В конце концов, он подошел к своему отцу, прежде чем выбежать на улицу. Обняв Джемму за талию, я повел ее к своей машине. Она казалась в состоянии шока, судя по тому, как тряслись ее зубы и отсутствующему взгляду в ее глазах. Она откинулась на заднее сиденье и закрыла глаза. Она ничего не сказала по дороге в особняк. Нино сказал, что ей нужно немного полежать. Позже он снова наведается к ней. Она последовала за мной внутрь, тяжело опираясь на меня. Киара и Серафина бросали на нас обеспокоенные взгляды, пока я вел Джемму мимо общей комнаты. Поднявшись наверх, я помог ей добраться до ванной комнаты. Я протянул ей пару своих спортивных штанов и самую маленькую футболку, которая у меня была. — Ты в состоянии принять душ? Она кивнула, но по-прежнему ничего не сказала. Вернувшись в спальню, я оставил дверь приоткрытой, чтобы проверить, не потеряла ли она сознание, а затем опустился на кровать. Какое-то мгновение я тупо смотрел в сторону ванной комнаты, потом откинулся назад и закрыл глаза. Мой пульс все еще был слишком быстрым, и напряженное ощущение в груди только медленно поднималось. Джемма появилась через пятнадцать минут. Мои спортивные штаны низко свисали с ее бедер, а белая футболка подчеркивала тот факт, что Джемма не была в лифчике. Я оторвал взгляд от ее груди и снова уставился в потолок. Она удивила меня, забравшись ко мне в постель. Она выглядела маленькой и испуганной. Я медленно перевернулся, пока не оказался лицом к ней. — Что теперь будет? Сначала я собирался расчленить русских, а потом сжечь оставшихся ублюдков Братвы из их нор на нашей территории. Но этим я не мог поделиться с Джеммой, и это было совсем не то, о чем она спрашивала. — Диего много работает, но он не может восстановить ресторан, управлять Капри и заработать достаточно денег для оплаты счетов Карлотты. — Джем, — тихо сказал я. — Запад принадлежит мне и моим братьям. У нас больше денег, чем мы когда-либо сможем потратить. Твоя семья уж точно не останется без денег. Независимо от того, сколько денег вам необходимо, я дам их вам. Выражение ее глаз было похоже на удар кулаком в живот. — Что ты хочешь взамен? — Блядь, — выдохнул я. — Ты думаешь, я хочу, чтобы ты переспала со мной, чтобы я помог твоей семье и младшей сестре? Она только смотрела на меня своими несчастными оливковыми глазами. Я придвинулся чуть ближе. — Я не такая уж большая задница, Джем. Я бы никогда так не поступил, — яростно сказал я. Она издала слезливый смешок. Этот звук необъяснимо терзал меня. — Нет? — Дерьмо. Я заслужил это, не так ли? Признаюсь, я был полным мудаком. — Да, так и есть, — она наклонилась вперед, притягивая нас ближе, и глубоко вздохнула. — Значит ли это, что ты больше не будешь мудаком? Я уткнулся носом в ее шею, не думая об этом. Я просто хотел, должен был быть рядом с ней. Меньше часа назад я думал, что она мертва, и это распотрошило меня так, как никогда прежде. — Каверзный вопрос. Мудачество в моей ДНК и имеет склонность выходить в неудачные моменты. Это печально известная болезнь ящура, от которой я страдаю. Джемма рассмеялась почти счастливым смехом. Она придвинулась еще ближе и подняла лицо. Я чувствовал ее тепло, ее сладкое дыхание и масло ши, которым она всегда увлажняла волосы. Очень опасная, очень соблазнительная поза. И черт возьми, выражение лица Джеммы было бензином для гребаного огня моего желания к ней. Ей было грустно и страшно, и она хотела отвлечься. И черт возьми, моя специальность была отвлекать девушек, представлять им хорошее время препровождение, заставляя их забывать о своих парнях, обязанностях и даже раздражения на меня. Но это была Джемма. — Ты сделал мне больно, — выдохнула она. — Я больше никогда не причиню тебе такой боли. Это было обещание, которое я, черт возьми, постараюсь сдержать. Она еще теснее прижалась ко мне, растопырив пальцы на моем бедре, ее оливковые глаза были широко раскрыты и полны надежды, а губы приоткрыты для поцелуя. — Я хочу все забыть. — Джем, не рассчитывай, что я поступлю благородно. Мой моральный компас не в порядке, особенно с твоим великолепным телом, прижатым к моему. Даже не желание заставило меня действовать в соответствии с