Сценка вторая. На этот раз толстушка уже осознанно усаживается в гостиной. И парень ее не разочаровывает. Опять появляется, на этот раз с букетом полевых цветов – вот жлоб! Мог бы и на розочки разориться. Но полевые ведь проще надрать. А потом запесочить их сверху красивыми словами. Мол, думал о вас, мечтал о вас, ваши глаза, как стебли этих простеньких цветов, но вы достойны королевской короны… Количество лапши превышает все разумные пределы. Но парень понимает, что бабы любят ушами. И старается. Это нынешняя Лиля видит дешевые приемчики, у которых борода еще при Адаме отросла. Это она понимает, что перед ней образец классического пикапера на средневековый лад. А прежняя Лиля млеет. И влюбляется. Тяга у девочки к красивым мужикам, что тут такого странного? Чай не Фредди Крюгеры. Так что все у Маркуса получается. Еще несколько «случайных» встреч – и Лиля готова есть у него из рук. Даже откровенное дерьмо. А чего хочет парень? А парень хочет простого. Он – помощник и секретарь Августа Брокленда. Серая конторская скотинка, не считая внешности. А у Августа – дочь. И таким образом тоже можно пролезть в богачи. Дело, опять же, знакомое, жена будет довольна, с тестем договоримся… А радостей и на стороне поискать можно. Пару смазливых служаночек в дом взять или по старым подружкам пройтись. Лиля-нынешняя об этих мыслях догадывается. У прежней в мозгу полыхает пожар первой юношеской любви. И скажите мне – кто в этот период способен рассуждать разумно и взвешенно? Наконец Маркус решает, что почва достаточно подготовлена. И дарит девочке колечко. Лично Лиля такое и от Лешки не приняла бы. Они с Лешкой сами себе на кольца заработали, сами и заказали две одинаковые полоски золота, сплетенные в виде косы. А тут… дешевенький даже на вид ободок с непонятным камушком. Ладно. Дорог мне не твой подарок, дорога твоя любовь. Увы. Маркус недооценил решительность Августа Брокленда. Ловеласа мгновенно вышвырнули с волчьим билетом и строгим запретом на посещение верфи. А для доходчивости еще и собак спустили. Зубастеньких… Лилю, наплевав на истерики, скандалы и крики, отправили в загородное поместье, где из мужчин были садовник, конюх и разнорабочий. Всем глубоко за полтинник, и страшные они, как черти. Еще есть охрана, но все женатые. Там-то девушка и начала заедать горе, выплакиваясь на груди у верной Марты. А Август решил озаботиться поисками мужа. Ведь девушка созрела. – Лилюшка, ты в порядке? Лиля встряхнулась. Оказалось, что она все это время сидела, как зомби. Глаза в одну точку, и фейс кирпичом. – Да, папа. Я в порядке. – Вспоминаешь негодяя… Лиля, ты только не дури. Лиля вскинула брови. А потом поняла, чего опасается отец, и принялась хохотать, да так звонко, что Нанук недовольно поднял голову и повел хвостом. Мол, чего расфыркалась, хозяйка? – Ой… Не могу… ой… пап, ты всерьез считаешь, что мне эта пакость нужна? Август вполне ощутимо расслабился. И мирно пояснил: – Кто ж знал. Тогда ты была влюблена, как кошка. Первое чувство… – Так не последнее же, – ухмыльнулась Лиля. Август принял ее шутку. И кивнул. – Да, для последнего чувства мелковат он будет. – Зато для Нанука в самый раз, да, моя лапочка? Пес, услышав свое имя, поднял голову, улыбнулся хозяйке черными губами, и опять опустил лохматую башку на лапы. А что тут неясного? Он хозяйку никому в обиду не даст. – А что во-вторых, если этот прохвост только во-первых? Август кивнул. – Мне пришлось серьезно поговорить с гильдейскими. Малышка, ты понимаешь, что тебе будут