— Ты занимаешь руководящую должность в моем вузе. Состоишь тут в ученом совете. Выглядит, будто я сплю с тобой ради выгоды. — Да, ради выгоды, но не банальной. Ради отрыва. Что я — не вижу, что ли? — Здорово, приехали! Нельзя отрываться в койке с тем, от кого хотя бы частично зависит экспертиза твоих заявок на гранты и всё тому подобное. — Дорогуша, неужели у тебя есть повод сомневаться в моей непредвзятости? Налажаешь в заявке — гранта тебе не видать. Я объективен. Никаких поблажек. И даже в очередь ко мне на приём ты стояла бы на общих основаниях. — Неужели? Хочешь сказать, что если я начну лажать и попрошу о снисхождении… — Я останусь непреклонен, даже если ты станешь рыдать и валяться в ногах. То, что мы с тобой спим, не даёт тебе никаких преимуществ перед другими моими коллегами. Искренне надеюсь, что тебе не представится случая в этом убедиться. Так что советую не лажать и работать как следует. — Интересно, как ты относишься к собственным промахам. — Всегда готов за них ответить. Так что твои наезды беспочвенны. — Черт. Если бы не такой тяжелый год — я ни за какие коврижки не легла бы под постороннего мужика. — А что случилось в этом году, можно поинтересоваться? Только не грузи своими истериками, сделай милость. Очень коротко и по сути. — На работе скандалы, да вдобавок вот что! — сунула ему под нос Юна левую ладонь. — Куда короче и нагляднее! Не видишь? Рука худеет, слабеет, плохо слушается, тонус в мышцах низкий. Мизинец отклонился от остальных пальцев. Почему бы и не потрахаться с первым встречным — нужно же напоследок узнать, что такое секс, если я загибаюсь от опухоли ствола головного мозга, а может, и от бокового амиотрофического склероза, который я даже не могу решиться диагностировать! — Какого склероза? — мужчина перехватил ее руку и внимательно осмотрел кисть. — Да это же последствия запущенного шейного остеохондроза. Наверное, грыжа какая-нибудь в шее перемкнула. — Я что — такая дура, чтобы поверить, что шея отстреливает в руки? А голова случайно в пятку не отдаёт? — Сходи сделай МРТ шейного отдела позвоночника и успокойся. Ты зря легла под первого встречного, твоя жизнь не кончена. Вполне можно было еще подождать подходящей кандидатуры. — Может, ты у нас по совместительству декан медицинского факультета? — Может, мне поступить как нормальный адекватный начальник и нагрузить нерадивого сотрудника, раз у него мысли заняты не тем и есть время циклиться на ерунде? — Теперь-то я четко вижу, как ты не путаешь личную жизнь с работой! — Юна, не задирайся, — примирительно сказал мужчина. Они поднялись вверх по Роял Мэдоу и смотрели на долину, окружённую величественным горным массивом. — Сделаем вот как. Сидячая работа на твои мышцы действует губительно, ты права. Я в Питере минимум два раза в неделю ходил в спортзал и тут зря среди цейтнота от полезной привычки отказался. Возобновим? Будешь ходить со мной, я покажу тебе, что надо делать со спиной. Договорились? — Почему нет, если это поможет. Они вернулись в дом; Феликс открыл гараж и подозвал девушку: — Садись в машину. Я видел твоё расписание, лекция в пять, ты успеешь; поедем сделаем МРТ, или что там надо? — Электронейромиография! — крикнула Юна. — Это нужно иголки в мышцы воткнуть. Но дело не в этом. Я не готова услышать диагноз, получить официальное подтверждение! Пожалуйста, не надо! Не делай этого со мной, не заставляй, слышишь — не заставляй меня это делать! Зачем ты так поступаешь⁈ Феликс подтащил её к машине, силой запихнул на сидение рядом с собой и закрыл двери. Быстро сел сам и, пристегнув вырывающуюся Юну, поехал вниз к проспекту Сепульведы. — Там клиника недалеко. По полису ждать записи долго, но я готов оплатить развлечение прямо сейчас. Вот это будет шоу! — Другим своим любовницам ты тоже оказывал протекцию? Феликс гневно посмотрел на девушку. — Что значит «тоже»? Во-первых. Протекционизм я не приветствую и не практикую. Во-вторых. Я никогда не спал со своими сотрудницами… — А со студентками? — быстро спросила Юна. — В-третьих. Я не люблю, когда меня перебивают. Но так как у нас с тобой эксклюзив, то на сей раз тебе отвечу: не спал. — Врешь, — убежденно сказала девушка. — Спал, только когда сам был студентом. — Врешь ведь! — Я