— Нам надо поговорить с хранителем. Стража не удивилась — Идите, она ждёт. Но идти не пришлось, хранитель Гнезда вышла навстречу. Странная девочка, которая так мечтала стать Изменённой, что сама себя изувечила. И, по сути, «запрыгнула в последний вагон», получив мутаген перед самым уходом Продавцов. — Здравствуй, Лю, — сказала Дарина. — Здравствуй, Дарина, — ответила хранитель. Дарина некоторое время занимала пост хранителя, но чисто формально, мутаген она не принимала. А Лю, которую в человеческой жизни звали Людмилой, прошла все фазы Изменения. Она вытянулась, глаза стали ослепительно белыми, с такой крошечной точкой зрачка, что и не заметишь. — Я ненадолго, — произнесла Дарина. Мы остановились в дальнем углу от входа, рядом с лестницей. Хранитель не то, чтобы мешала нам пройти дальше, но словно намекала — не стоит. — Догадываюсь. Формально Дарина оставалась жницей и членом Гнезда. Фактически она жила со мной. Всё сложно… — Я пришла предупредить. Человеческие власти хотят попасть на Селену. На корабль Инсеков. — Знаю, — ответила хранитель невозмутимо. — Наши говорили об этом. — Ходят слухи, что кое-кто уже воспользовался экранами… — осторожно произнёс я. — У нас нет матери Гнезда, — ответила Лю. — Для такой информации нужен доступ матери. — А какая информация есть? — не унимался я. Было у меня ощущение, что хранитель не слишком-то мне рада, но отношения надо налаживать. — Говорят, что некоторые Гнёзда разрешили переход на Селену, — хранитель поколебалась, но всё же ответила. — Маленькое гнездо в Хьюстоне. Гнездо в Брюсселе. Гнездо в Гуанчжоу. Гнездо в Бангалоре. — Хьюстон, у нас проблемы… — пробормотал я. США, Европа, Китай, Индия? Как тут рассчитывать, что наши останутся в стороне! — К нескольким московским и питерским Гнёздам тоже обращались с этим вопросом, — продолжала хранитель. — Я отказала. — Правильно, — кивнул я. — Только мать способна переключить экраны на корабль Инсека, — продолжила Лю. — Я так и объяснила. — А если бы ты была мать Гнезда? — резко спросила Дарина. — Я бы думала, — ответила Лю с достоинством. — Прежние ушли, Инсеки ушли, Продавцы ушли. Мы живём в России. Мы зависим от правительства. Нам дают продовольствие, позволяют занимать помещение. И… — она помедлила. — Я русская девушка. — Ты Изменённая, — заметил я. — Ну и что? Если другие Изменённые уже позволили людям пройти? Наверное, она была права. Нет, серьёзно, почему американцам и индийцам можно, а нам нельзя? — Это плохо, это опасно, мы не знаем, к чему всё приведёт! — сказал я. — Надо объяснить… — Ну так ты и объясняй, — Лю уставилась на меня белыми, будто слепыми, глазами. — Ты особенный, призванный дважды… прости, могу я опустить все титулы? Похоже, придётся признать — она меня не любит. — Всё-таки я не Изменённый, — сказал я. — Вам надо принять общее решение… — Общее? — удивилась хранитель. — Инсека нет. Каждое Гнездо само по себе. Каждая мать сама решает, как поступать. Если кто-то попытается указать другим — будет война. Я даже не думал об этом! Гнёзда всегда казались мне едиными. Несмотря на расстояния и границы. Я знал, что там, в Галактике, Изменённые из разных Гнёзд порой воюют друг с другом, но не на Земле… разве что по приказу Инсека… Хотя — опасалась же Дарина, что уничтожитель выведен в Большом Гнезде? — Ты доволен сделанным выбором, Макс? — неожиданно спросила хранитель. Да, она меня не любит. Однозначно. — А ты хотела, чтобы всё оставалось как есть? — ответил я. Хранитель по-человечески пожала плечами. — Перемены всегда к худшему. — Если так считать, то надо сидеть в пещерах и охотиться на мамонтов! — вмешалась Дарина. Хранитель посмотрела на неё. — Когда Землёй правили Прежние, мы даже не слышали о них. Мне было шесть, у меня был маленький розовый телефон, я смотрела Влада А-четыре, хотела стать видеоблогером и у меня всё было хорошо! Потом Перемена, Инсеки, никаких блогов