Мне страшно заново любить, мне страшно чувствовать себя счастливой и любимой. Но рядом идёт Аарон, который просто что-то мне рассказывает, а я не понимаю ничего, потому что голова занята страхами и воспоминаниями. Я смотрю на него, и думаю о том, как бы я хотела быть им. О легкий, в том плане, что простой, и никакие страшные потери не тянут его, он кажется мне белым облаком, когда я сама как тяжелая глина, текущая по суровым рельефам жизни. Он веселиться, и его несерьезность, на самом деле выглядит большим плюсом- для него. Его беззаботность, умение улыбаться всему что происходит в его жизни, это его сильная сторона. Но, я совершенно другая, и разве могу я верить или довериться человеку, который не расстроиться если я откажусь? Горько, но правда ведь, он не будет страдать и убиваться как я, если принципе меня потеряет. А для меня больше всего остального нужно чувствовать себя особенной, важной, дорогой. По аллейке, идут двое человек, один из них прыгает, смеётся, что-то увлеченно рассказывает, а другой, смотрит, и думает совершенно о другом. Так мы выглядим со стороны. «А может попробовать?» Промелькнула мысль у мня в голове, и я серьезно задумалась. Хотя бы на время, побыть с его семьёй, побыть и испытать эти чувства. Что я потеряю? А можно ли? Конечно можно! Мне уже восемнадцать, и я сама могу выбирать свою судьбу. Немного поживём, а потом уедем к себе в квартиру. Я куплю на те деньги, которые мне достанутся от отца. ДА! ТАК И СДЕЛАЮ. Я не хочу больше жить в моей семье с этим Бобом. Он меня бесит, и я ненавижу его. Я хочу быть как Аарон, и может когда мы будем жить вместе, всё будет по другому? В любом случае, я люблю его, и это значит не стыдно жить с ним, и в будущем, меня по любому ждут гастроли, так что, пусть не надолго, я испытаю новые чувства, новую жизнь. Когда Аарон проводил меня до дома Викк, мы поцеловались. И я уже понимала, что всё решила, но ему ничего говорить не стала. Я не тороплюсь, и успею порадовать его в следующий раз. Я захожу домой, но Викк ещё нет. Наверно ещё гуляют. Я легла на кровать, и начала снова думать. На утро, Викк ходила с жутким настроением. — И чего ты даже кровать не расправила? — начала меня ругать сестра — Да я как-то отключилась, даже не помню как уснула. — Нагулялась? — продолжает в том же духе Викк. — Ты чего? — спрашиваю в недоумении я. — Да ничего! Ты приезжаешь к нему или ко мне? — И к нему и к тебе.. — Да конечно! — размахивая руками сказала Викк. — Успокойся пожалуйста, ты же так же гуляешь со своим парнем, всё же нормально. — Не нормально. Ты если хочешь к нему приезжать, вот и приезжай к нему. Я тебе что, гостиница? Меня это задело за живое. Во первых, я понимаю что она права, но она ругает и отчитывает меня как маленькую, а я ненавижу когда со мной так разговаривают. — Хорошо, Викк, извини. Я скоро уеду, не переживай, больше не появлюсь у тебя. — Ну и пожалуйста! Я закрылась одеялом, чтоб перевести дух, и найти в себе силы не расплакаться. — И не надо из себя несчастную строить! — уходя добавила она. «Я что-то строю??! Ты то откуда меня знаешь? Если у тебя всё хорошо, или ты свои проблемы проживаешь не так болезненно, как я, это не значит, что я кого-то строю из себя. Какая гадина, такое сказать, и даже не подумать о моих чувствах, о том, что могла обидеть меня! Да ну и ладно, вот и как раз ещё одна причина переехать к Аарону. Пошли бы вы все!» — пронеслось у меня в голове. А в душе в это время прошел ураган различных негативных эмоций. Я встала с кровати, заправила её, и направилась к бабушке. Подходя к раковине, я умылась и подумала: «Это вообще то и моя бабушка тоже! Так что пусть не выделывается!» — О, наконец-то проснулись! А где эта? — спрашивает бабушка — Привет, бабушка. Да ходит она дерганая. — Поссорились что ли? — Нет, но она отчитывает меня за то что я кровать не расстелила и уснула. — А она что прям святая что-ли? Вчера ей говорила, накрой крышкой суп в кастрюле, мухи налетят, а ей же всё равно. — Да я тоже думаю, с кем ни бывает! — А знаешь всё из-за чего? Из-за чего вы такие бестолковые? «ВЫ????! Я ТО ЧТО СДЕЛАЛА?!»