— Ого! — Данька быстро осмотрел клинок и затолкал нож в специальный карман джинсов, прикрыв сверху футболкой. Дима засунул ствол за пояс джинсов и тоже прикрыл рубашкой. — Разрешения есть на всё, не бои́сь, — улыбнулся он. — А вот у тебя — нет, поэтому пушка мне. Дима быстро подошёл к двери в спальню и осторожно заблокировал замок. — Чтобы Алексей Викторович не появился в неподходящий момент. Вдруг проснётся, — пояснил он. — Что-то долго они, — тоже шёпотом ответил Данька. — Видимо, по лестнице поднимаются, а не в лифте. — Я встану в кухне, чтобы их встретить, а ты в гостиной. Получится, я буду встречать их слева, а ты — справа. — Понял, — Данька встал за углом гостиной, и тут же в замке что-то зашевелилось. Данька понял вдруг, что никогда не был в подобной ситуации. Оказывается, это очень страшно. Настолько, что по спине ползёт холод, дышать становится трудно, а волосы на затылке шевелятся. Все триллеры и фильмы ужасов отдыхают в сторонке, когда кто-то незваный и опасный пытается открыть твою дверь. Сделав глубокий вдох, а потом выдох, Данька потёр виски́. Стало спокойнее. Он собрался и успокоился. Животный страх отступил. Проверил финку, размял кисти рук. В это время открылась внешняя дверь, металлическая. Ну а с внутренней справиться — раз плюнуть. Не прошло и минуты, как ночные гости осторожно вошли в прихожую. Поскольку шторы на всех окнах были плотно закрыты, и свет фонарей не проникал в квартиру, «гостям» пришлось подсвечивать себе при помощи телефона. Данька весь напрягся и приготовился к броску, когда Дима бесшумной молнией метнулся из кухни и вырубил того «гостя», который шёл первым. Двое других, не ожидавшие такого поворота, замешкались, и тут же были уложены рядом с первым. Одного вырубил Дима, второго — Данька. Двоим сцепили руки за спиной при помощи наручников, а третьего пришлось связать. Как выяснилось, верёвку Дима тоже прихватил. Потом Дима быстро спрятал пистолет и финку обратно в рюкзак, и позвонил в полицию. Прислушавшись, Данька подошёл к двери спальни и открыл её. Как он и ожидал, услышав шум, Алексей Викторович проснулся и попытался осторожно открыть двери. — Всё хорошо, дядя Лёша, — успокоил его Данька. Дима, тем временем, по очереди стянул с «гостей» специальные шапочки с прорезями для глаз. Все трое злоумышленников оказались молодыми парнями, лет до тридцати. Они лежали молча, понимая, что кричать и сопротивляться смысла нет. — Мелкая сошка, я так понимаю, — сказал Дима. — Исполнители. Но теперь им придётся объяснить полиции, кто заказчик сего действа. Приехали полицейские, опросили всех, обыскали «гостей» и у всех троих нашли оружие. Как минимум две статьи уже замаячили перед злоумышленниками. Но Данька был уверен, что это далеко не весь перечень деяний, совершённых тремя здоровыми молодчиками. Потому работников полиции ждёт множество открытий. Дима, созвонившись со знакомым парнем, служащим в следственном отделе, уехал сразу следом за полицейскими, забравшими злоумышленников. Данька с дядей Лёшей навели порядок в квартире. Поскольку уже настало утро, позвонили тёте Лиде и Веньке, — сообщили, что можно вернуться домой. Правда, быстро поговорить не пришлось, потому что любопытный Венька задавал Даньке всё новые и новые вопросы. Потом Данька лёг на диван в комнате, которую делил с Венькой и Иваном, и уснул. Так вырубился, что даже не слышал, как вернулся Дима, а потом приехали тётя Лида, Венька, Катя и Иван. Проснувшись, Данька почувствовал, что его обожжённую руку держат маленькие тёплые ладони. Очень интересно! Продолжая ровно дышать, будто спит, Данька осторожно приоткрыл глаза и увидел Катю, которая придвинула к кровати кресло, устроилась в нём, взяла Даньку за руку, а потом уснула. Видимо, тоже ночью не спала. Очевидно, что-то почувствовав, Катя открыла глаза, встретилась взглядом с Данькой, вздрогнула, выпустила его руку и тут же опрометью бросилась вон из комнаты. Глава 4 Очень