лучше людей? Карир едва заметно улыбнулся. Кажется, он и сейчас мог читать мои мысли. — «Вся плоть — трава», как говорят Прежние. Думай, даже мне трудно держать время. — Мы ведь сможем и дальше так вот… соединяться? — спросил я. — Сами, без вас? Если потребуется? — Не злоупотребляйте. — Карир человеческим жестом погрозил мне пальчиком. — Это опасно. Понимаешь, почему? — Нет. — Милана взяла тот же смысл, что у меня, — сказал Карир. — В вашей реальности она должна стать Высшим, вобрав множество личностей. — Включая меня и Дарину, — прошептал я. — Да, я знаю. Это страшновато, но я уже привык к этой мысли. Тем более мы уже… — То, что произошло здесь, не должно было случиться, — перебил меня Карир. — Вы превратились в нечто совсем иное. Я помог, но лишь помог, это всё было ваше, собственное. Не имеющее отношение ко мне или к Милане. До меня начало доходить. Я всё-таки не дурак. — Мы были предсингулярным человеком. Почти… Высшим. — Да. Очень близко к полному переходу на новый уровень, — подтвердил Карир. — Для Миланы опасно погружаться в это состояние, она размывает собственный смысл. Может быть, один или два раза… максимум — три. Дальше она утеряет тот смысл, который должна принести. Её Высший не появится. — Но он появлялся! — Вот именно. Потеряв смысл Миланы, вы измените собственную реальность и потеряете возможность вернуться. — Понял, — сказал я. — Спасибо. Я понял. Может быть, я могу узнать ещё что-то? Кто отослал нас сюда? Как вернуться? Лихачёв живой? Продавцы в этом замешаны? — Хорошие вопросы, — одобрительно сказал Карир. — Но ответить я не могу. Чужие ответы опасны, тебе придётся найти свои. К тому же… мне кажется, ты уже обо всём догадываешься. Только не хочешь себе в этом признаваться. Он засунул палец в рот, сосредоточенно пососал, протянул ко мне руку и повозил пальцем по лбу. Я невольно вспомнил, как в детстве мама таскала меня в церковь (был у неё не очень долгий период, когда она решила, что верит в Бога), и священник чем-то мазал мне лоб. — Это какой-то ритуал, Высший? — спросил я. — Или вы мне что-то даёте так? Карир хихикнул. — Нет. Просто ты смешно морщишься, когда я мажу тебя слюнями. Да, этот Высший определённо был веселее нашего. Но он тут же посерьёзнел. — Я желаю всем вам удачи. И покиньте мою Вселенную. Иначе может случиться так, что мы встретимся не друзьями. — Постараемся, Высший, — сказал я. Что меня дёрнуло — не знаю. Но я протянул руку и потрепал лёгкие, будто пух, волосы. Карир рассмеялся и побежал прочь — к маме. Я ощутил, как что-то немыслимо сложное, огромное и могучее исчезло. Время снова двинулось, странная местная птица с цокающим пением пролетела над головой, маленький тэни пронзительно закричал: — Ма-а-а-ма! — Вы его отпускаете? — спросила Мар. Похоже, она не заметила остановки времени. — Конечно, — ответил я. — Видите, он же нашёл маму. — Так чем был ценен мальчик? — нахмурилась комендант. — Он же ребёнок, — нагло ответил я. — Тем и ценен. Мы его спасли. Мар буравила меня взглядом.