— Ну так старается, — включаюсь в разговор, и она покупается. — Вот и я говорю. А Кристина дура такая замуж за него не идет. Пирожок в руке крошится от давления, и я мигом его в рот заталкиваю, чтобы не заорать. Сука! Жениться он вздумал. Меня значит сплавил, а сам… Получается он отец ребенка? Ну ничего, подвинется. Новую пусть себе девушку ищет. Тварь, а где был то все это время? Чего раньше замуж не звал. Скотина… Блядь, увижу зубы все его кривые повыбиваю. — А чего не идет то? Жених то хоть куда, — влезает Демид, а я пирожком чуть не давлюсь. — Конечно хоть куда. Еще и ребенка чужого принять готов. И от кого, от татара какого – то. Вы же не татары? — Не-не, узбеки мы, — кивает Демид, впиваясь в меня взглядом, пока я откашливаюсь. Мне словно вены лезвием тонким вспарывают, сразу вспоминаются ее глаза, слез полные, и мольбы поверить ей… Поверить, что ребенок мой. Мой. И она моя. И не будет никакого Глеба. Только через труп мой. — А. понятно. Я ж ее на аборт то отправляла, отправляла, ну куда мне это дите. Самой жить негде, а она ни в какую. Пошла к этому своему папаше, а он послал ее. У него там невеста уже, бизнес, куда ему Кристинка наша. Сжимаю кулаки, дышу все чаще. Она чуть аборт не сделала. Ко мне пришла, а я не поверил, не поверил… Урод конченный. Все же так легко было, просто взять, просто пожениться и плюнуть на все. А она гордость свою в задницу засунула и пришла. Отношения, несмотря ни на что, строила. А я… А я послал… Не нужна… Нужна! Еще как нужна… — А тут Глеб, ну думаю, поженятся, и все нормально будет. Потом своего заведут. Своего… Блядь. От одной мысли, что этот мужик на Кристинку залезет, сердце на куски рвет. Шею сдавливает, кислород перекрывает. Я перевожу взгляд на бабку, а она отшатывается. Раз. Два. Три. Сдерживаю себя, чтобы не придушить суку. На аборт отправить хотела. А если бы убедила. А если бы Кристина ведомая была… Но она не такая. Кристина на своем будет стоять, если решила что – то. Осталось сделать так, чтобы она не решила, что ей нужно замуж за Глеба. — Что… — делаю шаг на нее… — Где Кристина? В доме? — спрашиваю почти мягко, но бабулю начинает трясти. — Кто ты... – по глазам вижу, что догадалась. Она только рот открывает, а я уже мимо иду. Чувствую, что нет ее здесь, но все равно иду. Мне убедиться надо. Посмотреть, как жила может быть. — Помогите! Воры! Убивают. – заголосила старушка, но тут же замолкла, надеюсь Демид силу не применял. Дом очень маленький снаружи, внутри кажется совсем крошечным. Прихожая с кладовой, кухня и спальня. Судя по всему спали они тут рядом. Кровать бабки тут и раскладушка. Я сжимаю челюсти, представляя насколько ей тут было неудобно спать…Как она снова и снова вертелась из стороны в сторону, но даже не пикнула о том, что спина болит. А еще бабка, я могу представить, как она чайной ложкой ковыряла ей мозг… Вещей нет. Ни ноута, ни рисунков, ни одежды. Где же ,ты девочка, только не говори, что поехала к Глебу, Я же блядь шею ему сверну.. Выхожу из дома и вижу, что уже народ собрался, но не подходит никто, хотя и видит, что Демид бабку держит, рот ей закрывает. Отпускает, а она тут же ему пощечину отвешивает. — Ироды! Сволочи! Да я прокляну вас! — А я вам дом подожгу, если не скажите, где Кристина, — уже на взводе. Глупость сморозил, но страх в ее глазах настоящий. – Мы татары, знаете, долго не думаем. Для пущей убедительности вставляю сигарету в рот и чиркаю зажигалкой, чтобы поджечь ее. — С подружкой они уехали. В санаторий какой –то. Какой, я не знаю! — Спасибо, бабуль. Всего хорошего… Она молчит, как в рот воду набрала, а мне даже обидно за нее. Люди вокруг смотрят, но ничего не делают. Потому что боятся. За свои задницы боятся. — Переборщил ты, — говорит Демид, когда мы отъезжаем от деревни, а я и сам это понимаю, но в тот момент плохо соображал. Просто внутренности скручивало от услышанного. И ведь сам понимаю. Что виноват. Виноват сам. Не бойся я брата с самого начала, давно бы на Крис женился и срать было на все. Но нет. Трус. Просто трус. — Наиль, может не стоит в таком состоянии к девушке заявляться. - Ага, может