— мысли в моей голове склоняли меня к тому, что я просто проснулась в каком то сумасшедшем дне, где сегодня я во всем и везде виновата. — Потому что гуляете целыми сутками только о мальчиках своих думаете, — продолжила бабушка. Я молчу, но не потому что мне нечего сказать, а больше из-за уважения к старшим, и понимания того, что всё равно ничего не докажу. Меня ведь не спрашивают, поэтому я и не буду оправдываться. — Опять я что-то тебе не угодила? — кричит с комнаты Вик. — ДА! Ты ещё сюда подойди, я тебе устрою! — начинает кричать на неё бабушка. — Это она тебе нажаловалась? — спрашивает Викк у бабушки. — Да она то тут причём? Я что ли не знаю что у тебя мозгов нет? — А почему это ты меня оскорбляешь? — в ответку начинает ругаться Викк с бабушкой. «О БОЖЕ, КАК Я НЕ ЛЮБЛЮ КОГДА ЛЮДИ РУГАЮТСЯ. ГЛАВНОЕ, ЭТО ВСЁ НЕ ИЗ-ЗА МЕНЯ.» — подумала я, и начала собирать свои вещи. Пока они там ругались, и выясняли кто прав, я подумала ещё о том, что я бы не стала так стоять за себя, как до конца «прёт» Викк. Давно бы уже согласилась, и плакала где-то в углу. Вышла я на улицу так же незаметно, как и собралась. Придётся ехать домой, но надеюсь там никто хотя бы сегодня ругаться не будет. Я еду почти в пустом автобусе, за окном дома, квартиры и здания. Деревья ещё не начали зацветать почками, и поэтому на улице всё так лысо. Как будто все осталось голым и грязным, как и моё настроение- обнаженное и запятнанное. Почему именно моя голова забита целями, планами и миллиардами мыслей? Я никого не встречала, кто бы как и я что-то планировать, к чему-то стремился. Сейчас у всех максимальная цель это «устроиться на работу». И то, даже не важно куда, цель, которая просто мотивирует заработать деньги, а не как-то развиться. Все мысли и мотивация быть лучше и чего-то добиваться, стали во мне стержнем, как так они впитались в мою кровь от Кристиана? Это ведь его черта, а не моя. В какой момент я стала так на него похожа, и почему теперь, когда я стала такая какой хотел он меня видеть, я не нужна ему. И я… совсем с другим провожу свою жизнь? Вдоль серой ровной, разрисованной дорожной разметкой дороги, огромный лес, который всегда загадочно смотрится и будто, дает мне кучу кислорода, для пробуждения от мыслей насущных. Когда я каждый день проезжаю здесь, я отстраняюсь от всего и чувствую огромный восторг и восхищение. «ЭТО НЕВЕРОЯТНО КРАСИВО». Но, стоит нам проехать это место моей силы, как через несколько остановок мне придется идти домой. И каждый раз, я ловлю себя на мысли, что это ужасно, когда ребёнок ненавидит свой дом, но всё было бы иначе, если бы там не было Боба… Какая была бы я, без всех этих ужасных воспоминаний с сцен. Просто постоянно у меня перед глазами, те самые моменты… Я пришла домой, но в школе мне поставили тройку за какой-то предмет, чтоб меня снова не били, я попыталась её стереть, и это оказалось ошибкой. Меня взяли за ухо, и повели в комнату, в которой закрывается дверь. За ухо отчим поднимал меня специально, чтоб я чувствовала боль, и когда он вел меня, и я плакала, он всегда смеялся и говорил мне что я сама это заслужила. Затем он садился на кровать, клал меня на одну свою ногу, а второй накрывал сверху, чтоб я не сбежала, и когда я сопротивлялась, он сжимал свои ноги, и сдавливал мне живот, и говорил: «хорошо, правильно, делай себе ещё больнее». Он бил меня бляшкой от ремня. Перед поркой, он озвучивал цифру, самая маленькая была двадцать пять, самая большая кажется сто десять. Он давал мне право выбрать, сразу их получить или с передышкой. Такой отчаянный выбор у меня был почти постоянно, но когда я кричала о помощь, к моему наказание прибавлялись ещё цифры. Первые разы, я выбирала с передышкой, и думала что он в какой-то момент, пожалеет меня, но нет. Он бил меня, и заставлял считать удары вслух. Закричишь, получишь сверх ещё. И со временем, порка стала обычным делом для меня, и я могла плакать