– Доченька моя! То, что случилось дальше, Лиля списала на остатки личности Лилиан Иртон. – Батюшка! Возглас был пронизан такой искренней любовью, которую не сымитировал бы и самый лучший актер. И Лиля повисла у мужчины на шее. Ивар, проводивший Брокленда в каюту, прикрыл за ним дверь и встал на страже. Минут пять Лиля просто ревела в голос. Потом мужчина кое-как оторвал ее от себя и принялся вытирать ей лицо влажноватым платком. – Ну что ты, маленькая моя, не плачь, все ведь хорошо. Куда там. Слезы хлынули потоком. И прошло не меньше десяти минут, прежде чем Лиля смогла высморкаться и начать разговаривать. Впрочем, оглядеть Августа из-под платка ей это не помешало. И прийти к выводу, что в юности папаша был тем еще сердцеедом. Он и сейчас был очень даже… ух! Высокий, немного выше Лили, широкоплечий, с полностью седыми волосами и неожиданно черными бровями, с загорелым лицом человека, который много времени проводит на воздухе, и сильными руками… М-да. Есть в кого красоткой быть. Даже без учета матери. Теплая рука гладила Лилю по волосам. Она и не надеялась, что в этом мире найдется у нее родной человек. Но теперь… Какой бы Август ни был, она отчетливо понимала, что не сможет отдать приказ о его устранении. И сама тоже не сможет. Хотя экстракт наперстянки здесь и не обнаружат. – Батюшка… – Ну-ка, убери тряпку, дай мне на тебя поглядеть. Сильная рука приподняла Лилю за подбородок, и женщина скромно потупила глаза. – А отощала вся! Одни глаза остались… – Я ребенка потеряла, – неожиданно призналась Лиля. – Знаю. – Август сверкнул по-молодому яркими глазами. – Дочка, если скажешь, я Иртону голову оторву! – Стоит ли? – Вот даже как? Любишь его? Лиля замотала головой. – Любила. Раньше. Потом… Ну, не важно. Что теперь уж жаловаться. – Лилюшка… – И не проси, батюшка. Не надо… Мерзко это. Я когда ребенка потеряла, во мне все перегорело. – Я могу добиться у Эдоарда раздельного проживания для тебя и Иртона. – Можешь. Но пока не надо. – Почему? Лиля вздохнула. Ну вот. А теперь – как в пропасть. Если это пройдет – остальное будет легче. – Потому что как графиня Иртон я выгоднее для нашего дела. Поэтому сначала надо попробовать договориться по-хорошему. А уж потом, если не получится… Август присвистнул. И как-то пристально посмотрел на дочь. Лиля подняла голову и бестрепетно встретила этот взгляд. Она знала, что сейчас может увидеть. Молодую блондинку с длиннющей косой, полноватую, в белом и зеленом, с графским браслетом и кольцом на руке, красивую, хотя и несколько зареванную. А еще – ум и решительность. То, чего и в помине не было у прежней Лилиан. – Вот даже как? Лиля молча кивнула. Остальное пусть сам себе додумает. Но Август молчал. Лиля тоже не стала ничего говорить. Незачем. – А ты изменилась, дочь. Я не ожидал от тебя таких слов. – Когда тебя перестают любить и защищать, умнеешь быстро. – Лиля смотрела прямо и спокойно. – Я изменилась, отец. Я многое пережила и, надеюсь, поумнела. Я по-прежнему твоя дочь и люблю тебя по-прежнему… Но я уже не такая маленькая. Август смотрел удивленно. Лиля развела руками. – Ты видел меня в последний раз почти два года назад. За это время я потеряла ребенка, меня пытались убить… я уже со счета сбилась, сколько раз. Я узнала, что у моего мужа есть любовница, а до меня ему дела нет… Было бы удивительно, останься я прежней. Даже не так, нет. Будь я прежней, ты бы сейчас за мою душу Альдонаю молился. – Вот это верно. – Так что… Отец, ты сможешь принять меня? Такой, какая я стала? Легко любить ребенка. Легко защищать беспомощную женщину. А вот такую меня? В каюте повисла тишина. Лиля ждала ответа, кусая губы. Ну же… – Такой дочерью можно гордиться. Знаешь, ты сейчас так похожа на мать… Только глаза у нее были синие, как море. – Знаю, – всхлипнула Лиля. – Я тут кое-что сделала… В следующие два часа Август одобрил кружево «мариэль» и стекло «мариэль». Восхитился подзорной трубой, потребовал себе такое чудо – и тут же получил три штуки в красивых футлярах. Удивился калейдоскопу, познакомился с Мирандой и был представлен принцу Амиру. Успел переброситься парой слов с Лейфом, спросив что-то насчет Эрика Торвсона, получил ответ и расплылся в улыбке, мол, старый друг здоров – это хорошо. Лиля наблюдала со стороны. И ей все больше нравился этот серьезный мужик, оказавшийся ее отцом. Чем-то он был похож на ее отца из того мира, на Владимира Васильевича. Своей обстоятельностью, юмором, деловитостью… Только бы все срослось! Когда они опять оказались в каюте, Лиля приказала подать отцу выпить и закусить, а сама принялась за привычную трапезу. Фрукты и овощи. Благо они в порту. Так что Лиля могла себе ни в чем не отказывать. Август выпил пару бокалов вина, отдал должное кухне и осуждающе посмотрел на дочь. – Ничего не ешь. Тебя скоро ветром сдувать будет. По мнению Лили, еще килограмм пятнадцать были лишними, но спорить она не стала. – Я пока ничего не хочу. Поговорим о делах? – И о каких же, ваше сиятельство? Август явно поддразнивал дочь, глаза сияли мягкой усмешкой. – О важных. – Лиля улыбнулась. – Я в столице. И меня желал видеть его величество. – Как только он узнает, что ты прибыла… – Когда? – Хм… дня три-четыре. Полагаю, потом ему на стол ляжет доклад. – То есть у меня три дня, чтобы бросить якорь, и надо уже во дворец? – Умничка. – Знаю. Есть несколько вопросов. Первый – мои люди. – Что ты планируешь? – Разумеется, они должны остаться со мной. – А размещать ты их где будешь? Кто у тебя планируется? – Ну, команды кораблей я не трону. Кто-то должен на них оставаться, – задумалась Лиля. – Далее. У меня примерно тридцать человек вирман, даже чуть больше, включая женщин и детей, Миранда, слуги, мастера, ханганы… Короче рассчитывать надо человек на семьдесят. Можно без особых удобств, но вместе. – А ханганы… – Принц еще не поправился. – Так пусть живут в посольстве с этим… Тахиром… – Это исключено. Батюшка, Тахир учит меня лечить людей. – Этого еще не хватало! Ты – графиня!