еще предложишь подождать, когда за Глебушку своего замуж соберется? – почти ору, сердце готово из груди выпрыгнуть, а Демид лишь вздыхает. Я Матвею звоню и требую ответа, он сначала не понимает, о чем речь, а потом просто смотрит последние списания с карты. Лиза его не слишком хотела скрыть местонахождение Кристины. — Санаторий: Лесная сказка в сторону Москвы. Ты куда пропал-то? — Отсыпался. Спасибо, Мот. На связи. Ты Лизе не говори ничего, а то с нее станется предупредить. — Да понял. Разбирайся давай, а то она мне скоро плешь проест насчет тебя. — Разберусь. Надеюсь. Глава 37. Глава 37. Кристина Это кайф. Мягкий матрас, но правильно удерживает спину в одном положении. Нигде ничего не выпирает. Когда три недели спишь на раскладушке, понимаешь какой восторг просто лежать в кровати. Я раскинула руки и просто валяюсь, хотя у меня там работы непочатый край. Висят арты, которые нужно доделать. Тогда возможно я смогу вернуть Лизе деньги за пару дней проживания в этом раю для беременных. Бассейн. Йога. Пятиразовое питание. Чудесная природа, даже насекомых нет толком. Все есть. Все прекрасно. Но мысли меня то и дело бросают в пучину воспоминаний, где я задыхаюсь. Где сквозь толщу воды вижу Наиля, его улыбку. Слышу его смех. Чувствую запах. Протягиваю руку. Вот-вот и смогу дотронуться, погладить, ущипнуть просто за то, как он со мной поступил. Просто за то, что все еще занимает так много места в моей голове. Так много, что ни о какой симпатии к Глебу думать не хочется. И помогает не страдать только работа. — Так и займись ею, Кристина, — говорю сама себе и спешу сесть не кровати, свесить поскорее ноги, пока она такая чудесная на затянула меня в свои сети. Встаю, подхожу к сумке, чтобы достать ноут, когда раздается трель телефона. Я тут же достаю из кармана джинсов, ожидая увидеть лизин номер, звонит бабушка. Беру на автомате, готовая рассказать, как устроилась, но ее ор заставляет отнять трубку от уха. — Кристина! Девочка моя! Приезжал твой этот… — Что? – дыхание спирает, а пальцы немеют… — Этот? Глеб? Глупая попытка. Не так бы она реагировала. Может быть бы совсем не позвонила. Получается, Наиль? Приезжал в деревню? Ко мне? Но зачем? Сердце стучит все быстрее, кровь приливает к щекам. Мы разминулись. И конечно я не скажу ему, где я. И конечно Лиза не скажет, но я могла его увидеть… Нет, я бы не кинулась в объятия, но могла просто его увидеть. Спросить, что ему нужно… — Да, нет! – вырывает бабушка из размышлений. – Нерусский твой приезжал! Угрожал. Тебя требовал! — Угрожал? Меня? Ты точно про Наиля? Он конечно может подраться с мужчиной, но, чтобы старушке угрожать… Да и зачем ему я? — Конечно про него, дурья твоя башка! Он ребенка у тебя забрать хочет! Запрет тебя в своем ауле и ребенка заберет. — Он не такой, бабуль… — Ты что, мне не веришь?! А зачем ему меня бить? Вся деревня подтвердит! Он меня толкнул! А брат его держал меня. Я верить этому не хочу. Но бабуля так испуганно рассказывает, что невольно кулаки сжимаются. Она выдавать меня не хотела, а он… Скотина! Как можно было ударить пожилую женщину!? — Я не выдала ему, где ты! А он к Глебу поехал! — К Глебу? — К нему! И избил его, потому что тот не хотел выдавать куда ты поехала! Позвони ему, он сейчас все сам расскажет! Она отключается так резко, что я не сразу понимаю, как мне быть… Бабушку толкнули, Глеба избили, чтобы найти меня? Чтобы отобрать моего ребенка? Я невольно сжимаю пальцами живот… Ему же был не нужен ребенок… Не нужен… А я не отдам. Пусть что хотят говорят, мой это ребенок… Злость такая распирает, что дышать тяжело становится. По щекам слезы, просто от того, как Наиль поступает. Не за мной едет, а за ребенком. Ну конечно, ведь меня он не любит. Сам сказал. Так твердо, так напористо, словно готовый прокричать на весь мир о своей нелюбви. Но он не знает, где я. Не знает. И у Глеба он бы ничего не выяснил, потому что и Глеб не знает. Я обнимаю себя за плечи, понимая, что сегодня не сделаю работу, эмоции душат, слезы на губах застревают. А я еще любила его. Страдала по нему. Нельзя! По скотам нельзя страдать!