– Дашка, ты где там застряла? Пойдём уже! – Кажется, у меня неприятности, – пробормотала я, и три пары глаз друзей тут же вопросительно уставились на меня. Вместо того, чтобы сказать что-то еще, я просто молча протянула найденный листок Вике. Несколько секунд ее глаза бегали по тексту. Затем снова и снова возвращались к началу. Подруга перечитывала записку несколько раз. Закончив читать в очередной раз, Вика подняла взгляд. Он больше не был вопросительным. Теперь в нем читался страх. – Записка…с того света?… – Чего? Дайте сюда, нам тоже интересно, – тут же выхватили листок парни. – «Дорогой зайчонок! Поздравляю тебя с твоей очередной победой над Герасимом! Я ни на секунду не сомневался, что у тебя все получится, ведь ты у меня самая умная. Целую, твой Т.» Что за хрень? – Ромыч обвёл нас непонимающим взглядом. – Если вы прикалываетесь, это не смешно! Но если бы только это был прикол. Почерк – вот что первое бросилось мне в глаза, как только я развернула записку. Две «закорючки» у буквы Д. Черточка над прописной «т». Я никогда не спутаю этот почерк. Так мог писать только один человек. – Кто прикалывается-то, Ромыч? – раздраженно спросил Ник. – Вика? Или Дашка? А может, это я написал? – Что это? Что?! – я была в секунде от истерики. – Стойте. Давайте будем рассуждать логически. – Логика и ты – вещи не совместимые, Ромыч, – не унимался Ник. – Да заткнись ты. Итак, давайте рассуждать логически. Это мог написать кто угодно. Многие знают, что у нас зачёт. Вот и решили сыграть злую шутку. Например, Лина или Катя. Они первыми вышли с зачета и, соответственно, могли подкинуть это тебе в куртку, пока остальные были еще на кафедре. – Что за бред ты несёшь, Ромыч? – Нет, – Вика встала между парнями. – Нет, это не они. Во-первых, они вышли первыми, а значит, не могли знать наверняка, сдашь ты зачёт или завалишь. – Дашка у нас отличница, земля должна перевернуться, чтобы она что-то не сдала, – перебил подругу Рома. – Так что это можно было предугадать. – У Герасима ничего предугадать нельзя. А во-вторых, зачем им это? Мы в хороших отношениях. Это глупость. – Это почерк Туре, – отрезала я, и на несколько секунд в нашей компании воцарилась тишина. – А может это, ну…не к этому зачету бумажка? Может он писал ее еще в том семестре? Просто она где-то затерялась, а сейчас нашлась? – предположил Ник. Я лишь отрицательно покачала головой. – Он ничего мне не писал. И в принципе никогда не пылал любовью к письмам. До этого августа. – Тогда это чей-то идиотский розыгрыш! Непонятно только, кому это вообще в голову пришло. Это же бесчеловечно. – Слушайте, – отступила от темы Вика, – может пойдём, а? На улице поговорим. Увлечённые необычной находкой, непонятно как оказавшейся в моем кармане, мы даже не заметили, как холл стал медленно заполняться людьми. На улице в лицо ударил прохладный октябрьский ветер. Сегодня обещали дожди. Небо хмурилось. Так же, как моя душа. – Кому могло понадобиться так разыгрывать Дашу? Приколист должен был знать много вещей: что у нас зачёт, что ты не выйдешь раньше времени и не застанешь его с поличным, что Туре перешёл на эпистолярный тип общения. В конце-концов, он должен был знать почерк Туре и много практиковаться, чтобы повторить его с такой точностью, – рассуждала подруга. – Недоразумение какое-то, – пробормотала я. Внутри бушевал ураган эмоций. Стоит только открыть крышку – и он тут же вырвется наружу. Если не разорвёт меня раньше времени. – А может это…ну…реально Туре? – Ромыч, ты ещё скажи, дедушка Ленин! – усмехнулся Ник. – А что, я слышал, что если у умершего остались какие-то незавершенные дела на земле он может…вернуться типа. В виде призрака. А Туре как раз не