ее предложением. Я просто хотел быть с ней. Черт, это было что-то новенькое. — Поцелуй меня. Я хочу почувствовать что-то еще, кроме этой боли, — она вздрогнула. — Пожалуйста, Савио, заставь меня забыть. К черту все это. Кто я такой, чтобы отказывать ей? Обхватив ладонями ее лицо, я легонько поцеловал ее, полностью решив оставить это целомудренным поцелуем, но аромат Джеммы и тепло, исходящее от нее, были слишком сильны для моего несуществующего самоконтроля. Мой язык прошелся по ее губам, пробуя соленость слез и что-то еще более сладкое. Не в силах сопротивляться, я раздвинул ее и погрузил свой язык в ее рот. Черт, даже намеки на соленость не изменили того факта, что на вкус она была совершенством. Как чертова соленая карамельная ириска. Я хотел поглотить ее целиком. Мой язык нырнул внутрь, пробовал каждый уголок этого идеального рта, дразнил ее язык, пока она не подыграла мне. Ее пальцы впились в мое бедро и шею, притягивая ближе. Я перекатился на нее сверху, устраиваясь между ее ног, давая ей то, что она хотела. На мгновение она замерла, но потом поцеловала меня еще крепче. Я скользнул рукой ниже и подсунул ее ей под бедро, закинув одну ногу себе за спину, чтобы мы могли быть еще ближе, каждый сантиметр наших тел сливался вместе. Как только я это сделал, поцелуй Джеммы стал неуверенным, ее тело напряглось, и мои чувства начали возвращаться. Я вспомнил ее слова, обещание, которое она дала Нонне, ее убеждения. Джемма бесчисленное количество раз говорила мне, что хочет подождать до свадьбы. Джемма возненавидела бы себя и меня, если бы я двинулся дальше. Она тяжело дышала, ее грудь поднималась, прижимаясь грудью ко мне. Господи, что же это за испытание такое? Я закрыл глаза и резко выдохнул, стараясь оставаться неподвижным, чтобы мой член снова случайно не коснулся ее бедра и не взорвал последние остатки моей решимости. Как только я открыл глаза, любая похотливая мысль вылетела у меня из головы. Джемма кусала нижнюю губу и плакала. Я поцелуями смахнул слезы. — Это все из-за поцелуев? — Джемма растерянно посмотрела на меня. — Потому что ты хотела свой первый поцелуй в церкви? Лично я думал, что первый поцелуй на глазах у сотен гостей — плохая идея, но я все равно не понимал, что такое целомудрие. Я коснулся ее щеки. — Джем? — Нет, — хрипло ответила она. — Я только сейчас поняла, что папа не сможет проводить меня до алтаря. Она начала дрожать, и из нее вырвались резкие рыдания. Я скатился с нее и притянул к себе, потирая ей спину. Она плакала у моего горла, громкие задыхающиеся вопли сотрясали ее тело. Через несколько минут она успокоилась, а затем стала мягкой в моих объятиях. Я откинулся назад и посмотрел на ее заплаканное лицо. Она просто заснула. Я осторожно отодвинулся и, поцеловав ее в лоб, а затем встал с кровати. Моя футболка промокла от слез и была испачкана косметикой Джеммы. Я стянул ткань через голову и бросил ее на пол. Вышел из своей комнаты без футболки и направился вниз. Может, у моего брата есть новости о ситуации с Братвой. Я столкнулся с Киарой, когда она шла на кухню. — Где Джемма? — В моей постели. Киара обеспокоенно посмотрела на мою обнаженную грудь. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не спал с ней, Савио. Она очень уязвима после того, что произошло сегодня. — Конечно, нет, — я уже начал раздражаться. — Где братья? — В игровой комнате. Я оставил ее стоять там и направился в общую комнату. Как и сказала Киара, я нашел Нино и Римо в гостиной, вероятно, они готовили контрудары. Они посмотрели в мою сторону. — Как она? — спросил Нино. — Хорошо. Римо удивленно поднял бровь. — Только не говори мне… — Нет, ради Бога, я ее не трахал! — Ты и раньше выпускал своего быка на волю в неудачных ситуациях, — сказал Римо. Не обращая на него внимания, я подошёл к ним и опустился на диван. — Джемма — моя невеста. Римо пожал плечами. Мой телефон запищал сообщением от Диего. — Диего уже едет сюда. Нино кивнул и встал. — Фабиано поехал в Сахарницу. Он ждет вас с Диего, чтобы начать с русского. Как только Диего будет здесь, вы должны отправиться туда. Чем скорее мы получим информацию от солдата Братвы, тем лучше. Римо мрачно кивнул.