— Знаю, — Данька ощупал куртку на предмет повреждений и прикинул, что примерно ему скажут дома. Но потом он вдруг застыл, и внутри всё похолодело. — Что случилось, Даня? — спросил Венька, увидев его лицо. — Телефон, — испуганно прохрипел Данька. — Где телефон? — Потерял? — с ужасом спросил Венька. Данька не мог ничего сказать, горло слишком сильно пересохло. Потому он просто обречённо кивнул. — Вот потому мне родители и не покупают телефон, — затараторил Венька, опустился на колени и начал рыть снег, как собака, почуявшая грызуна. — Папа говорит, бессмысленное приобретение. Легче деньги просто по ветру пустить, без заморочек. — Это подарок, — откашлявшись, ответил Данька. — Муж моей сестры подарил, Дима. А он…он, знаешь, десантник. Настоящий. Данька тоже встал на четвереньки и начал рыться в снегу. — Десааантник, — с уважением протянул Венька. — Подарок да, тем более жаль… В овраг телефон улететь не мог, мы слишком далеко от края. Значит, где-то здесь. Давай ещё искать. Они перерыли весь снег на том участке, где происходила драка, и уже почти отчаялись, когда Данька нащупал что-то твёрдое и холодное. Сначала он очень обрадовался, но только сначала. Увидев, во что превратился его телефончик, Данька охнул, а потом даже всхлипнул. Видимо, в пылу борьбы по телефону основательно потоптались, и скорее всего, даже не один человек. Чехол был порван, а корпус телефона треснул. Трещины, похожие на паучьи лапы, расползлись и по всему дисплею. Понимая, что это абсолютно бесполезно, Данька попытался включить телефон. Стоял и тупо нажимал кнопки. Дисплей и клавиатура оставались тёмными и безжизненными. Как дом, в котором пусто, и никого нет. И всегда теперь будет пусто. Как же так? Почему он не уберёг Димкин подарок? И как теперь об этом Диме рассказать? А рассказать придётся, утаить не получится. Наверно, Дима очень расстроится и разочаруется в Даньке. И дело даже не в том, что больше ничего не подарит, а в том, что перестанет доверять. И руку перестанет пожимать, и говорить: «Здоро́во, Данила!». — Знаешь, что? Пойдём сейчас ко мне и обо всём расскажем моему папе, — Венька истолковал выражение лица Даньки по-своему. Решил, что тот боится идти домой из-за наказания, — Потом он проводит тебя до дома и всё объяснит твоим родителям. Уж моему-то папе они проверят и не будут тебя ругать за телефон и за куртку. Эх, если бы это помогло вернуть подарок Димы, пусть бы ругали хоть сто лет! Данька готов был даже принять другое наказание, более суровое. Пусть бы отец опять всыпал ему по первое число, лишь бы телефон вновь начал работать. — Пойдём, — вздохнул Данька. Всё же в идее Веньки было рациональное зерно. Епифановы жили на седьмом этаже, и Венька с Данькой добирались наверх в лифте. Дома у Епифановых вкусно пахло тушёной капустой с мясом, и Данька непроизвольно сглотнул. Несмотря на вселенское горе, охватившее его, растущий организм требовал своё. Пока парни нерешительно переминались с ноги на ногу в прихожей, из комнаты вышел среднего роста худощавый и светловолосый молодой мужчина в очках и с небольшой бородкой. Увидев Даню, он удивлённо поднял брови: — Ого! Это откуда ты такой красивый? — Лёша, что там? — из кухни выглянула миниатюрная черноволосая женщина с короткой стрижкой. Она тоже была в очках. — Да вот, Вениамин друга впервые привёл. И сразу такого геройского. — Что случилось, мальчики? — испугалась мать Веньки. — На вас напали? — На меня напали, а Даня меня защищал, — широко раскрыв глаза, затараторил Венька. — Погоди, а где твои очки? — спросила его мама. — В рюкзаке, в очечнице. — Не в очечнице, а в футляре! — укоризненно ответила мама Веньки. — Оба марш мыть руки, и за стол! Пока ужинаем, всё расскажете. Если честно, Даньке за столом было вообще не до разговоров — настолько вкусным оказался ужин, состоящий из отварной картошки и тушёной капусты с фаршем. Уплетая за обе щеки вторую порцию, Данька искренне недоумевал, почему сестрёнка Вени, трёхлетняя Катя, воротит нос от тарелки, смешно надувает то губы, то щёки и бросает исподлобья сердитые взгляды на Веньку. Если Вениамин был копией отца, то Катя — матери. Только у тёти Лиды, как велела Даньке называть её хозяйка дома, короткая стрижка и очки, а у Кати очков нет, зато есть на голове красивый розовый то ли цветок, то ли бант. Когда Вениамин поведал родителям о сегодняшнем вечере, тётя Лида и дядя Лёша переглянулись. — Я думаю, сын абсолютно прав, нужно идти, — подытожил беседу дядя Лёша, осмотрев то, что осталось от телефона Даньки. — И не только домой к Даниилу, но и в школу завтра. Очень уж хочется посмотреть в глаза этой совсем не великолепной четвёрке. А тебе, Даниил, огромное спасибо. Ты настоящий человек. И тут дядя Лёша протянул Даньке руку, совсем как