– Надо с Рамовым встретиться, – решила я, и повернулась к сестре. – Знаешь, где он может быть? Стас в разговоре упоминал, что Рамов куда-то подевался. Милка покусала губу, затем сказала: – На работе можно спросить, у его секретаря, Леночки. Я с ней вроде как подружилась. – Отлично, поехали, – повеселела я. Спускаясь вниз, чтобы позавтракать, мы, естественно, прежде позвонили Рамову. Звонила Милка, но бывший возлюбленный трубку не брал. Номера Леночки у нее не было, поэтому было решено ехать к Рамову на работу, в фирму «ТройИнвестХоум». Уплетая сырники, я довольно жмурилась и разглядывала редких посетителей ресторана, спустившихся на завтрак, и позади степенной пожилой пары заметила Стаса. Как назло, моя первая любовь выглядела выше всяких похвал. Белая рубашка, небрежно закатанные рукава, черный пиджак на спинке стула, волосы художественно растрепаны. Прищурившись, Стас что-то яро выговаривал своему собеседнику, и я перевела взгляд на него. Накачанный мускулистый парень, однако почему-то в мешковатой одежде, словно бы он хотел скрыть свою фигуру. На голове кепка, на ногах – кроссовки для бега, а в руках парень вертел солнцезащитные очки. Интересная картина вырисовывается. Не жуя, я проглотила сырник и спешно поднялась со своего места, кивнув Милке. – Поехали, засиделись уже. Милка безропотно встала и направилась вслед за мной к выходу. Отправив сестрицу в машину, я быстро перешла дорогу и зашла в магазин. Сквозь огромные окна супермаркета выход из отеля был виден как на ладони, и я с удовлетворением наблюдала, как Милка завела автомобиль и выехала с парковки. Из гостиницы выскочил парень, сидевший со Стасом, прыгнул в раздолбанную девятку и резво покатил за Милкой, а через секунду за ним тронулась синяя Тойота. Я почесала затылок, и, захватив бутылку воды, поспешила на кассу, по пути доставая телефон. Агап, несмотря на раннее утро, ответил сразу. Я скороговоркой сообщила номер синей Тойоты и жалобно попросила: – Можешь пробить, чья тачка? – Могу, но незачем, – порадовал меня Агап. – Воркутова эта машина, точнее, одного из его ребят. Но и он сам на ней часто катается. – Ага, – сказала я, и отключилась. Милка подъехала к магазину через десять минут, и мы покатили на работу к Рамову. Вышеупомянутая Леночка при виде Милки расцвела, заалела, как маков цвет, и шепотом сообщила: – А Максим Сергеича нет. Уехали. – А куда? – ласково спросила Милка, облокотившись на стойку. – А не сказали, – улыбнулась Леночка. В глазах ее плясали чертики, и, наклонившись, она забавно зашептала: – Отдохнуть захотелось. Дача, шашлыки… Озеро. Милка помрачнела и кивнула. Вцепившись в мой локоть, потащила меня к выходу и по пути к машине сказала: – На даче он, у подчиненного своего. Про это место никто не знает. Дачка в тридцати километрах от города, оформлена на охранника фирмы. Там озеро неподалеку и лес, место отличное. – Откуда знаешь? – Была там, – ответила Милка, и, заметив мой взгляд, добавила: – На шашлыки ездила. Я усмехнулась. Сев в машину, сестрица вопросительно уставилась на меня. – За нами хвост, даже два, – прикусила я губу, и задумчиво поглядела по сторонам. – Нехорошо к Рамову посторонних людей приводить. С другой стороны, оно безопаснее будет. Милка захлопала глазами. Я вздохнула. – Опасен твой Рамов или нет? Он нас не прибьет случайно? – Конечно, нет, – оскорбилась сестрица. – Нормальный он. Девушек не бьет. – Это радует, – кивнула я, и загрустила. – Придется от хвостов избавляться. Через полчаса мы въезжали во двор Агапа. Дом его расположен странным образом, выезда два, но на приличном расстоянии друг от друга. Резво въехав во двор, Милка промчалась через вторую арку, и путь тут же загородила машина Агапа, встав посреди дороги. Синяя Тойота и девятка замерли, отчаянно сигналя, а мы уже вырулили на трассу и бодро покатили в сторону выезда из города. – Вроде оторвались, – заметила сестрица, поглядывая в зеркало. Я радостно махнула рукой и написала Агапу сообщение с благодарностью. В ответ он прислал злобную рожицу и напутствие: «Будь осторожна». И тут же вдогонку прилетело второе сообщение: «Кстати, а я не говорил, что Рамов – близкий друг Стрелецкого?». У меня враз заныли все зубы. Скривившись, я убрала телефон в сумку и обратилась к Милке: – Рамов с тобой про флешку разговаривал? – Не-а, – покачала головой сестрица. – А о его конфликте с Тагаловым ты знала? – Знала. Весь город знает, да и сам Макс несколько раз нелицеприятно о нем высказывался. – А о том, что они дружны со Стрелецким? – Чего? Милка аж глаза вытаращила и недоуменно уставилась на меня. – На дорогу смотри, – рявкнула я. – Агап написал. – Быть не может, – нахмурилась