– Что вы, графиня, это было бы преступлением против королевства. Но, может быть, тогда вы согласитесь на случку? Лиля вскинула брови. – Мне говорили, вы – заядлый лошадник… – Да, госпожа графиня. И я вам клянусь – все меры предосторожности, все будет соблюдено. Ваш конь не пострадает… Лиля даже и не собиралась сразу соглашаться. Вот уж какого опыта в ее жизни точно не было… Так что не торопимся. – Я подумаю, ваша светлость. Понимаете, это для меня так неожиданно. – Да, графиня. Я вас понимаю. – Лидарх для меня как ребенок, ваша светлость. Он просто часть меня. – Как я вас понимаю, графиня. – Маркиз, скажите, а давно вы занимаетесь лошадьми? Как известно, хочешь найти подход к мужчине – спроси про его хобби. Дальше можно не слушать, а твои реплики могут свестись к «неужели?», «невероятно!» и «вы такой умный, я бы в жизни не додумалась!». Остальное мужчина расскажет тебе сам. И еще будет расхваливать всем остальным, какая ты умная и внимательная собеседница. Фалион что-то говорил о чистокровных аварцах, жаловался на ханганов, которые не разрешают вывозить кобылиц и даже чистокровных жеребцов практически не выпускают за пределы Ханганата… Лиля слушала вполуха и приглядывалась, куда бы удрать. Пока из-за какого-то куста не раздался вскрик? Стон? Кому-то плохо? Лиля отреагировала раньше, чем поняла, что происходит. Рефлексы медика – сначала броситься на помощь, а потом уже подумать, что из этого следует. Намертво вбитые в свое время матерью. – Госпожа? – Тахир появился словно из ниоткуда. Дама билась на земле, изо рта шла пена, глаза закатывались… Рядом с ней на коленях стоял невысокий кругленький мужчина и безуспешно пытался придержать ее. – Одержимая! – прошептал кто-то рядом. Одержимость? Э нет. Лиля без малейшей брезгливости опустилась рядом, кое-как придержала голову. И, уже увидев зрачки, знала, что она права. Клиническую картину приступа эпилепсии сложно спутать с чем-то другим. Ладно. Сделать тут ничего нельзя, только ждать. Ну и следить, чтобы не покалечилась. – Тахир, придержи ее, чтобы не билась обо все подряд! Голову повернуть набок, чтобы слюной не захлебнулась, – вот так. И ждать пару минут. – Что это? – Эпилепсия. – Про Фалиона Лиля просто забыла. Как и не было. Сработали отточенные до автоматизма рефлексы медика. Перед тобой больной человек. Ему нужно оказать помощь. Срочно. Остальное – потом! Минута… полторы… две… есть! Лиля почти физически ощутила момент окончания приступа. Тело на земле выдохнуло и обмякло. Слюна потекла еще сильнее. – Вроде бы все, – сообщила графиня Тахиру. – Да? – с какой-то странной интонацией отозвался медик. – Да. Ей теперь только отлежаться… Вовремя успели. – Вовремя – для чего? Лиля подняла глаза. М-да. Песец – животное ходячее и кусачее. Хорошо хоть дело было в парке, а не на приеме. Но какие черти принесли сюда его величество? И ладно бы с баронессой, ту хоть прибить можно! Но – нет. Рядом с его величеством стоял альдон. А кто еще? Весь такой высокий, седовласый, с взглядом доброго дедушки Торквемады, в длинной рясе, с драгоценными побрякушками на груди и на пальцах… И первое, что приходит на ум, – святая инквизиция. Даже зная, что в этом мире ее нет. Ну, соберись, девочка. Или ты докажешь, что тетка не одержимая, или тебя вместе с ней по кусочкам разберут. – Чтобы помочь человеку, – спокойно ответила Лиля. – Помочь в чем? Лиля вздохнула. Кое-как поднялась с земли. Твою ж… грязи на платье… ладно! Люди – важнее. – Это случается с особо тонко чувствующими людьми. У них очень хрупкая душа… И когда они волнуются, переживают, когда рядом много людей и мало воздуха, может начаться такой приступ. Это ее беда, а не вина. – Вот как? – Да. Если женщина не выспалась, если она перенервничала… это бывает. К тому же женщине еще сложнее, чем мужчине. – Почему же? – Мужчины сильные. А мы – хрупкие и слабые. Мы можем плакать над увядшим цветком. А сколько мужчин во дворце заплачут вместе с нами? – Графиня, это бывает у многих? – Фалион решил вмешаться в дискуссию. – Нет. Только у тех, у кого особо чувствительная душа и нежное сердце. Снизу раздался стон. Дама явно не осознавала, где и что она. Это и понятно… Лиля поспешила на помощь. – Лежите пока и не пытайтесь встать. Тахир! – Я пригляжу. Сколько лежать… минут десять? – Да. А потом лучше еще часика два, но в более удобном месте. С вами это не в первый раз? Дама глухо простонала. – И это случается, когда вы встревожены, когда вам плохо, когда вы волнуетесь… Ладно, сейчас не до этого. Давайте мы вас попробуем проводить к ближайшему диванчику. Тахир поспешил на помощь. Но прежде, чем лекарь успел, рядом с женщиной на колено опустилась высокая фигура. – Госпожа, обхватите меня руками за шею. Сможете? Лиля вскинула брови. Маркиз Фалион раскрывается с неожиданных сторон. И не побоялся костюмчик замарать? Мужчина неожиданно легко подхватил упитанную дамскую тушку и огляделся по сторонам. – В беседку, маркиз, – негромко подсказал его величество. – Полагаю, господин дин Дашшар составит вам компанию? А графиня пока объяснит нам, что произошло. Лиля присела в реверансе. И выругала про себя грязь. Платье испорчено, стирка неизбежна. Не то чтобы это было сильно заметно на общем фоне. Но неприятно ж… – Ваше величество, ваш приказ – закон для меня. – У нас в Ханганате тоже есть люди, страдающие болезнью солнца, – заметил Тахир. – Мы полагали, что это от нашей жары. – Нет, друг мой, – Лиля вздохнула. – Это не жара, хотя и она может спустить с цепи болезнь. Так бывает. Если у человека очень чувствительная душа и она не может перенести давления жестокого мира, а наш мир пока еще несовершенен, она заставляет человека отключаться. Вот в таких припадках. – У них есть название, графиня? – В старой книге это называлось эпилепсия. – Почему ею страдают только некоторые? И в основном – женщины? Возможно, что это все-таки результат вселения шильды, – сдвинул брови альдон. – Нет, светлейший. – Лиля покачала головой и спокойно встретила взгляд серых глаз альдона. – Это не шильда. Это болезнь и несчастье, потому что в такие минуты человек полностью беспомощен. Он может причинить себе вред, может захлебнуться своей слюной или откусить себе язык… Может умереть, если ему не помочь. И именно здесь отгадка. Если человек, страдающий таким недугом, окажется на поле боя, что с ним станет? У него начнется приступ, и он погибнет. Увы… – Ага. Вот как… Вы считаете, что этой болезнью страдают равно, но в силу условий… А ведь умен. Но и мы не на заборе деланы. – Я никогда не набралась бы наглости что-то считать, светлейший. Это писали мужчины, жившие за несколько сотен, а может, и более лет до меня. А я только ученица господина дин Дашшара… – И поэтому не вы следовали его указаниям, а он – вашим?