Дима. — Достойного сына твои родители воспитали. И я им обязательно об этом скажу. …Родители Даньки ничего особо достойного в поступке сына не усмотрели. По поводу телефона отец сказал, что это вполне закономерный исход. Удивительно ещё, как такая вещь у Даниила целых полтора месяца продержалась, — вот так сказал отец. Но пообещал дяде Лёше, что Даньку не накажут ни за куртку, ни за телефон. Однако в школу завтра идти с дядей Лёшей и отец, и мать Даньки категорически отказались. Им и так хватает с сыном и позора, и проблем, — так они сказали. Если вызовут, то пойдут, а так — нет. Наутро классный руководитель тщетно пыталась добиться от Даньки, почему у него на глазу кровоподтёк, — Данька молчал. А в конце четвёртого урока на пороге класса появились дядя Лёша Епифанов и…Дима. Данька сидел, втянув голову в плечи, не в силах поднять глаз, а уши его пылали. Казалось, если сейчас было бы темно, то уши эти освещали бы всё вокруг. Вскоре в класс вошли директор и завуч, а потом начался грандиозный разбор полётов. Пашке Тетерину со товарищи были сделаны соответствующие записи в дневниках, а отдельный разговор с хулиганами и их родителями был назначен на завтра. После уроков Венька ушёл домой с отцом. Данька вышел из школы, от всей души надеясь, что Дима уже уехал по делам, однако машина зятя стояла у школьного крыльца. Больше всего Даньке сейчас хотелось провалиться сквозь землю. Как он мог так подвести Диму? Человека, которого уважал больше всех на свете? Дмитрий вышел из машины и протянул Даньке руку: — Здоро́во, Данила! Ну и физиономия у тебя. Чувствуется, что вчера не скучал. Данька пожал большую и сильную ладонь Димы и нерешительно улыбнулся. — Ты знаешь, что у нас в городе открылось новое кафе? Там делают самый настоящий фастфуд. Знаешь? Гамбургеры, картошку фри. Хочешь, поедем туда сейчас? — Я не знал про такое кафе. Поехали! — обрадовался Данька, но потом вспомнил про телефон, про синяк под глазом и опять сник. — Вперёд, — Дима легко подтолкнул Даню за плечи. — Давай, занимай место согласно купленному билету. Когда они садились в машину, из школы как раз понуро выходили вчерашние оппоненты Даньки и Веньки. Заметив, как при виде машины его зятя у них отвисли челюсти, Данька почувствовал себя полностью отомщенным. Вот только телефон… — Не переживай так, Данила, — сказал Дима, когда они сидели на красном, почти кожаном диванчике в новом кафе и макали длинные брусочки картошки в смешную маленькую упаковку с соусом. — Это тебе урок. С вещами нужно обращаться аккуратно, внимательно и бережливо. А телефон… Хочешь, отдам тебе свой? Он намного круче того. Смотри. Дима достал из кармана чёрный телефон. — Тут и камера с бо́льшим разрешением, и памяти намного больше, и корпус смотри, какой. — Нет, — испуганно потряс головой Данька. — Нет, мне не надо. — Почему? — удивился Дима. — Не нравится? Или родителей боишься? Так ты же не украл его. — А как ты узнал…про телефон? — Валентина Андреевна Лене позвонила, рассказала, а Лена — мне. Вот я и приехал в школу. Так что по поводу телефона? — Нет, — уже твёрже ответил Данька. — Не надо. Понимаешь… Мне был нужен именно тот. Это как старый друг. Я не хочу другой, даже если он круче. Дмитрий удивлённо и задумчиво смотрел на мальчика. Пожалуй, тяжеловато придётся в жизни Даньке, если он останется таким. После кафе Дима отвёз Даню домой и уехал по делам. Однако вечером он приехал домой к Рубцовым и привёз Даньке точь-в-точь такой телефон, как тот, первый. — Вот, еле нашёл. Модель, говорят, устаревшая и не очень популярная, потому не привозят, — глядя в сияющие глаза Даньки, сказал Дима. К телефону прилагалась маленькая чёрная сумочка, которую можно было носить на шее. — Балуй его давай ещё больше, Дмитрий, — проворчал Александр Михайлович. — Пусть думает, что заслужил. И так не ценит ничего, никакой благодарности! Ещё месяц пройдёт, и этого телефона не будет так же, как первого. Данька долго рассматривал телефон, осторожно гладил пальцами чехол, а потом вдруг совсем по-детски зарыдал, размазывая кулаками слёзы по щекам, выплёскивая всё то, что накопилось в нём за прошедшие сутки. А по поводу судьбы телефона отец ошибся: этот телефон прослужил Даньке вплоть до окончания школы, потом уже только для звонков, несмотря на то, что первый сенсорный смартфон появился у Даниила в 2010-м году. * * * После той памятной драки у оврага, Данька и Венька стали друзьями не разлей вода. Правда, каждый оставался при своих увлечениях: Даниил не полюбил рисовать и не проникся к игре на флейте, а Вениамин наотрез отказался посещать секции по самбо, а потом и по волейболу вместе с другом. Однако их отношения это ничуть не портило, наоборот, столь разные мальчишки дополняли друг друга, да и делить им было нечего.