еще раз повторяю: со студентками я не трахался ни единого раза, сам не будучи студентом, — с расстановкой повторил Феликс. — Будь повежливее, пожалуйста. Я тебя уже просил. — Господи! Хочешь взяться обучать меня этикету — да знаешь ли ты, что я сама преподаю детям этикет и культуру поведения в странах Латинской Америки! — В-четвёртых, — отсмеявшись, невозмутимо продолжил Феликс. — Если я за что-то берусь, то делаю это как надо, и того же ожидаю от остальных. Если ты не знаешь, как надо, — я научу. Самой не надоело со мной грызться? Еще есть вопросы? — Есть один. По какому праву ты взял этот… поучительный тон со мной? Он меня страшно бесит. Я и так уже одной ногой в могиле. Дай хоть какое-то удовольствие от жизни получить. — Честное слово, мне надоела тема твоего остеохондроза. Хочешь настоящее пари? — вдруг оживился Феликс. — Какое, о великий лекарь? — Ну-ну. Смотри: ставлю на какую-нибудь грыжу. Тебя перемкнуло. А ты уверена, что у тебя что-то серьёзное. Настолько уверена, что готова поставить на смертельный диагноз, заодно поставила — на себе крест и переспала с первым встречным, кто от тебя и твоей необузданности не побежал, роняя тапки. — И что? — Это не самый благоприятный прогностический признак. Значит, ты вступила в стадию саморазрушения. — Слушай, я не жалею о том, что случилось. — Совсем плохо дело. Значит, и психика, и нервная система до предела истощены. Я в этом поучаствовал… Какого хрена я сразу не понял? Что ты вбила себе что-то в башку… — А включить секс в реабилитационную программу ты не можешь? — нашлась Юна. — Как необходимое условие успешной терапии. — Не так всё плохо, — улыбнулся Феликс. — Если у пациента сохраняется самоирония — значит, есть надежда. В чем суть пари: делаешь ты сегодня эту свою… — ЭНМГ! — Неважно. Если результат не показывает ничего смертельного, ты отдаешь себя в мое распоряжение. Это значит, что поучительный тон придётся терпеть, а хамство засунуть себе в одно место. — С какой это стати? — Ну, тебе же все равно? Ты же одной ногой в могиле, готова помереть прямо сейчас. Ты же уверена, что МРТ… — ЭНМГ!!! —… покажет, что конец близок. Так какая, к черту, разница? — А если ЭНМГ покажет, что я права, — ты отстанешь? — Вряд ли. Просто тогда будем делать всё так, как захочешь ты. А если прав я — пускай всё будет по-моему. По рукам? — О-кей, — Юна равнодушно пожала плечами. — Я всё жила, как последний день доживала. Хотела взять от жизни больше. Не зная о мрачном приговоре. — Этим я и воспользуюсь. Твоей глупостью. Старая, как мир, история. — Да пожалуйста. Мне всё равно. Глава 4 Секс и невроз Глава 4. Секс и невроз Храбрилась Юна ровно до кабинета невролога. Увидев его озабоченный вид и осознав, с какой скоростью он, покачав головой, назначил ей электронейромиографию, Юна утратила всякую надежду и обрушила гнев на Феликса: — Если бы не ты, мне никогда не довелось бы пережить подобное! Это ведь не тебя сегодня приговорят! Оставшись один, Еремеев проклял всё на свете. Не его приговорят? Да ему не легче, чем ей! Он видел выражение лица врача, когда тот осматривал Юнину руку. Специально попросился на приём вместе с «женой», как он сказал, — чтобы уж наверняка пустили. Было ясно, что дело серьёзное. Феликс впервые подумал: что, если Юна не ошибается? И он совершенно зря смеялся над её опасениями? Эта мысль заставила его внутренне сжаться и замереть; нельзя показывать ей, что он тоже напуган. Этот инстинкт — сожмись внутри и ничего никому не покажи — срабатывал безошибочно с того самого дня, когда его семья — отец, мать и младшая сестра — погибли в ДТП двадцать лет назад, а ему только исполнилось восемнадцать. Вдруг за спиной Феликс услышал радостно-удивлённое: — О, чувак! И ты здесь! Приветствую. Какими судьбами? Его эксцентричный друг и коллега, великий академик Петров, постучал ему в спину. Феликс обернулся с таким выражением, что Петров, отнеся это на свой счёт, поспешил успокоить: — Просто к кардиологу на рутинную проверку. Раз уж два инфаркта жахнули. Всё в норме, ещё помудохаюсь сам и тебя помордую. А ты чего здесь телепаешься? Вроде ж не больной? — Девушку свою привёз сюда, — неохотно пояснил Феликс. — Девушку? — Петров свистнул. — Фотки есть? — Нет пока, но…