тихонько, и без перерывов в среднем выдержать около пятидесяти ударов. Отчим почти всегда прицеливался в одно и тоже место, и когда вытерпеть было почти нереально, и я как-то пыталась вытащить ладони и прикрыть, он бил мне по ладоням, и не засчитывал их в удары. О чем я думала в этот момент? О том, чтобы умереть от этого. Я мечтала о том, что он меня убьёт, и сядет в тюрьму, хотя, я подозревала что мама его оттуда вытащит за любые деньги. Где была мама в эти моменты? На работе. Мама очень много работала, а он после того, как мы купили домой компьютер, сидел дома и играл. Поэтому меня всё равно никто не слышал. Когда я пыталась жаловаться маме, он добавлял мне цифры к порке. После того, как всё закончится, он вгонял меня, да, прям так и говорил «пошла вон отсюда». Тут спит мама с ним… он меня выгоняет. У меня не было своей комнаты, и я была в комнате между кухней и их спальней. Я выползала туда, потому что ноги отнимались от сдавливания, и упиравшись лбом в стену рыдала. Тихо, чтоб он не слышал, но этих слез во мне было столько, что я не могла их сдерживать. — «Дверь закрой»— приказал мне отчим. И от каждого его слова моё тело вздрагивало, я закрывалась, боялась, и мигом выполняла что он меня просил. Я не могла сказать нет, я знала что бить меня, ему нравится так же как и играть в игры, дай хоть малейший повод зацепиться за мой проступок. Поводов было много, я не ровно сидела в гостях, не достаточно быстро наливала ему чай, опоздала на одну минуту, попыталась у мамы что-то выпросить в магазине. И даже когда всё было хорошо, я никогда не была «молодец» или «умничка», он ждал когда я провинюсь. И как после такого хотеть идти домой? Да, я уже взрослая, но это абсолютно не значит что он не будет меня больше бить, но уже наврятли удержит. Но, задушить мог бы, как однажды. Я опоздала на три минуты, и он уже ждал меня около калитки, я тогда была с Кристианом. Я опоздала по его вине, он не верил мне, что бывают такие люди, с которыми нельзя договориться или поговорить. «Пойми, он же тоже человек»— говорил мне Кристиан. На что я отвечал «ОН НЕ ЧЕЛОВЕК.» Но он мне не верил. Отчим взял меня за шкирку, и толкнул. Я не упала, но из рук у меня выпал телефон, и я побежала его поднимать. — «Сюда отдай его»— приказал мне отчим. — «Нет, собравшись с силами ответила я, — это не вы мне его покупали, значит и отобрать его не сможете!» Тогда меня очень смотивировал и сам Кристиан, чтоб я не боялась, и этот телефон, который подарил мне Кристиан. Я тогда, билась впервые за свои права. — Ах так, значит я тебе устрою! — и быстрыми шагами он стал подходить ко мне, я отходила назад, пока не уткнулась спиной стены нашего дома. Он подошел, рукой зацепил меня за горло, и прижав сильно к стене, стал немного поднимать, я не доставал до него руками, я не могла дышать и практически видеть. Услышала лишь то, что мама ударила его по спине ладонью. — Отпусти её немедленно, ты что делаешь?! — закричала мама. И в одночасье, как только отчим отпустил меня, он развернулся и ударил маму по лицу. Во мне адреналин достиг пика, и хоть я и боялась, я решительно пошла на него вперед, чтоб попытаться ударить или хотя бы толкнуть за маму. Но, мама сказала мне остановиться. Он держал её за шею, и кричал на неё. «Кто тебя просил лезть!», но мама со спокойными глазами велела мне зайти домой. — Но, мам.. — Ты сделаешь только хуже. Уйди. Я побежала домой, зарылась в одеяле и разревелась. Я слышала как он бил по стене, или бил мою маму, которая не издавала ни звука. «Что мне делать?!»