Голос наконец начал возвращаться. – Это не я, – только и получилось выдавить у меня. – Вон из аудитории! – Это не я! – повторила я, на этот раз намного громче. – Клянусь, я понятия не имею, что это! Когда я делала презентацию, ничего этого не было! Здесь должен был быть слайд с первичными и вторичными повреждениями мозга, о чем я говорила в момент, когда все замолчали! – слова лились бурным потоком. – Я не знаю, что это! Я клянусь! Я не делала такого слайда и вообще ничего кроме учебы с Германом Андреевичем меня не связывает! – Что и с кем тебя связывает, будешь объяснять в деканате, а сейчас вон из аудитории! – Но Елена Михайловна, – я наконец прочитала имя и отчество женщины на бейдже, – я клянусь… Все попытки оправдаться оказались ничтожными. – Вон из аудитории! – в четвёртый раз повторила Елена Михайловна. Казалось, что ее голосом можно взрывать целые города. Пелена застелила глаза. Глубокое отчаяние – вот что я испытала в этот момент. Оно накрыло меня с головой. Я так тщательно работала над статьей и презентацией, боялась сморозить глупость, и во что все превратилось? Ради чего это было? Это он! Я не знаю, где и как, но это точно он! Тот самый человек, который терроризирует меня записками «от Туре». Но за что? Что такого я сделала этому человеку, что он так возненавидел меня? Его розыгрыш затянулся и совсем перестал походить на шутку. Теперь он больше напоминал угрозы. Но кто и зачем делал все это? Ведь у меня даже никогда не было врагов. Забыв про флешку с презентацией и сумку, я стрелой вылетела из кабинета и побежала по лестнице. Не знала, куда и зачем, просто бежала в неизвестном направлении подальше от аудитории. В коридоре одного из этажей я наконец остановилась. Воздух в легких кончался. Наклонившись, я опёрлась о колени, пытаясь восстановить дыхание. Меня настигла новая волна рыданий. Казалось, им не было конца. Я не сразу поняла, когда чья-то рука легла мне на спину. А когда почувствовала, было настолько все равно, что я даже не стала оборачиваться. – Наконец-то я нашёл тебя. Герман Андреевич. – Герман Андреевич… – прошептала я сквозь слезы. – Это правда была не я. Я клянусь вам. – Я знаю. Протерев глаза тыльной стороной ладони, я наконец нашла в себе силы провернуться и посмотреть на преподавателя. – Теперь меня отчислят. – Не отчислят. Я сейчас же поеду в деканат. Я расскажу им правду. Это какое-то недоразумение! Ты не должна терять место в команде и, тем более, в университете из-за какого-то психа. Ведь это был он? – Но если вы скажете им правду, они решат, что вы покрываете меня, – я неосознанно схватила его за рукав халата, пропустив вопрос мимо ушей. – Разве кто-то поверит в дурацкую историю с анонимом? И тогда они подумают, что те слова со слайда… Что это все было на самом деле. – Я с этим разберусь. Ты попадешь в команду, я тебе обещаю. Я закрыла лицо руками. – Поезжай домой, Даша. Я не буду предлагать подвозить тебя, потому что поеду в деканат. Они наверняка вызовут и тебя, но позже. А пока я закажу тебе такси. – Мои вещи, они…снова остались в кабинете, – слегка улыбнулась я. – Прямо как в тот дурацкий день. Ничего не говоря, Герман отвёл руку из-за спины и протянул мне чёрную сумку и небольшую флешку в форме миньона. Я смотрела на него и чувствовала, как тепло разливается по всему телу. Да, в моей жизни происходила полная задница, но отчего-то именно в этот момент я чувствовала спокойствие, умиротворение и благодарность. В этой заднице я хотя бы была не одна. В деканат меня вызвали на следующий день. Пришлось пропустить пару по информатике, но из-за этого я не сильно расстроилась. – Дарья, – декан смотрела на меня с серьезным лицом. – Вас преследует некто – это правда? В просторном кабинете деканата собрались четверо: декан, ее заместитель, Елена Михайловна, та самая женщина, которая выгнала меня с конференции, и Герман Андреевич. Лицо его сохраняло полнейшее спокойствие, а вот Елена Михайловна готова была рвать и метать. – Да, – кивнула я, – это правда. – Расскажите, с чего все началось. И что произошло вчера на конференции. Я начала рассказывать