попрощался с Дашкой, да и вся эта история с расставанием вообще странная. Может он хотел что-то сказать… – Меньше «ТВ-3» смотри, Ромыч, и больше познавательных каналов. Того и гляди новые извилины вырастут, а то старые уже совсем подводят. – За своими извилинами лучше последи! – Угомонитесь вы! – повысила голос Вика. – Сколько можно цапаться, как дети малые в песочнице?! Надоело, сил нет! На некоторое время среди нас воцарилось молчание. Мы просто шли к автобусной остановке. Разговор себя исчерпал. – Я не хочу нести это домой, – резко остановилась я. – Чья бы ни была эта глупая шутка, я не могу это видеть. И знать ничего не хочу. Давайте сожжём эту несчастную записку и просто сделаем вид, что ее никогда не было Ник молча протянул руку, и я вложила в неё все так же свернутый вчетверо листок. Достал из кармана зажигалку. Чирк раз – и на бумажке играет огонёк. Чирк два – и огонёк несмело кусает белую бумагу. Доли секунды – и он уже распространяется на половину листка. Когда пламя стало подступать к пальцам, Ник разжал руку. Маленькая огненная птица полетела вниз и приземлилась на влажный асфальт. Через минуту от неё ничего не осталось. Лишь пепел, который через несколько минут порыв ветра разнесёт по окрестным дворам или смешает с дождевой водой. Глава 7 АНОНИМ Я ухмыльнулся. Послание возымело даже больший эффект, чем я ожидал. Сначала боялся, что Даша в принципе не прочитает мою записку – случайно выронит, пока достаёт перчатки или вовсе не обратит на нее внимание и выбросит, как ненужный мусор, даже не развернув. Поэтому решил перестраховаться и купил акварельную бумагу. Уж она-то плотная, такую сложно не заметить. Когда компания друзей покинула университет, я отошёл от раковины, в которой намывал руки уже минут десять, склонившись низко к крану и одним ухом слушая их разговор. Ни один человек не обратил на меня внимания. Люди удивительны в своём безразличии – когда они куда-то торопятся, то не замечают ничего вокруг. Впрочем, я был таким же, как они. В университете учится не одна тысяча студентов, с чего бы им обращать внимание именно на меня? Направляясь к выходу, мельком взглянул в зеркало – ну просто красавчик! Сильнее натянул капюшон толстовки, из-под которого выбивались пряди светлых волос. Самодовольно улыбнулся своему отражению, после чего миновал охранника и вышел на улицу. Компания еще не покинула территорию ВУЗа, а Ник уже закурил. Ай-яй-яй, как некрасиво! Шум их бурной дискуссии долетал до моих ушей, хотя я держался от компании на приличном расстоянии. Их версии меня забавляли: приколист, который знал про Дашу все, призрак Туре…серьезно? Я едва сдерживался, чтобы не захохотать в голос. Около автобусной остановки компания разошлась. На сегодня достаточно. Я достал свой новенький мобильник, открыл приложение и вызвал такси. Через пару минут подъехал чёрный «Фольксваген», а еще через полчаса я уже был дома. Дом, в котором я жил, был вонючим, старым и насквозь пропитанным сыростью. Того и гляди, скоро развалится. Алкаш, который сдал мне квартиру, даже не спросил, как меня зовут. Его не интересовало ничего кроме денег. Забулдыга явно был счастлив, что хоть кто-то наконец-то позарился на его жилище, да еще и заплатил за несколько месяцев вперёд. У подъезда меня встречал спящий на лавочке Геннадий Палыч – мой сосед, такой же пропитый алкоголик, которого периодически выгоняла из дома жена. В такие дни он переезжал жить в подъезд, периодически возвращаясь к двери своей квартиры и совершая такой погром, точно от громкости ударов зависело, сколько ему перепадёт водки. Добро пожаловать в Хламовник! Таким был стиль жизни этого убого уголка земли. Хламовник расположился на краю