хотелось Даньке поговорить с Катей о том, как она держала его за руку и охраняла его сон. Правда, он толком не знал, как к подобному разговору подступить и что спросить, хоть и ясно понимал: всё не просто так между ним и Катей. Да и возможности переговорить с глазу на глаз в последующие несколько дней не было. Во-первых, Катя вела себя как ни в чём не бывало, но при этом старательно и успешно избегала ситуаций, при которых могла бы остаться с Даниилом наедине. А во-вторых, дело, связанное с кубком и крестом, набирало обороты. Из-за этого Диме тоже пришлось задержаться. Гостеприимные и благодарные Епифановы и слышать ничего не хотели о том, что их спасители могут остановиться где-то в другом месте. В тесноте да не в обиде — это выражение для любого простого человека является далеко не только красивой фразой, потому в квартире Епифановых буквально яблоку негде было упасть. Таким образом, Катя всегда была, вроде, рядом с Даниилом, но вот поговорить никак не получалось. На заказчика вышли очень быстро, потому что задержанные Димой и Даней исполнители, в надежде скостить сроки, начали активно сотрудничать со следствием. Заказчиком оказался один из коллекционеров, живущих в соседнем регионе. К делу подключились силовики соседнего региона, и вскоре был раскрыт ещё ряд преступлений. В их числе оказалась и кража картины из краеведческого музея, произошедшая несколько лет назад. Понятно было, что коллекционер в одиночку не мог полностью контролировать всплывающие то тут, то там предметы старины и различные реликвии, потому попутно в обоих регионах была выявлена целая сеть персонажей, причастных к делу. Естественно, первым делом у представителей правоохранительных органов возник интерес к кубку и кресту, с которых всё началось. К счастью для Алексея Викторовича, сам он действовал всегда в рамках закона и, принимая будущие экспонаты от желающих передать что-либо музею, всякий раз полностью соблюдал все бюрократические процедуры. Через день после того, как состоялось первое задержание по делу, Данька, Димка и Алексей Викторович в компании силовиков поехали на дачу семьи Рубцовых и расстались, наконец, с предметами старины, представлявшими, как выяснилось, настоящую опасность для Алексея Викторовича и всей его семьи. Забегая вперёд, следует сказать, что кубок и крест, как выяснилось впоследствии, некогда принадлежали одной из самых знаменитых дворянских семей. В период революции и последующей за ней гражданской войны многие ценности из коллекции были утрачены, однако периодически появлялись то тут, то там. А ещё через день Данька и Дима собирались покинуть город детства и вернуться к семье, которая их уже заждалась. Тем более, отпуск Даниила подходил к концу. Накануне отъезда Даниила и Дмитрия, Епифановы устроили для них праздничный ужин. Посидели очень неплохо и душевно. Однако Данька почти не пил, потому что ему очень нужно было поговорить с Катей. Он понимал, что другой возможности может не быть — они опять разъедутся и заживут каждый своей жизнью. Понимал Данька и то, что Катя ждёт его решения о том, какого рода отношения у них будут в дальнейшем, и будут ли вообще. Потому в разгар вечера, когда Ивана уже отправили спать, а у Алексея Викторовича, Веньки и Димы возник какой-то горячий спор (все трое были те ещё спорщики и упрямцы), Данька тихо сказал Кате: — Катя, пойдём, проветримся перед сном? Катя согласно кивнула и пошла собираться. На улице было почти темно и достаточно прохладно. Катя была в джинсах и тёплой толстовке, а Данька, приехавший налегке, без спроса утянул ветровку Димы. — Катя, мне показалось, что нам нужно поговорить, а не расставаться просто так, — Даниил решительно нарушил молчание. Катя вела себя просто и естественно. Улыбнулась, взяла Даньку под руку, и молодые люди зашагали рядом по тропинке мимо оврага. — А помнишь, как я тебе записку написала? — продолжая улыбаться, спросила Катя. — Помню, конечно. Эта