– Иза, я, конечно, чудовище… Да неужели? Кто ему такое наврал? – …но женщин не насилую. В этом я и не сомневалась. – Но иногда случается, что просят этим правом воспользоваться. Особенно на Севере. Там почитают за честь, если высокий гость обращает внимание на девушку. Она сразу вырастает в цене. А на Юге строго с чистотой невесты. Полагаю, не той, которая достигается посредством хорошей бани. – И в случае… проблемы, чтобы избежать позора, родители… или невеста обращаются к лорду за помощью. Так, Изольда, прикуси-ка язык и подумай, хочешь ли ты знать, сколь часто твой муж приходил на помощь. Или оказывал честь. Или еще что там у них… Кайя в твое прошлое не лезет, и не потому, что неинтересно. – Но теперь эти обязанности придется кому-нибудь перепоручить. Он смотрит с насмешкой, и я фыркаю, притворяясь, что преисполнена сочувствия к тому несчастному человеку, на чьи плечи ляжет сие тяжкое бремя. Хохочем вместе. – Ты – чудо, Иза. А про себя он думает иначе. Плохо думает. Ничего, исправим. – И у меня к тебе просьба… это именно просьба, и я пойму, если ты откажешь. Так, нашу светлость ставят на постамент, точнее, кресло, и сами расхаживают по комнате. Ну как ребенок, мороженое выпрашивающий, ей-богу. Вот откуда у терминаторов комплексы? – Дело в том, что Урфин хотел принять участие в турнире. Но его заявку отклонили. И кто это там такой смелый? – После того, что я сделал, титул его незаконен. И они в своем праве. Единственная возможность, если он будет участвовать как твой рыцарь. Сам он не попросит, потому что гордый. Но если я скажу, что ты хотела бы… – Я бы хотела. Должен же у меня рыцарь быть, а то как-то несолидно даже. Ни любовника законного, ни рыцаря, муж и тот какой-то не совсем пока еще муж. – Честно? Вот видит же, что честно, но все равно переспрашивает. – Ты разрешишь использовать свои цвета? И герб? И… – И я даже ленточку ему на копье повяжу, если тебе от этого легче станет. Уже становится. Все-таки они мальчишки. Кони, доспехи, копья, турниры… ну и я не против поиграть в прекрасную даму. Хотя Кайя думает, что я и вправду прекрасна. – Только пусть уж тогда выиграет. – О, в этом можно не сомневаться. Он лучший. – Кайя остановился и уточнил: – После меня. Желтый листок бумаги подсунули под дверь. И Урфин наступил на него. От сапог остались грязевые разводы, и буквы поплыли. К несчастью, не все. На лицевой стороне – четыре строки в обрамлении виньеток. Забавные носятся слухи Про жизнь высочайшей семьи: Раб, рогоносец и шлюха – Кривой треугольник любви. На обратной – краткий призыв: «Не позволим фризской шлюхе захватить власть!» Урфин перечитал дважды, затем сложил листок и вышел из комнаты. Он шел, контролируя каждое свое движение, каждый жест, отмечая в памяти всех встреченных по пути людей. Тот, кто затеял игру, находится поблизости. Ему ведь интересно, иначе зачем предупреждать? Два дня… Мне приносят коробочку от ювелира. Он и вправду понял, что именно я хотела. И мастером оказался замечательным. – Возможно, стоит все отменить. – Урфин переступил через обломки стола. Хороший был стол. И стулья крепкими выглядели. Кайя разжал кулак и высыпал древесную труху. – Эти бумажки ходят по городу. Люди встревожены. Кивок и судорожный выдох. Он вообще способен воспринимать информацию? Способен. Кайя втягивает воздух и на вдохе отвечает: – Нельзя отступать. Это проигрыш. – Верно. Но рискуешь проиграть больше. – Нет. Усилим оцепление. В первых рядах должны быть наши. – Людей не хватит. – Найди, – Кайя присел и поднял желтый клочок бумаги, – найди мне эту суку. А люди… они не пойдут против меня. Урфин мог бы сказать, что уже пошли, но промолчал. Возможно, Кайя прав, поддерживая игру. Ставки растут, но тем интересней. – Если отступим, – бумага в пальцах вспыхнула, и Кайя брезгливо стряхнул крохи пепла, – он все равно ударит. Только в следующий раз мы не будем знать, где ждать удара. Один. Мамочки. Неужели завтра?! Глава 32 СВАДЬБА Желание жениться продолжалось до завтрака, а потом прошло.{58} Из откровений закоренелого холостяка Сегодня. Я больше не боюсь. Море спокойно. Небо ясное. Солнце только-только поднялось над водой, и кажется, что корабль идет по разлитому золоту. Я стою рядом с Гневом, вцепившись в гриву.