Приозерного района. Почему он до сих пор существовал, можно лишь догадываться. Целиком и полностью микрорайон состоял из старых бараков, часть окон в которых была заколочена, другая часть – разбита. На улицах между деревьями натянуты верёвки, на которых сушились простыни и пододеяльники с огромными дырами – бельем пользовалось явно не одно поколение. По улицам рыскали бродячие собаки, отыскивая себе пропитание в мусорных контейнерах, которые никто не вывозил годами. Асфальта здесь не было, лишь глинистые дороги, которые в период дождей превращались в сплошную кашу. Нормальных магазинов тоже не было. В двух кварталах (если это вообще можно было назвать кварталами) от моего дома расположился небольшой магазинчик, очень напоминающий деревенское сельпо. Местные называли его «Шеснарик». Здесь продавался самый примитивный набор продуктов, десяток разновидностей дешёвого пива и паленая водка. Из этого всего меня интересовало лишь первое, хотя даже за продуктами я ходил редко, предпочитал заказывать доставку – не хотелось лишний раз светиться и заводить разговоры с местным контингентом. Но всякий раз я искренне сочувствовал курьеру: приходить в это гетто – то еще испытание. Хламовник можно было смело назвать маленькой деревней, хоть и находился он в большом городе и считался его частью. Что было еще абсурднее – рядом за высоким забором расположился элитный коттеджный посёлок Копи, тот самый, где жила Даша. Почему Хламовник не снесли и не застроили землю коттеджами, для меня также оставалось загадкой. Впрочем, это было мне на руку: любой среднестатистический житель Хламовника, встретивший меня на улице, через час уже едва помнил своё имя, не то что мое лицо. А еще я был близко к ней. Теперь не сложно догадаться, почему Хламовник получил такое название. Единственным лучиком света в этом темном царстве было озеро, благодаря которому район Приозерный и получил своё название. Хламовник располагался в самой высокой точке Приозерного, и отсюда открывался прекрасный вид на синюю водную гладь. То и дело, возвращаясь домой, я останавливался около подъезда и подолгу вглядывался в даль. И думал, очень много думал. Я вставил ключ в замочную скважину и открыл деревянную дверь. Меня встретил полумрак. Когда я снимал квартиру, часть окон были по непонятной причине заколочены, и я не стал что-то с этим делать, лишь наоборот – купил блэкаут-шторы на оставшиеся окна. Мне нравилась темнота. Приходя домой, я включал неоновую лампу, открывал ноутбук и чувствовал себя супергероем, работавшим в секретном офисе спецслужб где-нибудь в Лос-Анжелесе. В остальном же квартира нуждалась в как минимум косметическом ремонте. Внешний вид жилища не особо волновал меня, но старые ободранные и залитые непонятно чем обои я все же решил переклеить. Раскладушку, пружины которой держались на соплях и добром слове, сложил и убрал в кладовку вместе со всем остальным хламом, который напоминал мне о том, где я нахожусь. Закрыл кладовку на замок и больше никогда в нее не заходил. Вместо раскладушки купил надувной матрас, который и стал моей кроватью. Он мне даже понравился – в том, чтобы спать на полу на надувном матрасе была особая прелесть. На столе, стоящем посреди комнаты, не было ничего кроме ноутбука. В нем я проводил все своё свободное время. Скачивал программы, осваивал даркнет* (прим.