пакостить? Ставить палки в колеса, устраивать кражи, поджоги, порочить твою репутацию? Лиля пожала плечами: – Наверное, будут. – Да не наверное. Еще как будут… Девочка моя, ты сейчас оказалась в очень неудачном месте в очень неудачное время. – Вот как? – Понимаешь, король давно хотел укротить гильдии. Но альтернативы не было. – А теперь есть я и мои мастера. – И при должном обучении и правильном подходе… Лиля кивнула, осознавая, что ее будут жрать. Открыто и откровенно. – А что хочет король? Чтобы все производство было в руках государства? Август медленно кивнул. – Да. Времени потребуется много, но… – Этого и при жизни Миранды не увидят, – вздохнула Лиля. – Пап, но у нас все равно нет выбора. Если выбирать: договариваться с гильдиями или с королем, я – за короля. Тут на двух стульях посидеть не удастся. Август кивнул еще раз. – Рад, что ты это понимаешь. И раз уж так, следи-ка ты за своими мастерами. Сама понимаешь… Лиля все понимала. – У Ганца есть задумки на этот счет. – Расскажешь? – Лучше он сам потом расскажет… Мурзик притаился за кучей мусора. Хорошей такой кучей, качественной, и собирался просидеть тут не меньше часа. Во-первых, времени хватит прожевать краюху хлеба, недавно украденную в пекарне. Остатки ковриги лежали за пазухой. Отнесет домой. Но кое-что и самому надо съесть, чтобы ноги носили. Во-вторых, Толстяк Рони, который как раз остановился на этой же улице со своей тележкой и яростно торговался за ковригу хлеба с Толстухой Маго. Если эта гнида его увидит, обязательно начнет требовать деньги. А платить Толстяку Мурзик, он же Марис Ремзи, не собирался. Тем более по медяку в день, как тот требовал. Совсем охамел и зажрался, гад! Где ж мальчишке срубить медяшку в день! Хорошо если едой удастся наскрести или находками. А так-то… Да будь у Мурзика медяк, он бы его уж точно Толстяку не отдал, домой бы чего получше купил, а то мелкие все время голодные. А он самый старший, ему уж десять стукнуло. Кормилец. Мамке помогает, хоть и крохами – а все дело. А где мальчишке заработать? В подмастерья? Так взнос нужен. И мастер может ему не платить, только кормить-поить, тогда маме он помогать не сможет. А пока еще выучишься… Это если мастер не будет жлобом и не зажмет тебя в «вечниках», или вечных, долговых подмастерьях. Знал Мурзик двоих таких. У одного уж борода седая, а он все подмастерье. Не, это к Мальдонае… А остальное… Сложно мальчишке заработать в Лавери. Очень сложно. Толстяк вдруг замолчал. Ор – и его, и Маго, – прекратился. И было это так неожиданно… На улице появился франт. То есть Мурзик таких слов не знал. Он просто увидел хорошо и дорого одетого мужчину. С мечом у пояса, с золотым шитьем на тунике, с пером на шляпе и даже при перчатках, с ума сойти! Рони, увидев такое, перестал торговаться, бросил Маго ковригу и припустил по улице. И Мурзик отлично знал зачем. Сейчас свистнет Кривому Луи, и тот встретит франта в каком-нибудь переулке. После чего в этом переулке окажется одним голым обезображенным трупом больше. Не новость для городской стражи. Мурзик подумал. А если попробовать поговорить с франтом? Мурзик его попробует вывести, а тот ему даст монетку. Почему нет? Толстяк и так на Мурзика злится, хуже не будет… А если что – он убежит. Он легкий, ловкий, по крышам лазит, как кот… Мужчина как раз прошел мимо облюбованной Мурзиком кучи, и мальчишка решился. – Эй, дядя! Ганц Тримейн – а это был именно он, обернулся. Увидел чумазую мордаху, поглядывающую на него с опаской. и усмехнулся. – Чего тебе, племянничек?