записка до сих пор хранится в одной из книг родительской библиотеки, мама её туда убрала. А ещё ты постоянно обещала, что мы поженимся. Как теперь, собираешься слово сдержать? Или передумала? Венька говорит, измучился женихов отгонять. Наверно, я уже неконкурентноспособен? Поздно пить боржоми? — Ты всегда вне конкуренции, Даня, — по-прежнему просто ответила Катя. — Я, если честно, не верю в детскую любовь. И не стану врать, будто в течение всех этих лет думала и грезила только о тебе. Конечно, нет. Были и увлечения, и влюблённости. Если бы мы не встретились, то так и жили бы каждый своей жизнью. Но вот я тебя увидела, и будто не было всех этих лет. Ты как был самым лучшим, моим героем, так и остался им. К тому же, полностью подтвердил то, что ты был и остаёшься настоящим, порядочным и сильным мужчиной. — Обычный я мужчина, Кать. Со своими тараканами. И человек не самый простой. Я точно никогда не стану себя ломать или делать то, что считаю неправильным. Потому знаю, что блестящая карьера и огромное светлое будущее — это не про меня. Моё счастье и моя жизнь в другом. — Я знаю, Даня, ты всегда таким был, — Катя остановилась и повернулась к Даниилу, глядя на него снизу вверх. — А тебе не приходило в голову, что я именно за это тебя и полюбила? За то, что ты такой? — Катя, ты ещё очень молодая… — Ой, ну началось! Мне не четырнадцать лет! Не шестнадцать, и даже не восемнадцать. Моя мама вышла замуж за папу, когда ей было восемнадцать. А папе тогда было двадцать четыре. У них разница в возрасте такая же, как у нас с тобой. — И у моих родителей такая же разница в возрасте, — задумчиво сказал Данька. — Папа старше мамы на шесть лет. — А ты меня старше на пять с половиной. — Дело даже не в этом, Катя. А в том, готова ли ты к серьёзным отношениям. Готова ли выйти за меня замуж и прожить со мной всю жизнь. Иначе зачем затевать что-то, если ты не готов провести с человеком всю жизнь? Меня не интересуют транзитные отношения. Я на них не согласен. Потому подумай хорошо и прими решение. Ты можешь сделать это только сама, тут никто тебе не советчик и не подсказчик. Катя положила ладони на плечи Даниила. — А поцеловать меня можешь, Даня? Чтобы мне было о чём вспомнить, пока я серьёзно думаю? Или только после свадьбы? Данька подхватил маленькую Катю, приподнял её, прижал к себе и поцеловал. Катя обхватила его за шею и прижалась ещё теснее, возвращая поцелуй. — А что я должна сделать, когда хорошо подумаю? — спросила Катя, продолжая обнимать Даньку и глядя в его глаза. — Как тебе сообщить о моём решении? — Не надо мне ничего сообщать, — Даниил тоже так и не отпустил Катю, продолжая держать её на руках. — Просто приезжай ко мне. Адрес у Веньки есть, я ему скинул. Я не буду тебе ни звонить, ни писать, чтобы никак не влиять на твоё решение. — Как приезжать? — растерялась Катя. — Как? С вещами. Жить есть, где. А учиться можно и в Питере, сама понимаешь. И работы по твоей специальности там ничуть не меньше, чем в Москве. Но приезжай только в одном случае. Ты знаешь, в каком. Катя несколько секунд серьёзно смотрела в глаза Даниила. Ему очень хотелось снова поцеловать её, но он сдержался — обещал же никак не влиять на принятие решения. — Хорошо, я подумаю, Даня, — сказала, наконец, Катя. — Очень серьёзно подумаю. Взявшись за руки, Данька и Катя пошли обратно к дому. Данька понял вдруг, что очень переживает. Он полностью открылся Кате, предоставил ей право принимать решение самостоятельно, а сам даже никак не попытался уговорить её, прорекламировать самого себя, более подробно остановиться на вопросе о свадьбе. Ведь Катя девушка, для неё это очень важно! А если она теперь разочаруется в нём и откажет? Не захочет связывать с ним свою жизнь? Он весь, кажется, состоит из острых углов, и его сложно устроить в красивых, гармоничных рамках. Но что поделать, если обещал не влиять на принятие решения⁈ Теперь уж всё, слово нужно держать.