— проносилось у меня в голове. «Вызвать полицию? Она его отмажет, скажет что я всё придумала. Что бы я ни сделала, она всегда выгораживает его.» И одна лишь единственная мысль, успокоила меня и дала мне понять наконец что я сама за себя. «Она сама это выбрала, значит она хочет чтоб это было.» И каждый раз, когда я снова прихожу домой, меня охватывает страх и волнение. Паника внутри меня начинает пробуждаться, а я просто хочу немного побыть спокойной, хотя бы почувствовать, как это, не быть постоянно напряжённой и просто расслабиться. У меня есть такое состояние- это сон, поэтому я и считаю его чудом света. Утром, мне нужно снова по одному и тому же маршруту уехать в колледж. Оттуда в тренажерный зал, а вечером на работу, ведь у нас скоро чемпионат и у нас сейчас идёт активная отработка композиций каждый день. Так я и провела всю неделю, периодически общаясь с Аароном. В большинстве случаев моих сил хватало чтоб написать ему «Ты скоро спать?» и «спокойной ночи». Просыпаясь рано утром, и возвращаясь домой к одиннадцати, я была вымотана физически. Но, колледж, и его постоянные стрессы, и работа, в которой мне было максимально не комфортно находится, потому что все на меня смотрели как на говно. «Эх ребята, вас надурили, а вы поверили. Если бы вы только могли посмотреть на всё это моими глазами, а не глазами этих тварей что меня подставили.» — думала я всё это время, пока находилась рядом со всей командой. Мне хотелось убежать, уволиться, но я тренер малышей, а они ничего плохого мне не сделали, и эти ребята искренне любят меня. Ради них, и только ради них я каждый день борюсь с собой, и прихожу в это логово змеиное. Я настраиваю себя так: «я делаю что должна», то есть тренирую малышей, и готовлю к чемпионату. А остальное остается как есть, я к нему не отношусь, и стараюсь не замечать. И это опять же напоминало мне ситуацию с отчимом, потому что теперь, я опять должна находиться там, где нет этих тварей, не говорить, когда говорят они, и хоть и стараешься не замечать, а на деле замечаешь еще больше, чтоб подстроиться под ситуацию. Гадство! В ночь перед чемпионатом мы едем наряжать и подготавливать зал, вместе со всеми членами нашей федерации, и как обычно задерживаемся до поздней ночи, а завтра утром нам рано нужно приехать сюда. Итого, получилось поспать всего четыре часа. Мне приходилось много бегать чтоб высматривать расписание, приглядывать за детками, искать родителей, проверять костюмы и прически. Я очень нервничала, и видела, как из далека, на меня смотрят те самые змеи, которые меня подставили, и наверняка насмехаются надо мной. Когда наконец, подошла наша очередь, моё сердце билось с нереальной скоростью, я переживала так, будто сама сейчас выступаю на этой площадке. Подсказывать и помогать детям мне запрещено, поэтому я справедливо рассчитывала только на подготовку детей. И когда наконец-то настало награждение, мы, уставшие проведённые в этом зале около двенадцати часов в целом, услышали результаты. МОИ ДОШКОЛЬНИКИ ВЗЯЛИ ДВА ПЕРВЫХ МЕСТА Как же я могу реагировать в подобных случаях, если не радоваться? Конечно же меня распирает от гордости за своих учеников. Полный зал аплодирую им, затем вызывают меня, и фотографируют вместе с кубками. Что может быть более лучшей местью чем собственный успех? Когда всё закончилось, и почти все разошлись по домам, на улице ещё было светло. И мне снова не хотелось ехать домой. — Привет! Как выступили? — написал мне Аарон. — Привет! Два первых места! — отвечаю я. — Да это же здорово! Я тебя поздравляю! — Спасибо! — Приезжай ко мне на ночёвку, отпразднуем семьёй. Семьёй… какое приятное слово, которое больно зацепило моё сердце. А как это? Отпраздновать с семьёй? Разве такое празднуют? Разве это причина для гордости для кого-то кроме меня? — Меня наверно не отпустят.. — А ты скажи, что к сестре поедешь, а там мы уже договоримся! — предложил Аарон. — А это идея! — обрадовалась я. — Мы тебя ждём. — отправил Аарон. После его сообщений, мне становится спокойнее. И это спокойствие не означает что суета вокруг прекращается. Раньше, когда мне писал Стефан, так и было, что всё вокруг меня становилось незначимым, невесомым, неважным. Словно в рас фокусе был весь окружающий мир, люди и обстоятельства кроме него. А эти чувства с Аароном, по-другому показывают себя. Я думала что всё уже поведала, но нет. Аарон всегда говорит «мы» «наше»— и очень редко «ты/я» «твое/моё». Вроде такая мелочь, а с ней чувствуешь себя увереннее и надежнее.