автора. Скрытая группа веб-сайтов, использующаяся для сохранения анонимности или приватности действий). Я надеялся, что однажды смогу взломать ее страницу, читать каждое ее сообщение. Она не знала обо мне ничего, я же хотел знать о ней все. Видеть каждый ее шаг. Предугадывать каждое действие. В сегодняшней записке я преуспел: то, насколько я был осведомлён о ее успехах и насколько точно мне удалось напомнить ей погибшего друга, возымело нужный эффект. Даша сама себя выдала. Накинуть капюшон на голову и надеть белый халат поверх – не было средства проще, чтобы затеряться в толпе и слушать, как на всю столовую компания скандирует о своих успехах и неудачах. Впрочем, я написал эту похвалу намного раньше, потому что другого исхода и не ожидал. «Земля должна перевернуться, чтобы Даша что-то не сдала» – в этом ее друзья оказались правы. В столовой они лишь подтвердили мои предположения. Пробраться через охрану, показав студенческий любого учебного заведения было еще легче. Подслеповатый дед, сидевший на посту охраны даже не посмотрел на меня. Если бы только мир знал, насколько он облегчает мои задачи! В ящике стола лежала папка акварельной бумаги и стопка новеньких конвертов. Я не планировал останавливаться. От ее реакции меня охватил кураж. Я хотел сделать это ради эксперимента, но не думал, что игра пообещает быть такой увлекательной. Что ж, Даша, ты обо мне еще услышишь! Я достал из кармана мобильник и набрал номер салона цветов, недавно подвернувшийся мне в интернете. – Здравствуйте! Я бы хотел оформить доставку. Букет из семнадцати бордовых роз. Завтра к 10 утра на Сосновскую 7, квартира 5. Домофона нет, нужно просто подняться на второй этаж, дверь подъезда будет открыта. Да, я заплачу за срочность. Спасибо. Глава 8 ДАША С каждым часом небо становилось все мрачнее. Кажется, надвигается гроза. Помню, этим летом шли сильные грозы. Настолько сильные, что хотелось спрятаться под кровать, накрыться одеялом и исчезнуть. Даже несмотря на то, что никогда прежде я не боялась грома. Я взяла с кровати плед и укуталась в него с головой. Сидела и смотрела, как ветер качает верхушки деревьев. Родители уехали на какое-то мероприятие и обещали быть дома лишь поздней ночью. Свет во всем доме не горел. Стояла мертвая тишина. И лишь из комнаты брата изредка доносились звуки видеоигры. Неприятное чувство сковало по рукам и ногам. Что это? Страх? Из-за какой-то дурацкой грозы? Или же…что-то большее? Послание, найденное в кармане куртки, до сих пор не давало покоя. Даже несмотря на то, что я от него избавилась, периодически красивые буквы, складывавшиеся в ужасные слова, всплывали прямо перед глазами. Я достала телефон и в списке контактов нашла подругу. «Не хочешь прийти с ночевкой? Родителей нет дома, и мне как-то не по себе». Ответ не заставил себя долго ждать: «Кайф, жди! Только через полтора часа у меня маникюр. Смогу приехать не раньше восьми». Я вздохнула. Ладно, это все равно лучше, чем никогда. Боюсь, после увиденного сегодня мне будет непросто заснуть одной. Поменяв плед на тёплую толстовку, я сползла с кровати и направилась в комнату брата. Звуки видеоигры стали громче. Я тихонько приоткрыла дверь и простояла так минуты три. Брат даже не заметил моего присутствия – настолько был увлечён какой-то стрелялкой по мотивам «Звёздных войн». – Эй, Макс! Можно с тобой? – Тыщ-тыдыщ-бам-уау-есс! Да-да, давай, мочи его! Так! Бдым-дыщ-тыщ-тыщ! – прозвучало вместо ответа. – Макс? Но брат повернулся лишь когда картинка на экране сменилась какими-то цифрами. – Чего говоришь? – Говорю, можно с тобой? Макс уже тысячу раз предлагал поиграть с ним раньше, но я всегда отказывалась – не люблю ни «Звёздные войны», ни тем более сделанные по ним стрелялки. Но сейчас я чувствовала себя настолько одиноко и некомфортно, что была согласна даже на это. – Погнали! Смотри: это джойстик; вот эта кнопка означает прыжок… Через полчаса прогремел первый гром. Крупные капли шумно застучали по крыше. Но мы с братом слишком увлеклись игрой, чтобы обращать на это внимание.