ровно с того момента, когда увидела записку в руке трупа, лишь в двух словах упомянув о Туре и кем он мне приходился. Все, что было до – не так уж и важно, это была моя проблема. Но теперь, когда Герман буквально спас меня, это стало и его проблемой тоже. – И вы верите в это? – хмыкнула Елена Михайловна. – Я писала заявление в полицию! – возмутилась я. – Я рассказывала им все то же самое – можете сами проверить! И я дорожу доверием Германа Андреевича. Я хотела на этот Слёт! Даже в тот несчастный день, когда Герман Андреевич выручил меня, я готовилась к нему. Декан перевела многозначительный взгляд на преподавателя. – Это правда, – подтвердил он. – То есть вы утверждаете, что кто-то хочет намеренно навредить студентке Дарье Рыбниковой? – Да, иначе бы меня здесь не было. – Что ж, хорошо. Даша, ты останешься в команде, но под вашу, Герман Андреевич, ответственность. Выходя из кабинета, я была готова обнять его. Но наше положение позволило лишь скромно улыбнуться. Герман Андреевич нагнал меня, когда, пересекая парковку, я направлялась в сторону автобусной остановки. – Даша, как вы? Я отчётливо почувствовала, как часто забилось сердце. – Спасибо, Герман Андреевич! Если бы не вы, не знаю, что бы я делала. И…обращайтесь ко мне на «ты», ладно? Я чувствую себя неуютно, когда вы разговариваете со мной так официально. – Но я не могу обращаться на «ты», если ты сама при этом будешь говорить мне «вы». – Но вы-то преподаватель, – улыбнулась я, – если я начну «тыкать», это будет немного странно. – Тогда давай пойдём на сделку: вне стен университета мы можем называть друг друга по имени и говорить «ты». – Хорошо…Герман, – говорить это было настолько непривычно, что я засмущалась еще сильнее. – У тебя ещё занятия, Даша? Я кивнула. Мне предстояло отсидеть (или отбегать) еще две пары – фармакология и физкультура. – Я могу подвезти тебя. Так ты будешь в большей безопасности. Больше всего на свете мне хотелось согласиться и снова прокатиться на машине вместе с Германом, но позволить себе такую роскошь я не могла. – Спасибо, но нас могут увидеть. Боюсь, тогда ваши…то есть, твои слова уже не будут звучать так авторитетно. Да и вряд ли мой любезный «поклонник» захочет нападать на людях. А в автобусе в это время уж точно много людей. – Как знаешь, – пожал плечами Герман. – Тогда до встречи! – До встречи! Я наблюдала, как он медленным шагом направляется в сторону черной Мазды. – Герман! Преподаватель остановился и оглянулся, вопросительно глядя на меня. – Откуда ты знал, что это именно он? – Он добрался и до меня. – Что? – сглотнула я. Герман достал из кармана телефон и начал что-то в нем искать. Открыв нужное фото, он повернул экран в мою сторону. На нем красовалось дерево с нарисованным красной краской крестом. На пересечении линий в дерево был воткнут нож, он держал записку, точно канцелярская кнопка. – Что там было написано? – Он просил, чтобы я оставил тебя в покое. – Вот черт… – я закрыла лицо руками. – Знаешь, наверное, тебе и правда стоит держаться от меня подальше. Я не хочу вовлекать тебя во все это. – Я уже вовлечён «во все это». И не собираюсь прятаться, как школьник. Я буду общаться с кем хочу и звать в гости кого хочу. Поэтому я не буду держаться от тебя подальше, Даша, только из-за какого-то психа. Я могу оставить тебя в покое, но только если ты сама этого захочешь. Ты, а не он. «Не хочу! Нет, совсем не хочу!» – кричал голос внутри меня, но я вновь лишь скромно улыбнулась. – До встречи! Произнося это, я и не подозревала, насколько скоро произойдёт эта встреча. В дверь нашего дома позвонили, когда часы показывали девятый час. Я сидела на кухне и писала рецепты по фармакологии, когда это произошло. Паранойя никуда не исчезла, и сейчас, когда я осталась в доме одна, а на улице стала сгущаться темнота, она настигла меня с новой силой. Очень хотелось снова позвать в гости Вику, но сегодня она ночевала у Ника, а я не хотела мешать их отношениям. На цыпочках я проследовала к двери и выключила свет в коридоре. Звонящий не увидит меня, когда я выгляну из окна, чтобы посмотреть, кто пришел.