После того, как суд был проигран по всем фронтам бывшая исчезла из нашей жизни на целых десять лет. Ни звонков, ни встреч с ребёнком, словно дочери у неё никогда не было. Мне же было плевать, с глаз долой из сердца вон! Вот только первое время Настюха звала маму, а у меня сердце сжималось от жалости и злости. И вот бывшая объявилась. Стала искать встречи с нами, просить у меня денег. Дочка решила с ней общаться, я же резко её послал. Бывшая жена для меня умерла. И наконец я сам. Больше я не женился. Возможно достойных не было, а может меня и так всё устраивало, но я до сих пор свободный сорока трёхлетний мужик с богатым личным опытом и красавицей дочкой, которой безумно горжусь. 4 глава Лиза и Марк – Олег, бери Алёнку за руку и идите в подъезд, а я возьму пакеты и догоню вас. Сил осталось ровно на то, чтобы достать покупки из машины, занести их в квартиру и рухнуть на кровать. Не думала, когда выходила замуж, что большая часть заботы о семье ляжет на мои плечи. Работа, дети, дом и муж, а я одна! Как же я устала. Скрипнув зубами, открыла багажник своей белой малолитражки и по одному стала выгружать пакеты из гипермаркета прямо на землю. Брелоком закрыв машину, облокотилась на багажник, вытирая пот со лба. Ну вот спрашивается, зачем я столько накупила? Ведь можно было взять самое необходимое, а остальное оставить на мужа, пусть Марк попотеет на выходных. Не успела потянуться за первым тяжёлым пакетом, как ко мне подошла женщина и молча встала рядом. Я её уже пару раз видела возле нашего дома, но не придавала значения. Ничего особенного в ней не было. Чуть ниже меня ростом, тёмные, явно крашенные волосы, густые брови и узкие губы. Такая обычная женщина моего возраста. – Слушаю вас, – выпрямилась и первая заговорила. – Елизавета Андреевна? – Да. – Жена Марка Самойлова? – Да, а вы кто? – она посмотрела в сторону подъезда и нервно сжала ремешок своей сумочки. – Мы могли бы поговорить наедине? – Возможно, но мне надо детей отвести домой и занести покупки. – Ничего страшного, я вас подожду. Это очень важно. Я лишь кинула, поправила летнее платье, перевесила сумочку через плечо, подхватила пакеты и пошла к детям. Любопытство раздирало сознание и, когда сын спросил про эту женщину, я не сразу его услышала, мысленно гадала про неё и этот «важный» повод разговора. – Так, Олеж, проследи за тем, чтобы Алёна хорошо помыла руки и сам не забудь, а потом можете посмотреть телевизор. Мне надо отлучиться на улицу. – Надолго? Мы кушать хотим, – спросил мой одиннадцатилетний сын, с трудом оттаскивая один пакет на кухню. – Не думаю, но постараюсь быстро. Если уж очень будет хотеться, возьмите по одной печеньки. – Хорошо. Скинув босоножки на невысоком каблуке, одела любимые и безумно удобные балетки, взяла телефон и вышла из квартиры. Дамочка сидела на лавочке возле большого куста сирени и разговаривала по телефону. Завидев меня, она быстро свернула разговор и убрала мобильный. – Давайте начнём, у меня не так много времени, – я села рядом и полубоком повернулась к ней. – Хорошо. Меня зовут Нина. – Меня вы откуда-то знаете и мужа тоже? – Да. О нём и будет речь… Ты только не волнуйся… – Не помню тот момент, когда перешли на «ты». – Так мне легче. – Допустим. Я сама не понимала, но эта Нина мне не нравилась. Объяснить почему не могу, ведь бывает так, что видишь человека впервые, а он вызывает в тебе негатив. Так и сейчас, эта женщина мне не нравилась, и я внутренне собралась после её «не волнуйся». – Дело в том, что я уже несколько раз хотела с тобой поговорить, но в последний момент не решалась. Даже хотела написать, но… – Можно ближе к делу? Ох и не нравилось мне это начало. Нутро кричало: «Уйди и не слушай, ничего хорошего не будет». – Да. Мы с Марком уже долгое время вместе, любим друг друга… – Что? С моим Марком? Вот это «сразу к делу». Я даже переспросила, чувствуя себя очень глупо, ведь