– У нас будет фора. Три недели. За это время я напишу заявление на увольнение и отработаю положенные по закону четырнадцать дней. Ты закончишь семестр, так что в дальнейшем у тебя не будет долгов. Сможешь продолжить уже с нового, не закрывая пробелы старого. Это может произойти когда и где угодно – можно взять академический отпуск, отчислиться, перевестись. Мы разберёмся с этим. Но прежде – исчезнем. Глава 26 ГЕРМАН В то утро (или ночь?) я проснулся от звонка намного раньше, чем думала Даша. Часы показывали пять. Девушка спала настолько крепко, что ничего не услышала. А вот я услышал. Звонил незнакомый номер. Спросонья я плохо соображал, поэтому тут же поднял трубку, и на другом конце провода раздался смутно знакомый голос. Около минуты я пытался сообразить, кто это, прежде чем до меня наконец дошло, что голос принадлежит Алене. Черт, она раздобыла мой номер телефона. Она говорила что-то о том, что ей жаль, умоляла поговорить с ней. Скорее всего, девушка напилась, но это совсем не отменяло того, что разговаривать с ней я не хотел. Тем более в пять утра. Я прослушал ее монолог молча, а когда голос на противоположном конце провода наконец затих, не раздумывая нажал кнопку «сброс» и откинулся на подушки, грезя о том, как снова провалюсь в объятия Морфея. Но прежде чем это успело произойти, телефон зазвонил вновь. – Черт, у тебя вообще осталась хоть капля совести? – я прикрыл рот рукой, чтобы не разбудить Дашу, и свесил ноги с постели. – Я блокирую твой номер, так что можешь больше сюда не звонить. – Стой. Подожди, – перебила Алена. Ее слащавый голос перешел на плач. – Выслушай меня. Если ты не сделаешь этого, я убью себя. Клянусь, я сделаю это, я не шучу. Господи, только этого не хватало. – Алена, мне неинтересны твои провокации. Мы друг другу уже давно чужие люди. Поэтому, блин, не звони сюда больше, – я вышел в коридор, осторожно прикрывая дверь спальни. – Я напишу предсмертную записку! Напишу, что это ты во всем виноват! У тебя будут проблемы! Глубокий вдох. Медленный выдох. Это по-прежнему провокация, а я слишком взрослый, чтобы вестись на этот бред. – У твоей Рыбниковой тоже будут проблемы! Я расскажу всем, что ты спишь с ней. Ведь это правда? Да? Ну, что ты молчишь? Молчание – знак согласия. Сердце совершило скачок. Я не хотел, чтобы кто-то узнал о нас с Дашей. Разумеется, я не стыдился наших отношений, но раскрыть их – значит наречь на нас косые взгляды и шепотки со всех сторон. И это, конечно же, в лучшем случае. Но даже не смотря на это, я был готов к любому исходу. Но только не к тому, что во все это вмешается Алена. Что она вообще еще когда-то появится в моей жизни. Черт, у нас было и так слишком много проблем. – Чего ты хочешь? – Чтобы ты приехал ко мне. Проклятье, с каждой секундой этот разговор становится все хуже. Во что я вообще ввязываюсь? Нужно было положить трубку и отключить телефон еще в самом начале. – Если я сделаю это, ты наконец оставишь меня в покое? – Московская, дом тридцать два, квартира шесть. Когда я приехал по указанному адресу, то просидел в машине минут десять, прежде чем наконец-то решился позвонить в домофон. Отвратительная тошнота подступала к самому горлу. Я не желал принимать участие в этом спектакле, но выбора мне не предоставили. Меньше всего сейчас хотелось видеть Алену, слушать ее, разговаривать с ней. За время нашей разлуки она стала совершенно другим человеком. И если этот человек был способен опуститься до того, чтобы заманить меня к себе угрозами, я не знал, каким бы мог стать ее следующий шаг. Я не мог так рисковать. Она открыла дверь в шелковом бордовом халате. Невольно вспомнились времена, когда на последних курсах мы вместе снимали квартиру. Тогда она носила похожий. Воспоминания спровоцировали новый приступ тошноты. Все происходящее не вызывало ничего кроме отвращения. – Герман! – она бросилась ко мне прямо за порог квартиры и, обвив шею, буквально повисла на ней. В первые секунды я опешил. Когда же оцепенение наконец-то сменилось здравым смыслом, то как можно деликатнее отодвинул девушку от себя. – Давай пройдем в квартиру. Она предприняла еще одну попытку наладить телесный контакт и взяла меня за руку, но я резко одернул ее. Терпение утекало. Квартирка была небольшой, но отделанной по последнему писку моды. Алена всегда любила роскошь. Расположившаяся в элитном жилом комплексе, квартира наверняка стоила немалых денег. Я не знал, откуда они у нее появились, но, если честно, меня это и не интересовало. – Что ты хочешь от меня, Алена? – спросил я, устало опустившись на кожаный диван с небрежно наброшенным пледом. – Я не знаю, что мне делать, Герман. Я запуталась. Я…я беременна. А Антон бросил меня. Снова глубокий вдох и медленный выдох. – В тебе растет ребенок человека, который был моим лучшим другом, а я здесь при чем? Какого черта ты хочешь от меня? Зачем ты вообще вызвала меня сюда? – Я ошиблась тогда на выпускном… Мне правда жаль. – Ошиблась на выпускном? Ты обманывала меня два месяца, Алена! – Все было не так, я… – Ты хочешь поговорить об этом? На ее зареванном лице отразилась улыбка. Девушка протянула руку к моему запястью, сжимая его так, словно моя рука – динамометр, а ей нужно продемонстрировать максимальную силу на медкомиссии. Третий раз. Третий раз она пыталась коснуться меня! Я резко подскочил, точно диван вдруг превратился в пылающий огнем костер. – Тогда где ты была, когда я обивал пороги твоего дома? Ты ни разу не открыла мне дверь! Ты не хотела сказать мне ни слова! Так почему ты решила, что это нужно мне теперь? Я не хочу говорить с тобой! Господи, зачем я вообще сюда приехал?! Быстрыми шагами я направился в сторону входной двери. – Герман, постой! – В своем унижении ты отвратительна! – Все, что я сказала тебе по телефону, попрежнему актуально! – выкрикнула она. – Мне плевать! Делай, что хочешь. Ты все равно этого не сделаешь. Самоубийство – удел сильных людей, а ты никогда не была сильной. Ты жалкая, Алена. Можешь делать, что хочешь. Рассказывать что угодно кому угодно. Меня это не трогает. – Тебя уволят из универа, если узнают, что ты встречаешься со студенткой! – Что ж, если тебе так будет легче. Но я очень в этом сомневаюсь, ведь иначе ты бы не принесла свою задницу в этот чертов универ! Если бы не хотела видеть там меня! – У вас все равно ничего не получится! – Пошла ты к черту, Алена! Она еще что-то кричала, но я больше не хотел слушать этот бред. Просто отключил звук в своей голове. Я не стал дожидаться лифта, ведь задержаться на лестничной площадке означало ввязаться в очередную перепалку. А я устал. Устал от этого бессмысленного цирка. – Я не хочу так жить! – раздался приглушенный крик, когда я вылетел из подъезда и подошел к машине. Наверное, Алена вышла на балкон. Я не стал поднимать голову, чтобы проверить. Приехать сюда и так было большой ошибкой. Даша наверняка заметила мое отсутствие, а я так не хотел, чтобы из-за этой жалкой ситуации между нами возникло недопонимание. Особенно сейчас, когда наши отношения вышли на новый уровень. Когда мы наконец-то стали хоть немного счастливыми, когда я придумал этот переезд. Я не хотел морочить Даше голову прошлым, которое больше ничего для меня не значило. Но когда я вернулся домой, Даша спала. Я отсутствовал не больше часа. Учитывая ранее время, отсутствие пробок и бессмысленность моего визита к бывшей, я отделался довольно быстро. Я разделся в коридоре, чтобы случайно не разбудить девушку, и закинул вещи в стиральную машину. Хотелось избавиться от запаха Алены, от ее отвратительных прикосновений. Я чувствовал себя грязным. И больше всего жалел, что вообще повелся на эту провокацию. Осторожно юркнул под одеяло. Даша зашевелилась, поворачиваясь ко мне лицом. – Где ты был? – пробормотала девушка, не открывая глаз. – Сигнализация сработала. Нужно было проверить, что случилось. Спи, любимая, – с этими словами я коснулся губами ее лба, но, кажется, Даша уже видела сны. А вот я так и не смог уснуть. В голову одна за другой лезли навязчивые мысли. Что, если я был слишком груб с Аленой? Что, если она и вправду решит сигануть из окна? «Ты не виноват. Ты не имеешь к этому никакого отношения», – говорил себе я. Но периодически то и дело проверял ее соцсети, в надежде увидеть признаки того, что девушка жива. Я не хотел брать на себя такой груз. Но Алена заходила в сеть как минимум трижды, поэтому я все-таки понадеялся на частичку оставшегося у нее благоразумия. Тогда-то я и убедился, что идея с побегом была правильной. Теперь у меня появилась еще одна причина сбежать – Алена. Она не должна вмешаться в мою жизнь. *** – Хорошо, допустим, – согласилась Даша. – Но есть и еще кое-кто: родители. Нам придется рассказать им, а если они узнают, то ни за что в жизни меня не отпустят! – Мы ничего им не скажем, – спокойно парировал я. – Ты с ума сошёл?! Во-первых, у них приступ случится, узнай они, что я исчезла. Во-вторых, они подадут на нас в розыск, и тогда нас в два счета поймают, где бы мы ни были. Мы не сможем долго прятаться, Герман, это удаётся лишь героям кино. А мы не за экраном телевизора! Мы в жизни, блин. Я наклонился через стол и осторожно накрыл ее ладони своими. – Мы ничего им не скажем, но только сначала. Скажем, что отправились в путешествие на каникулы. Из которого просто не вернёмся. Уже потом, когда ничего нельзя будет вернуть, ты напишешь правду. – Мама все равно объявит нас в розыск! – воскликнула Даша. – Не объявит! Ты расскажешь ей все: про анонима, про записки, про игрушку и Дымку, объяснишь, что мы сбежали, чтобы скрыться от него. Она не сможет объявить нас в розыск, это будет означать конец всему. Делая это, твоя мама буквально отдаст нас в руки этому чокнутому. Она не сможет так поступить. – Черт, Герман, когда ты вообще все это придумал? – Сегодня утром, пока ты спала, – нежно и в то же время чуть хитро улыбнулся я. – Но в осуществлении этого плана есть два важных момента, – я тут же посерьёзнел. – Каких? – Во-первых, об этом никто не должен знать. Ни родители, ни друзья, ни, тем более, кто-то еще. – Даже Вика? Неудивительно, что она об этом спросила. Представляю лицо Вики, когда однажды Даша просто не придет в университет, перестанет отвечать на звонки, а ее мама скажет, что она исчезла. Каково это – исчезнуть? Не умереть, а просто раствориться. Было странно даже думать об этом. – Даже Вика.