– Я думаю, что это может сделать наша Церковь. Можно взять девочек-сирот с улицы и начать обучать их. Хотя бы оказанию первой помощи. Вот как графине Марвел. Уходу за ранеными и больными. Разумеется, с дозволения Церкви и по воле Альдоная. Он посылает нам болезни, но он же, в мудрости своей, дарует и избавление от страданий, чтобы мы успели одуматься и понять, что делаем неправильно. Учить этих девочек. – За счет казны? – За мой счет. Хотя бы вначале, пока еще не видна выгода для государства. Я прошу эти проценты не для себя. И вложу их в благое дело. – Даже так, графиня? А как к этому отнесется ваш супруг? Яда в улыбке было более чем достаточно. Даже не сильно замаскированного. И Лиля ответила таким же ядовитым выпадом: – Полагаю, светлейший, что вы сможете его убедить в разумности принятого мной решения. Или его величество. Если бы рядом со мной был кто-то знающий, мой ребенок мог бы остаться в живых! Его ребенок! – А что потом делать с вашими девушками? – Использовать по назначению. Сколько у нас людей, нуждающихся в уходе? Пожилых дам, женщин после родов, есть вещи, о которых просто неприлично говорить с мужчиной… Кстати, так и мальчиков можно учить. Сколько людей погибает на поле боя? А сколько потом, от ран, от того, что за ними нет должного ухода и присмотра? – Хм… Роман задумался. Определенно, рациональное зерно в этом было. Но соглашаться, не обдумав? Нет уж. – Я подумаю над вашими словами, графиня. – Это больше, чем я могла надеяться, светлейший. – Разве выслушивать людей не моя обязанность? Зеленые глаза вдруг озорно сверкнули. – Выслушивать и услышать – две разные вещи. Разве нет? – Интересная постановка вопроса. – А разве она ошибочна? Светлейший, вы могли просто послушать меня. Могли бросить в темницу. Могли выгнать. Могли… да многое. И можете. – Не боитесь? – Боюсь. – И опять озорной блеск глаз. – Но не вас, как человека, а вашей власти. И того, к чему она обязывает. – Я редко слышу такие слова, графиня. – Тогда я промолчу. Передавила? Вылезла из образа страдающей женщины? Лиля подняла ресницы. И наткнулась на веселую искру в серых глазах. – О нет. Я подумаю над вашим предложением. Но возьму с вас свою цену. – ??? – Мне бы хотелось видеться с вами. И беседовать. – Воля светлейшего – закон. И ваша воля – тоже. Роман усмехнулся. А ведь интересная женщина. Странная. Необычная. Но зла в ней вроде бы нет. Почему Джерисон Иртон держал ее в захолустье? Такой женой можно только гордиться, Роман даже не сомневался, что она скоро станет достопримечательностью двора. И прятать такое сокровище? Ничего не понимаю. Но разберусь. Медленно, спокойно, обстоятельно… обязательно. Лиля вернулась домой не скоро. Отдала сопровождающему несколько свитков и упала в кресло. Вроде бы беседа прошла неплохо. По крайней мере, ее не считают шильдой, не пытаются предать анафеме, не объявляют служанкой Мальдонаи. Пока. Надо постараться, чтобы и дальше оставалось так же. Но сегодня она шла по очень тонкому льду. А учитывая ее вес… Так, вот не надо себя грызть. Она уже вполне симпатичная женщина. Но теперь – один неверный шаг, и ее ничто не спасет. И не обязательно ее казнят. Хватит и несчастного случая. М-да. Надо поговорить с Тахиром. Предупредить отца. А еще надо срочно представить королю Джейми. Если что-то случится с ней, у ее людей будет запасной вариант. А ее знания не пропадут. Хотя бы их кусочек. – Ваше сиятельство, вы сегодня поедете на прогулку? Лиля вздохнула. Оторвалась от свитка. – Надо. Кто меня сегодня сопровождает? Олаф расправил плечи. – Я, ваше сиятельство, еще Гэл, Торв, Ивар. Лиля кивнула. – Хорошо. Сейчас буду готова. Действительно, надо было заняться Лидархом. Сегодня она в Тараль не ездила, так что конь нуждался в прогулке. А одну ее вирмане никуда не отпускали. Взять с собой Миранду? Нет, не сегодня. У них занятия с Тахиром. Пусть мелкота учится азам первой помощи. И вскоре маленькая кавалькада выехала за ворота поместья. Лиля привычно пустила коня в галоп, пролетела почти километр, потом чуть осадила Лидарха, перешла на рысь, потом на шаг. Потом опять в галоп. Вирмане следовали за ней. Непривычны морякам были лошади, но за зиму в Иртоне они кое-как научились. Прогулка заняла часа полтора. И к дому Лиля подъезжала спокойная и довольная. Аккурат до слов дворецкого. – Ваше сиятельство, к вам посетитель. – Кто? – Лиля отложила хлыст на столик. Она им вообще не пользовалась, Лидарх за такое взвился бы на дыбы. Да и как можно – по близкому существу хлыстом стегать? Просто положено к сбруе… – Маркус Кальтен. Лиля вскинула брови. – Вот как? Проси. И удобно устроилась в гостиной, облокотившись на кресло. – Господин Кальтен! Дверь распахнулась. И вошел он. Сердце резко екнуло. Хорош, подлец! Те же глаза, волосы, улыбка… А что припахивает, морщинки намечаются и второй подбородочек, – так это все мелочи для любящего сердца, разве нет? А первая любовь не ржавеет. И фиг ее убьешь. Но то – для Лилиан. А нынешняя Лиля улыбнулась. Вежливо и корректно. – Чем обязана, любезнейший? Маркус распахнул объятия. – Девочка моя! Так, человек в танке. Пока через броню дойдет… – Любезнейший, у меня мало времени и много посетителей, – подбавила металла в голос Лиля. – Что вам угодно? Руки опустились. Все равно обнять Лилиан вышло бы только вместе с креслом. А в синих глазах засветилось что-то неприятное.