Она моргнула. — Почти шесть, — она придвинулась в сидячее положение, выглядя смущенной. — В шесть часов что-нибудь происходит? Я усмехнулся. — Нет, я всегда встаю в шесть, если есть возможность потренироваться. Она изумленно уставилась на меня. — Ты тренируешься? Я схватил спортивные шорты и стянул с себя пижамные, чтобы переодеться в них. Мне в лицо попала подушка. — Савио, когда ты перестанешь показывать мне свой член? Ее щеки покраснели, и она выглядела совершенно проснувшейся. — Пусть это будет большое жирное никогда, Китти. Ты моя жена. Это с трудом заработанная привилегия видеть мой член, так что ты должна это ценить. Натягивать шорты на мой твердый член оказалось сложным делом и требовало некоторого толчка и перемещения. Джемма издала сдавленный смешок и тоже соскользнула с кровати. Внезапно она смутилась. — Могу я присоединиться к тебе? — Конечно. Я надеялся, что она не захочет использовать тренировки в качестве разговоров. Я еще недостаточно проснулся для этого. Она улыбнулась и направилась в гардеробную. Когда она вышла, то была одета в спортивный топ и узкие леггинсы. Я снова переместил свой член, заработав от нее закатившиеся глаза. — Пошли, — сказал я. Она подошла ко мне и заколебалась, словно не зная, как себя вести. Я схватил ее за руку, сплетая наши пальцы. У меня не было проблем с физической близостью, так что я мог дать ей, по крайней мере, это. Мы молча спустились на первый этаж и вошли в мой домашний спортзал. Я велел снести стену между комнатами, чтобы было больше места для всех тренажёров. Тренажёры для отжиманий, штанги, и все остальное, что мне было необходимо для обычной тяжелой атлетики. — Вау, — выдохнула Джемма, оглядывая комнату. Затем ее взгляд остановился на зеркальной стене. — Конечно, ты хотел бы видеть себя, мистер тщеславие. Я ухмыльнулся. — Дело не в тщеславии, а в форме. Мне нужно проверять свое положение. Она ускользнула от меня и проверила весы и гири. Затем ее взгляд метнулся к стойке для подтягиваний. — Сколько можешь сделать? Я пожал плечами, присоединяясь к ней. — Пятьдесят за минуту. Джемма покачала головой, ее глаза скользнули вниз по моей верхней части тела. Я взял ее руку и прижал к своему прессу. Прикусив губу, она скользнула кончиками пальцев по выпуклостям моего пресса из восьми кубиков. — Шести кубиков было недостаточно, не так ли? — сказала она, ее голос был восхитительно нервным. Я старался держать свой член под контролем, чтобы Джемме было удобнее прикасаться. Детскими шагами. — Я не стремился к этому, так уж вышло. Слова Римо о доверии снова промелькнули у меня в голове. Я низко наклонился и поцеловал Джемму, просто так. Она выглядела удивленной, но затем легкая довольная улыбка тронула ее губы. Ее пальцы задержались на верхней части моей татуировки, прежде чем она убрала свою руку. Я протянул руку, чтобы коснуться ее пресса. У Джеммы были намеки на великолепные шесть кубиков пресса, смягченные ее узкой талией и раскачивающимися бедрами, просто красивыми. Она схватила меня за запястье прежде, чем я успел прикоснуться к ней. — В последний раз, когда ты дотронулся до меня там, ты был пьян и груб. Я кивнул, смутно припоминая. — Я был полным мудаком, Джем. — Да, так оно и было. — Мы уже пришли к согласию по одному важному вопросу. Это ведь только начало, верно? Она рассмеялась, потом ослабила хватку на моем запястье и слегка кивнула. Мои пальцы коснулись ее гладкой кожи, а затем обнаружили мягкие выпуклости ее четко очерченного живота. Дыхание Джеммы участилось, когда я погладил чувствительную кожу под ее пупком. Она сделала шаг назад и сосредоточилась на стойке для подтягиваний. — Можешь помочь мне дотянуться? Я схватил ее за бедра и приподнял так, чтобы она могла ухватиться за перекладину, а потом отпустил. Ее задница теперь была на уровне глаз, и я не мог не представить, каково было бы есть ее вот так. Было бы забавно посмотреть, как долго она сможет висеть на перекладине, пока я это делаю. Я сделал шаг назад, когда она начала подтягиваться. Ее верхняя часть тела была не так сильна, как ее ноги, но она справилась с восемью строгими подтягиваниями, что было неплохо для девушек. Она спрыгнула на пол, тяжело дыша. Усмехнувшись, я