поняла сразу. – Да, но уже не твой. Вот это я понимаю наглость! Я слегка опешила, встала и с высоко поднятыми бровями уставилась на сучку. Слов не было, злость и шок не позволяли ухватиться ни за одну более-менее приличную мысль. Дикое желание схватить дамочку за её шевелюру и хорошенечко оттаскать по двору брало верх. Но разве это поможет? Легче станет, а проблему не решит. Да ещё запишут меня в неадекватные, потом докажи, что ты невинная жертва. – Значит так, Ниночка. Мой муж, конечно, ответит на все мои вопросы, но раз ты пришла, тогда у меня к тебе будет парочка вопросов. Первый – почему я должна верить твоему бреду? – Это правда. – Ах, ну да. Очень интересно получается. Ты рассчитывала, что придёшь, скажешь мне про себя и моего мужа и я тут же с ходу пожелаю вам счастья? – Нет, не рассчитывала. У меня есть доказательства. Эта Ниночка с каждой минутой всё уверенней себя чувствовала, чего не скажешь обо мне. Моё самообладание таяло как мороженое на жарком солнышко, а в груди разрасталась боль, поглощая сердце и душу. – Даже так? – Я буду бороться за своего мужчину, – она протянула мне мобильный с селфи фотографией. И я задохнулась. Я смотрела на полуголого мужа в обнимку с этой женщиной и задыхалась. Он улыбался, а она ластилась к нему так, словно это не мой муж, а её муж был с ней рядом. Больно. Очень больно было осознавать, что тебя предали. Что тебе изменили! – Интересно – как? – Лиза, я не хочу ругаться, устраивать драму и взываю к твоему здравому смыслу. Пожалуйста, отпусти Марка, не мучай его и меня. Она убрала телефон и с вызовом посмотрела на меня. А у меня уже истерика начиналась. И моя истерика не такая как у всех остальных женщин, которые рыдали, бились в припадках, кричали и выли. Нет, меня начинал раздирать дикий смех. Я могла смеяться до слёз, а потом долго рыдать. И вот совершенно не хотелось, чтобы эта разлучница видела мои слёзы. – Долго репетировала? Это вы так решили или ты? – Какая разница. Просто будь умной женщиной, отпусти его, ведь Маркуша мучается рядом с тобой. – О, как! Сам рассказал? – Нет, он ничего про тебя не рассказывает. Но я всё вижу и понимаю. – Какая наблюдательная. Тогда другой вопрос, – смех так и рвался из груди, а пульс зашкаливал, – ты так всё классно решила за всех, но вот, что делать мне и детям? – Я не знаю… – В принципе мне плевать, что ты думаешь. А теперь слушай меня внимательно, повторять не стану. Я нагнулась к этой Ниночке так, чтобы она отчётливо слышала каждое моё слово. Я видела, как расширились её зрачки, как она поджала свои и так тонкие губы. – Ты шалава, которая раздвигает ноги перед женатым мужиком. Не ценишь ни себя, ни его. А пришла сюда ко мне из-за отчаяния, ведь «твой Маркуша», – я пальцами обозначила кавычки, – так и не ушёл от жены, с которой ему, по твоим словам, невыносимо жить. Ты ничтожество и мне ни капельки не жалко тебя. – Не стоит оскорблять… – Да тебя надо гнать в шею! И если я ещё раз тебя здесь или где-то поблизости увижу, даже глазом не моргну, вызову полицию и напишу заявление о преследовании. – Ещё посмотрим, – Ниночка резво подскочила и отступила на пару шагов, такого от меня она не ожидала. – Пошла вон. Больше видеть её не могла. Развернулась и пошла к своему подъезду, выслушивая нелестные отзывы о себе в спину. Только в подъезде я разжала кулаки и почувствовала дикую боль в кистях. На ладонях от ногтей остались ранки, некоторые даже кровоточили. Я даже не заметила, насколько сильно сжимала кулаки, удерживая контроль, что нанесла сама себе мелкие увечья. И за это ответит Марк. Держись муженёк. *** До прихода мужа с работы оставалось пару часов. Я вошла в квартиру и чуть не рухнула на пол, ноги ужасно ослабели, в ушах стоял гул, а сердце истекало кровью. Так больно мне ещё никогда не было. И эта боль растекалась по всему телу, выкручивая кости, выворачивая внутренности. – Мам, ну давай кушать?