– Сейчас я думаю, что волкодавам. Гость засмеялся, негромко, но так, что от смеха этого Сиг едва не выронил кубок. – Почему не тронул? Задай этот вопрос кто другой, Сержант промолчал бы. – Уж больно странно выглядел ваш котенок. Да и Снежинке она помогла. Теперь Снежинка выздоровеет. – Конечно, выздоровеет, – пообещал гость. – И это хорошо. Замечательно просто. Вот. В руке его появился кошелек. – Благодарность. – Чья? – Семьи. И заодно предложение, раз уж ты такой везучий… или умный… Сержант молчал, ожидая продолжения. И оно последовало. – Ходят слухи, что отряд Сержанта потерял много бойцов. До того много, что теперь и не отряд вовсе, так, шайка. И еще слухи, что Сержанту не место под синими флагами. Войны ведь нет. Благодарность семьи Дохерти позволила бы продержаться год, а то и два. Это хорошо. Отказаться от предложения не выйдет. Это плохо. – Они ошибаются, – продолжил гость, разглядывая дно кубка. – Война есть всегда. Только прячется. И если я прав, то хорошие бойцы сейчас нужны больше, чем обычно. Особенно если они думать умеют. Он первым допил вино и вылил последние капли в огонь. Остальные последовали примеру. Древний ритуал. Предложение услышано. Предложение принято. – Что ж, тогда спокойной ночи. – Поднялся он с трудом, но от руки Сержанта отмахнулся. – И вам, ваша светлость, – ответил Сержант, надеясь, что тьма скрывает выражение его лица. Сержанту было не все равно, кому служить. Глава 14 РОДСТВЕННЫЕ УЗЫ …Мой дядя – самых честных правил… Мнение лорда-протектора Кайя Дохерти о лорде-дознавателе Магнусе Дохерти, высказанное в приватной беседе И часу не прошло, как я, отмытая если не до блеска, то до скрипа, напоенная горячим молоком, укутанная в кружевной халат, сидела в огромном кресле и слушала лекцию по технике безопасности. Естественно, от Кайя. О да, отчитывать меня прилюдно их светлость не стал, дождался, когда мы наедине окажемся. Кайя расхаживал по комнате, на сей раз достаточно просторной, чтобы не натыкаться на стены, – похоже, у него в привычке было постоянно двигаться. Кот ходил следом за Кайя, умудряясь не попадаться под ноги, и время от времени оборачивался на меня. В зеленых кошачьих глазах читалось явное неодобрение. В общем, я поступила плохо. Нет, не так. Я поступила недопустимо! И только по счастливейшей случайности поступок мой не имел последствий, далеко идущих… и так далее, и тому подобное. Говорить Кайя умел. Я поначалу слушала даже. Ну, его вообще сложно не слушать: бас пробирает от натертых маслом пяток до волос на макушке, которым масла не досталось. От голоса Кайя шевелились венчики свечей, и гобелены на стенах, и тончайшие занавеси, которые в полутьме напоминали призраков. Мне нельзя покидать замок. Точнее, конечно, можно, но не так, как сегодня. Я должна известить о своем намерении Гленну – она ныне была бледна и молчалива. А еще их светлость, который с превеликим удовольствием организует мне торжественную экскурсию в любую точку протектората. А если не сможет сопровождать лично, то поручит дело сенешалю или иному доверенному лицу. А все почему? Потому, что выход нашей светлости в город – серьезное мероприятие, и я должна понимать, что титул налагает ответственность. Подданные будут счастливы возможности лицезреть меня, но лишь в привычном им антураже. – …Карета. Охрана. И глашатай… – Кайя, загибая пальцы, перечислял тех, кому надлежало сопровождать меня. Прелесть просто. А и действительно, куда я без глашатая? Мигалок здесь нет. – …свита, фрейлины… От фрейлин я бы отказалась, но, боюсь, в данный конкретный момент это не самая лучшая идея. – …Старейшины гильдий и главы цехов… А эти-то зачем? Похоже, Кайя и сам понял, что несколько переборщил. Он остановился в полуметре от очередной стены, развернулся на пятках и произнес: – Изольда, я за вас отвечаю. Вообще-то я уже взрослая и сама отвечаю за себя, но Кайя прав – получается не слишком хорошо. И я действительно могла бы найти такое приключение, которое обошлось бы без счастливого финала. Я же знаю, как это бывает. Красная Шапочка в лесу встречает серого волка… И нет, не сейчас. Те воспоминания – они остались в другом мире. У меня новая жизнь, и не надо сеять семена старых граблей. Еще прорастут… – Отвечаю, как лорд-протектор. Как хозяин этого замка. И как ваш муж. Сколько ответственности на одну шею. Не треснет под тяжестью? Но мне определенно становится стыдно. – И понимая, что у вас нет повода доверять мне, я все же попрошу в следующий раз, когда возникнет недоразумение подобного рода… или любого иного рода, не сбегайте. Скажите, что вас огорчило, и я попытаюсь решить проблему. Мне становится очень стыдно. Щеки вспыхивают, и кончик носа горит, как будто на него уголек положили. – Этот мир очень опасен. – Кайя закончил речь. Он смотрел на меня с высоты собственного роста без раздражения, скорее снисходительно, как смотрят на ребенка. Наверное, с его точки зрения, я и есть ребенок, который ловит бабочек на краю пропасти. И как бы я поступила с собой на его месте? Не знаю, но точно не ограничилась бы лекцией. Эх, Изольда, на конкурсе дур ты без труда возьмешь гран-при. – Я… я больше так не буду. А как буду? С глашатаем, охраной и свитой? Вдоль по улице, мимо свежеотстроенных потемкинских деревень? Торжественно перерезать красные ленточки, принимать цветы и заверения, что нашу светлость счастливы видеть? Ничего, потом разберемся. Только отдохнем и сразу разберемся. Я с трудом подавила зевок, который не остался незамеченным. – Вам пора спать, – не терпящим возражений тоном заявил Кайя. Возражать я и не собиралась. – И надеюсь завтра удостоиться чести разделить с вами завтрак. Если бы не тон, приглашение было бы вежливым. А так – приказ, которого попробуй ослушаться, хотя я определенно не стану пробовать. – Спокойной ночи, Иза. – Спокойной… нет, погодите. Мне действительно жаль, что так получилось. Он кивнул и ответил: – Главное, что вы целы. А ночью мне приснилась Настька. Она не менялась. Две косички, связанные вместе. Бант растрепался, повис прозрачной лентой. На платье – темные пятнышки от давленой вишни. И на щеке тоже. Настькины очки, перемотанные изолентой, съехали на кончик носа. – Уйди, – сказала я. – Тебя здесь нет. Ты там осталась. – Разминулись! Разминулись! – Настька показала язык. – Это другой мир!