вскочил и схватился за турник, а затем начал делать упражнения. Они были более эффективными, чем подтягивания, но и гораздо более продвинутыми. — Жаль, что я не могу этого сделать, — сказала Джемма. Я приземлился рядом с ней. — Мы над этим поработаем. Ты сможешь, если будешь оставаться сосредоточенной. — Мне нравится, что мы можем вместе тренироваться, — призналась она. После этого мы перешли на упражнения на ноги, тренируясь в уютной тишине. Я наслаждался видом Джеммы, делающей становую тягу. Это был великолепный вид. Я наблюдал, как она делает еще один рывок, и мои мысли блуждали вокруг того, как это было бы, если бы она вот так наклонилась, а я зарылся бы лицом в ее киску, по-настоящему съел ее, пока мое лицо не покрылось бы ее соками; я заставил бы ее кончить хорошо и жестко, прежде чем трахнуть. Джемма прищурилась, глядя на меня в зеркало, потом ее взгляд скользнул ниже, и она со звоном уронила штангу. Моя блуждающая мысль оказала заметное воздействие на область паха. Даже мои тренировочные шорты не могли скрыть член. Лицо Джеммы покраснело, затем она резко выпрямилась. Я пожал плечами и подошел к ней. — Ну же, Джем, — тихо сказал я. — Неужели это так плохо, что при виде того, как ты наклоняешься, у меня встает? Она поджала губы, слишком упрямая, чтобы сказать правду. ??Джемма?? Я никогда бы не призналась, что мне было приятно осознавать, что я вот так влияю на Савио. Конечно, его ухмылка говорила о том, что он точно знал, о чем я думаю. Он обхватил мое лицо ладонями и собственнически поцеловал. Я встала на цыпочки, прижав ладони к его потной мускулистой груди. Поцелуи Савио были захватывающими, а я была наркоманкой, которая не могла устоять перед своим любимым наркотиком. Медленно его губы двигались на юг, облизывая и покусывая мое горло дразнящим способом, посылая копья желания через все мое тело. Он сосал мою кожу, пока дразнящее покалывание не превратилось в тупую боль. Я задохнулась от смеси боли и удовольствия. Он отодвинулся с довольной ухмылкой, и моя рука взлетела вверх, чтобы коснуться пульсирующего места. — Ты что, поставил засос? — прошептала я едва узнаваемым голосом. — Ты моя, и мне нравится видеть доказательство этого на твоем теле. Я разрывалась между тем, чтобы оттолкнуть его и притянуть к себе для еще одного поцелуя. Решение было принято вместо меня, когда вошел Нино, а за ним Фабиано. Я быстро отступила на шаг от Савио, чувствуя жар в голове от того, что они могли увидеть или услышать. Холодные серые глаза Нино метнулись от брата ко мне, и он приветственно наклонил голову: — Если мы что-то прервали, мы можем потренироваться где-нибудь в другом месте. — Нет, — выпалила я. Взгляд Фабиано задержался на моем горле, и я прижала пальцы к этому месту. — Доброе утро, Джемма. В его голосе звучала сдержанная вежливость. Он был для Савио как брат, но я знала о нем еще меньше, чем о Нино, Римо и Адамо — за исключением того, что он был таким же Головорезом, как и мой брат, и избил отца Тони. Я натянуто улыбнулась ему. Он обменялся взглядом с Савио, прежде чем направиться к жиму лежа, а Нино принялся разминать мышцы. Никто из них не был одет в футболки, не стесняясь своего тела, как и Савио. Савио поднял штангу и сделал круговую тягу, затем жестом велел мне закончить последний подход. Ни Фабиано, ни Нино не обращали на меня никакого внимания, по крайней мере внешне, сосредоточившись на своей тренировке, но я все еще ощущала себя под пристальным вниманием. Я была незваным гостем в их дружной семье. Мне потребуется время, чтобы доказать это не только им, но и Савио. После тренировки, мы все четверо отправились на кухню. Савио, Фабиано и Нино говорили о нескольких клубах и их арендной плате. Но я слишком нервничала из-за своего первого дня в особняке Фальконе, чтобы сосредоточиться на них. Несмотря на успокаивающую руку Савио на моей спине, когда мы вошли в кухню, я чувствовала себя выставленной напоказ. Вся семья уже заняла свои места за большим кухонным столом, за исключением Адамо. Савио подтолкнул меня к ним. Киара одарила меня яркой улыбкой, ее глаза были добрыми. — Надеюсь, ты проголодалась. — Умираю с голоду, — призналась я. — Тогда присаживайся.