– Да…сейчас. Дайте минут десять, и я вас позову. Я на автомате помыла руки, разобрала покупки и приготовила яичницу голодным детям. Большего я уже не могла и не хотела. Отыскала в верхней одежде мужа практически пустую пачку сигарет и под предлогом, что надо сходить к соседке, выскочила на лестничную площадку. Курить я бросила со второй беременностью, но сейчас желание закурить было столь же велико, как и прибить неверного муженька. Знала, что от никотина лучше не станет, но ничего с собой поделать не могла. Курила и ревела, тихо поскуливая. Когда от третьей сигареты стало подташнивать, вытерла слёзы, помахала на лицо и вернулась в квартиру. Дети снова смотрели телевизор, а я ушла в ванную, смыть следы слабости на лице. *Марк, когда ты дома будешь?* Дрожащей рукой набрала сообщение мужу и через несколько секунд получила ответ, что сегодня не задержится и скоро будет дома. Это радовало. Значит откладывать разговор не придётся. Лёгкий тремор появился за пять минут до прихода мужа. За всё, чтобы я ни бралась, не клеилось, не получалось. Хорошо, что дети нашли себе развлечения и не трогали меня. – Лизок, ты где? – Привет, Маркуша, – назло или специально так назвала мужа, фиксируя его эмоции. Муж нахмурился, не понимая, с чего это я так его обласкала, ведь никогда такого не было, а тут бац! Я встала в дверях кухни и стала ждать, когда Марк разуется и сам ко мне подойдёт. Он ещё не знал, но сегодня некоторые правила поменялись. – Всё хорошо? – Наверно… Давай мой руки и ужинать, а потом у нас будет интересный разговор. – Ты меня пугаешь, – Марк подошёл ко мне и попытался поцеловать, но я выставила руки, останавливая. – Лиз, что случилось? – Всё потом. Пока Марк ужинал, я проверила детей, снова вышла в коридор на перекур и с лёгким мандражом вернулась в квартиру, когда муж с вниманием слушал рассказ младшей дочери о происшествии в детском саду. Картина была настолько домашней и милой, что сердце ойкнуло и заныло. Вот сейчас я с ним начну говорить, он подтвердит слова Ниночки и всё, расход, развод и разные углы, а у детей воскресный папа. Ну почему мужчины не думают о последствиях, когда заводят шашни на стороне? – Дети, нам с папой надо поговорить. На кухню не заходить, посидите тихо. – Хорошо, я только попью, – сын выскочил из комнаты и вскоре вернулся с кружкой воды для сестры. – Лиз? – Марк, пошли пожалуйста на кухню. – Хорошо, – он двинулся следом, громко втягивая воздух, – ты снова закурила? – Да, дали повод. – Ты же обещала… Лучше бы он не начинал. Нервно закрыв кухонную дверь, оперлась на неё спиной и не выдержала. – Ты мне тоже кое-что обещал до свадьбы! – Ты о чём? – Уже забыл? А я напомню. Как же сложно и больно, но остановиться я уже не могла. Моя рана нарвала, пульсировала и кровоточила. – Мы обещали друг другу, что если чувства остынут, встретится на пути кто-то другой, то честно поговорим и разойдёмся. Было? – Да, я помню. – И? – Что «И»? Он издевался? Ну почему так сложно было самому признаться? Почему надо подводить к тому, что я должна сказать о его измене? – Сам расскажешь о Ниночке или мне? В секунду лицо мужа изменилось, губы сжались в плотную линию, а глаза зажглись недобрым пламенем. – Ну же, Маркуша. – Не называй меня так. – Почему? Ниночке можно, а мне нет? – Что ты несёшь? Какая Ниночка? Марк встал напротив и спрятал руки в карманы домашних спортивных штанов. Он так всегда делал, когда пытался уйти от разговора, сейчас это у него не получится. – Твоя Ниночка. Такая невысокая темноволосая бабёнка с большой наглостью. Ты разве не предупреждал её не приходить и не звонить мне? – Ты с ней встречалась? – О, вспомнил! Представь себе – да. И даже неплохо пообщались. Оказывается, у вас любовь, а я мешаю и, по её словам, должна тебя отпустить в счастливое и светлое будущее с ней. – Что за бред… – Разве? Я выложила перед ним все болючие карты, внутренне захлёбываясь кровью, а для него это бред! Словно я пересказала одну из серий турецкого сериала. Кроме растерянности, ноль эмоций на лице мужа. Сволочь одним словом! – Да, полный бред. Никакого счастливого будущего у меня ни с кем кроме тебя не будет. – Ух, тогда получается она врёт? А ты ничего ей не обещал? – Нет. – Но ты спал с ней! Мой голос сорвался на крик, а из глаз хлынули слёзы. Думала смогу, выдержу, скажу всё и выслушаю. Но нет. Это было выше моих сил. Эмоции и боль разрывали нутро, а голова стала беспощадно трещать. – Ну чего ты…молчишь? – Лиз, я… – Марк отошёл и сел на стул, опустил голову до самых колен и зажал руками. – Да, я спал с ней. И не только с ней. – Что? Это был новый удар. Меня словно убили, и я обессиленно стекла на пол, беззвучно захлёбываясь слезами. – Прости. Умоляю, прости. – Ублюдок… – Да, при чём полный. Я знаю и давно себя так называю. – Почему? Марк, просто ответь ПОЧЕМУ? Мой хриплый крик разнёсся по кухне и вылетел в открытое окно. Муж поднял голову, убивая правдой. – Мне было тебя мало. Очень мало, – он пересел ко мне на пол и попытался взять за руку, но я их убрала за спину и покачала головой. – Я до сих пор безумно люблю тебя, всегда любил и всегда до чёртиков ревновал… А потом появились дети, ты вышла на работу, быт, а мне оставались крохи твоего времени и внимания. Поверь, я пытался…делал всё, чтобы побыть только с одной тобой наедине, но вспомни сама, как ты переживала о детях, о чёртовом обеде на следующий день… – Остановись… – Нет, родная, послушай. Я не оправдываюсь, просто хочу, чтобы ты хоть частично поняла, из-за чего я сорвался. Я отвернулась, тыльной стороной ладони вытирая потоки слёз. Как можно понять факты, почему твой муж стал изменять? Он сорвался? Нет, он предал! – Ты предал меня, нас… – Знаю, прости, Лиз. – Когда? – Год назад. – Ненавижу! – Прости. Я придурок, которому не хватало секса и тебя. – И как? Полегчало? Натрахался? Дикая злость осушила слёзы. Хотелось кричать и бить Марка. Что я и сделала. Ударила в грудь ещё и ещё, оставляя силы, неизвестно откуда взявшиеся. – Нет, не полегчало! Остановись, Лиз. Нас дети услышат, – Марк схватил за руки и прижал к себе, а у меня тошнота к горлу подкатила, настолько противны стали его объятия.