и даже телефонов! Инсеки сказали, что так нам лучше. Я хотела, чтобы всё было как при Прежних, хоть я про них и не знала. Но я решила, что буду с Инсеками. Обычно хранители говорят спокойно, холодно. Мне даже казалось, что они не умеют испытывать эмоции. Но у Лю получилось. — Я стояла на балконе, я забралась на перила и смотрела вниз. Мне было очень страшно! Надо было разбиться, но не насмерть. И я не знала, сработает ли мутаген, я ведь уже большая, я даже потрахалась с одним парнем, чтобы знать, как это! Но я прыгнула вниз. И стала Изменённой. Мы молчали. — Но вы решили, что с Инсеками плохо. Вы всех прогнали. Теперь я хранитель Гнезда без матери, у нас нет мутагенов, жницы и стражи не знают, что им делать. Приходят люди из правительства. Просят показать разные штуки, которые у нас есть. Дать им оружие Инсеков. Намекают, что Министерству культуры нужно здание… и что содержать нас дорого… потом опять просят оружие и разные штуки. Я не знаю, сколько проживёт Гнездо. Я не знаю, что с нами будет. А снаружи второй день стоит сумасшедшая женщина с мёртвым младенцем! — Мы не знали, что так будет, — сказала Дарина тихо. — Мы хотели как лучше. — Все хотят как лучше, — отрезала хранитель. — Все думают, что беды кончаются с победой. А с победой просто приходят новые беды… Она вдруг обмякла, опустила плечи. Я подумал, что, хоть она ростом с меня и выглядит жутко, но ей всего четырнадцать лет. Это ребёнок, который резко поумнел, повзрослел — и понял, что ему не хватает сил быть взрослым. — Мне очень жаль, — сказал я. — Если как-то можно что-то исправить… — Гнездо на Олимпийском этой ночью согласилось открыть проход на Селену, — сказала хранитель. — Многие Гнёзда осудили это решение. Но раменское Гнездо сказало, что мы должны сотрудничать с властями… и все замолчали. Пройдёт ещё месяц, и Большое Гнездо будет решать всё и за всех. — Мы поедем на Олимпийский, — произнёс я. — Спасибо, что сказала. Нам… нам правда жаль. Так ведь, Дарина? Она молча кивнула, вцепившись в мою руку. — Скажи, призванный… — хранитель помедлила. — Если бы всё вернулось назад, и ты выбирал, что сделать — оставить Инсеков, вернуть Прежних, прогнать всех… как бы ты поступил? Я подумал. Нет, я серьёзно подумал, прежде чем ответить. — Я поступил бы так же. Хранитель кивнула. И сказала: — Можете пройти на Олимпийский через экран. Мне кажется, что к их Гнезду будет трудно подобраться снаружи. Экраны Инсеков не разнимают тебя на части, когда через них проходишь. Честно говоря, меня это радовало. Один раз я воспользовался технологией Продавцов — меня разобрали на элементарные частицы, мгновенно передали информацию через сотни световых лет и собрали на Земле заново. Из других частиц, между прочим. Ничего ужасного я не ощутил… но порой просыпался ночью и думал о том, остался ли я собой? Или я лишь копия, двойник, а настоящий Максим Воронцов распался на бозоны и фермионы, из которых Продавцы потом понаделали товаров для тэни? Нет уж, лучше «совмещение пространств», как это называли Изменённые. Этим методом пользовались Инсеки и Прежние, хотя временами экраны отказывались работать на больших расстояниях из-за отсутствия резонанса (Дарина однажды попробовала объяснить про резонанс, когда мы болтали перед сном, но на словах о пространстве Калаби-Яу и фазовой скорости тахионов я позорно уснул). Но на Земле экраны обычно работали исправно. И входить в них было не страшно. Можно было даже высунуться, посмотреть на другую сторону, а потом пройти — или вернуться. Хранитель провела нас в защищённую зону Гнезда. Мы никого не встретили по пути, наверное, все немногочисленные куколки учились или тренировались. Мне снова пришла в голову неприятная мысль о забытом и работающем по инерции механизме. — У тебя не будет проблем из-за нас? — спросил я. — Вы часть Гнезда, даже ты, Макс, — ответила Лю. — Переход в другие Гнезда не запрещён.