Мила. – Макс никогда о Стасе не упоминал… Да и в разговоре делал вид, будто с ним не знаком. Агап не врет? – Зачем ему? В общем, дело мутное, – решила я. Милка согласно кивнула, и вцепилась в руль покрепче. И чем ближе мы подъезжали к даче Рамова, тем неспокойнее становилось у меня на душе. – С чего бы Воркутову за нами присматривать? – хмуря брови, спросила Милка. Согласно навигатору, до дачи Рамова оставалось ехать минут десять, и это время сестрица решила провести с пользой. Я неторопливо глотнула теплой минералки, и пожала плечами, глядя на дорогу. – Это же очевидно. Господин Воркутов отчего-то считает, что нам известно больше, чем мы говорим, поэтому и решил стать нашей тенью. Авось, что и выгорит. Непонятно только, с чего такие умозаключения. Ему бы внимание на Рамова обратить, или на того же Стрелецкого… Я поморщилась, произнеся вслух имя бывшего. Надо заметить, что даже спустя столько лет Стас ухитряется оставаться главной проблемой в моей жизни. – А тот, второй парень? – помолчав, спросила Милка. Она наморщила лоб, что свидетельствовало о напряженном мыслительном процессе. – Он-то чего за мной поехал? – А это, дорогая моя, надо у Стрелецкого спрашивать. Паренек-то с ним за одним столом сидел, и явно указания выслушивал. Так что наш Стасик не так чист, как кажется. Я вздохнула и добавила: – Думаю, что Стас решил подстраховаться, и человека послал, чтобы за нами приглядеть. Другими словами, наши доблестные мужчины переложили поиск флешки на наши с тобой хрупкие плечи, а сами засели в логове – ждать развития событий. Не удивлюсь, если Рамов на даче отдыхает, а за нами и его человек таскается. Милка гневно раздула ноздри – мысли об отдыхающем Рамове ей отчего-то не понравились. Чем ближе мы подъезжали, тем сильнее гневалась сестрица. Когда машина свернула в сторону поселку и благополучно миновала шлагбаум, Милка уже вся кипела от злости, оттого резво выпрыгнула из машины, забыв заглушить мотор, и ринулась к дому. Я поднялась по широким ступенькам вслед за ней. Забор у Рамова отсутствовал, сама дача больше напоминала небольшой загородный коттедж с зеленым газоном и аккуратно подстриженными кустами. Очевидно, господин Рамов имел собаку, потому что в нижней части двери имелось небольшое оконце для пса средних размеров. Милка пару раз пнула дверь и выругалась. – Не открывает, – зачем-то сообщила она мне. – Я и сама вижу. Собака есть у него? – Была, месяц назад умерла. На дороге сбили. – Ага, – кивнула я и присела, чтобы оглядеть отверстие для погибшего пса. Небольшая дверка квадратной формы неожиданно легко поддалась вперед, и я смогла разглядеть пол и часть прихожей. Милка рядом нервно переминалась с ноги на ногу, оглядываясь по сторонам. Я прикинула габариты сестрицы – природа одарила ее щедро, наградив тонкой талией и внушительным бюстом, от чего я решила, что Милкины богатства вряд ли в лаз пролезут. А вот я со своей фигурой как у девочки подростка вполне смогу оказаться внутри. – Ты чего удумала? – прищурилась Милка. – По сторонам смотри, – шикнула я на нее, и, кряхтя, полезла в дом через собачью дверь. Больно стукнувшись плечом, я кое-как втиснулась внутрь, встала и открыла Милке – дверь была закрыта на задвижку. Следовательно, господин Рамов где-то в доме. Милка уверенно направилась вперед, не снимая обувь. Я послушно двинулась за ней. Внутри стояла тишина, только со второго этажа доносилось невнятное бормотание. Мы поднялись по лестнице, и вскоре стало понятно – работал огромный телевизор в гостиной, а перед ним, на белом диване спиной к нам сидел мужчина. Я разглядела светловолосый затылок, перевела взгляд на пол, где валялась пустая бутылка из-под виски, и облегченно вздохнула. Господин Рамов просто напился и уснул. Милка недовольно фыркнула и громко позвала его: – Макс, эй, проснись! Вставай, кому говорю! Сестрица обогнула диван и встала перед телевизором, гневно уперла руки в бока и топнула ногой. – Алло, проснись и пой! Максим! Я следила за ее потугами разбудить бывшего возлюбленного краем глаза, осматривая гостиную. Красиво оформленное помещение – здесь явно поработал дизайнер. Милка все еще надрывалась, и я перевела взгляд на Рамова, отмечая то, что не заметила с первого раза. Его поза была слишком неудобной для сна. Голова мужчины свесилась на грудь, руки безвольно были вытянуты вдоль тела. Милка шагнула вперед, намереваясь тряхнуть Максима, и я рявкнула: – Не трогай! Испуганно вздрогнув, сестрица вопросительно посмотрела на меня. Я приблизилась к дивану и аккуратно приложила два пальца к шее господина Рамова. Устало вздохнула и обратилась к бледной, уже догадывающейся обо всем, Милке: