– Дорогая, ты мне не рада? – Молодой человек, я не знаю, почему вы все время называете меня этими странными прозвищами и тем более «тыкаете», но подозреваю, что надолго моего терпения не хватит. Излагайте свое дело и убирайтесь! Синие глаза потускнели. Наполнились слезами. – Ты не хочешь меня видеть. Я так и знал, что ты забудешь меня… О женщины! Я верил, любил, отдавал и душу и сердце, я так и не мог забыть, а ты… вы, графиня… Лиля честно прослушала спектакль одного актера – минут пять. Все равно стенал он с таким чувством, что никого другого было бы не услышать. Можно бы водой окатить, но графин оказался за спиной Маркуса. А проходить мимо – еще платье начнет грязными руками хватать… увольте! Но все кончается. Выдохся и Маркус. Лиля прищурилась. – Любезный, то, что я когда-то увлеклась смазливым парнишкой, не дает вам права приходить сюда и чего-то хотеть. Все мы были молоды и глупы. История закончена и не возобновится. Маркус завелся заново. Теперь умоляя дать хотя бы один шанс. Хотя бы видеть – иногда. Слышать – иногда. Ну хоть одним воздухом дышать… Насчет воздуха Лиля запретить не могли. Планета общая. А вот все остальное… – Еще раз повторяю, убирайтесь. Или охрану позвать? Лицо парня приобрело совершенно другое выражение. – Госпожа графиня, значит… А у меня есть кое-что из того, что вам будет интересно. – Неужели? – А вы не помните, какие нежные письма мне писали? Лиля не помнила. И уж тем более не собиралась поддаваться шантажисту. – Отлично. Извольте вернуть мне их, сегодня же. Намека Маркус не понял. – Госпожа графиня, я беден и незнатен. Но и у меня есть гордость. Эти письма останутся со мной, пока я жив. Или пока ты не заплатишь. Лиля не стала терять времени на спор. Вот еще! Вместо этого она хлопнула в ладоши. – Олаф! Вирманин, стоящий за дверью, ворвался внутрь, как молния. – Да, ваше сиятельство. – У этого человека есть письма, с которыми он не расстанется, пока жив. Сделай мне одолжение… – Письма забрать, мерзавца убить? Олаф сделал шаг. Улыбка у него была… вполне впечатляющая. До уровня Эрика он недотянул, но Маркусу и того хватило. – Лилиан! Х-хэсь! Олаф в два шага преодолел расстояние до Маркуса и отвесил тому затрещину. Да такую, что наглец чуть носом в столик не влетел. – К графине обращаться – ваше сиятельство. Маркус дернулся было, но сильная рука сгребла его за загривок. И принялась встряхивать. – Молчать, тварь. Слушать графиню. Ваше сиятельство? – Олаф, съезди, пожалуйста, к нему. Возьми ребят. И выгреби у него все бумаги. Вообще все. Привезите их сюда, я разберусь. А этого… – Убить? Маркус задрожал. По штанам расплылось мокрое пятно, в воздухе повис характерный запах. Лиля сморщила нос. – Жалкая же тварь… – Лилиан! Ваше сиятельство!!! – Олаф, свяжите его, заткните рот, отвезите на корабль, расспросите как следует, а потом все в вашей власти. Но лучше, конечно, убить. Маркус обвис тряпкой. Графиня и вирманин переглянулись. И поняли друг друга. Убивать негодяя не станут. Но запугают до истерики и запихнут матросом на какой-нибудь корабль. Добровольно-принудительно. Пусть там орет до посинения. Письма ей вернут. Дальше – молчание. Олаф потащил добычу из комнаты. Лиля брезгливо распахнула окна, чтобы выветрился запах, и кликнула прислугу. Вымыть все после урода, как после покойника. Чтобы уж точно не вернулся. Где были мозги у ее предшественницы, когда она увлеклась этим слизняком? Уж точно не в голове. Фу! Джейми она представляла королю спустя два дня. Заодно Лиля решила поговорить про поместье Тараль. Она съездила туда и осталась не слишком довольна. С одной стороны, идеальное место. Легко охранять, плохо шпионить. С другой… Туда же все везти надо! Вплоть до еды! Неудобно. Пока объемы производства маленькие – это одно. А когда они вырастут? С третьей стороны, а вы найдите еще место под столицей. Чтобы дешево, сердито и не затрагивало ничьих интересов. В этом времени пригород пользуется спросом. На сей раз, слава богам, обошлось без приемов и прочей мишуры. Алисия тихо провела графиню с Джейми во дворец чуть ли не с черного хода и собиралась так же выпустить. А зачем разводить шумиху? Эдоард осмотрел травника без особой приязни. – Итак, Джейми Мейтл. Он же барон Донтер? Или? Джейми поклонился, радуясь, что нахватался от шевалье Авельса хороших манер. – Ваше величество, вы позволите мне изложить свою историю? – Излагайте, любезнейший. Джейми не подкачал. Он честно рассказал, что слышал от матери, от приемного отца, как мать умерла, как он жил с приемной бабушкой, как переехал в Иртон, где и столкнулся с Кливом Донтером. Предъявил доказательства. Про свое изначальное вранье графине даже не упомянул. И правильно. Незачем. Лиля его и поняла и давно простила. Врал. И что теперь? Мы все так или иначе недоговариваем или искажаем правду. Вы бы стали выкладывать всю подноготную невесть откуда взявшейся тетке? Нет, действительно бы все выложили? Предъявил копии (в ладонь) портретов из Донтера. Наследственность ощущалась. Джейми был просто копией некоторых Донтеров. Эдоард внимательно осмотрел все и мрачно кивнул. – Да, пожалуй, мне придется поверить в вашу историю. Итак, вы хотите баронство и титул. Джейми смотрел прямо и спокойно. Хотите? О нет. – Я прошу вернуть мне мое по праву рождения. Ваше величество, я обещаю служить вам верой и правдой, как служили мои предки. – Возможно, я так и сделаю. А чем вы займетесь после возвращения титула, барон? – Ваше величество, я хотел бы доучиться у Тахира Джиамана дин Дашшара. – Вот как? – Когда мы ездили принимать роды у маркизы Ивельен… – Кстати, как она? – Амалия прислала письмо. Она здорова, дети тоже, и они приглашают нас с Алисией в гости, ваше величество, – отрапортовала Лиля. Взгляд Эдоарда смягчился. Дочь он любил. И эти двое помогли ей. Ну, помог Тахир дин Дашшар, но ведь благодаря Лилиан он там оказался? – Это хорошо. Итак, барон? – А если бы это была моя жена? А я даже помочь ей был бы не в силах.