— Хорош. Лучше позови кого – нибудь, чтобы заказ сделать, — ругается Кристина, а я смеюсь. Наверное, потому что впервые за долгое время мне хорошо и спокойно. Да, впереди еще много сложностей, но я уверен, что теперь я могу все, потому что она, вот такая капризная и вредная рядом. Мы заказываем пиццу, пасту, Демид кусок мяса. Едим молча, каждый думая о своем. Только уже за чаем я рассказываю Демиду, что наплела бабуля Кристины. — Мы ее точно не толкали. — Это еще проверить надо, — бурчит Кристина. – И насчет Глеба. — А да, мы его избили. — Мы бы не успели к нему заехать, сразу сюда помчали. — Еще бы ты не защищал собственного брата. — Ты кстати можешь посмотреть, когда я звонил Матвею, чтобы узнать где ты… — Лиза… Обещала же. — Она не говорила ничего, просто у Матвея есть доступ у оплаченным счетам. — Ну могла бы и умнее сделать. — Не ворчи. — Думаю вам нужно пожениться поскорее, — задумчиво произносит Демид, перебивая нашу перепалку. – Бабуля и Глеб херня по сравнению с тем, что может устроить Саид. — Что? — Я не знаю, но лучше, если ребенок родится уже в браке, тогда все его потуги будут бессмысленными. — А в чем собственно дело? Ему заняться нечем? — Там, — Демид мнется, но вздыхает и говорит. — В общем все что он заработал и все наследство нашего отца получит первый внук. Такое вот завещание. А ты если помнишь, у нас в семье одни девчонки. А кто у тебя будет, Кристин? Она сглатывает, смотрит на меня и врет. — Ну, тоже девочка… Глава 40. Глава 40. Демид ушел, а нам наконец принесли ужин. Мою картошку с грибами и стейк для Наиля. Я ем и думаю о том, что мой ребенок в опасности. Что стоит ему родиться, как Саид начнет на него охоту, чтобы не лишиться наследства. — Если существует опасность, то почему бы просто не отказаться от наследства в пользу Саида? Или ты сильно хочешь этих денег? — Да нет, я свои заработаю. Насчет отказа… Думаю надо с ним просто поговорить… — Только по телефону. — Почему? — Ну вдруг он снова захочет тебя избить? — Волнуешься? — Конечно, вдруг глупость и отсутствие самосохранения передается по наследству. — Стервозность, кстати тоже. Может ты просто голодная? — Можете тебе просто свалить? — Да куда я теперь денусь. Хотел тебе рассказать, как буду заново фирму открывать, но раз тебе неинтересно, — он отворачивается, а меня любопытство грызет. Фирму, заново. Можно будет придумать эмблему, лозунги, сайт с нуля сделать. Наиль спокойно ест, на меня почти не смотрит, а я бью его по коленки, на что он дергается и гладит ее. — Ладно хоть не по яйцам. — Рассказывай давай, а то спать будешь на полу. Следующие полчаса мы обсуждаем будущую фирму, идеи, которые возникают то в его, то в моей голове. И чем больше мы все это обсуждаем, делая краткие записи в телефонах, тем сильнее я загораюсь идеей, создать что – то по-настоящему свое. — И что ребята готовы вписаться? — я помню их, славные парни, очень верные Наилю. Но тот факт, что они решили пойти за ним в неизвестность, вызывает большое уважение… — Ага, ждали в больнице, пока я не приду в себя. Они любят меня больше чем ты… — А я о любви тебе не говорила… — фыркаю, и встаю. — Крис… Ты куда. — Хочу сесть за компьютер, чтобы накидать пару вариантов. Чем и занимаюсь, следующие полчаса под цепким взглядом Наиля. Засыпаю прямо за столом, а просыпаюсь уже в кровати, утром. Неужели Наиль перенес… — Не надорвался? — спрашиваю, когда он приносит мне кофе и булочки. Блин, приятно… Тянусь за кружкой, а он бьет меня по ладони… — Кто сказал, что это тебе? — Что? — Да шучу, конечно тебе… — Глупые шутки… — зато надо было видеть твое лицо. — Ну знаешь, — обхватываю стаканчик, другой рукой мягкий круассан. – Тебе вроде завоевывать меня надо, а не насмехаться… — А еще не завоевал? — Нет конечно. Даже не надейся, — фыркаю. Продолжая уплетать радость для моих вкусовых рецепторов, и только сейчас замечаю другую радость. Наиль по пояс, обнажённый и видно не только синяки, но и рельеф мышц. Сглатываю слюну, ненавидя себя за слабость. Какой он все — таки… Мне срочно нужно отвлечься. – Ты кстати, смотрю не сильно по мне страдал, тренировался, можете еще чем занимался… — Рукоблудием… Хочешь посмотреть? — Что? - сколько раз я видела, как он водит по члену рукой, но именно сегодня мне почему – то стыдно, стыдно, что я так часто вспоминала об этом, так часто представлял его вкус. – Ну, то есть, ты конечно можешь делать что хочешь, но я смотреть не буду. Не буду же… Хочу отвернуться, но Наиль хватает мою руку в плен горячих пальцев и тянет на себя. Если нее смотреть, то гордость не будет вопить об опасности, зато вся нервная система словно в огне, особенно когда вместо твёрдой плоти сквозь джинсы я ощущаю мягкие, упругие губы, а затем влажную плоть языка. Псих, господи, он больной. Но как же это болезненно приятно, как мурашки бегут по коже, собирая остатки разума и выкидывая его прочь… Мне нужно быть гордой, мне нужно сопротивляться собственным чувствам, но стоит влажным пальцам коснуться сухой бархатной головки, как мозг плывет, а по вискам набатом стучит похоть и желание. Я не шевелюсь, замершая в ожидании, а Наиль прижимается, трогает другой рукой мое лицо, поворачивая к себе. — Крис, моя Крис… — шепчет в губы, тут же захватывая в плен, терзая меня зыком, пока моя рука наконец не расслабляется и не начинает водить по всей длине идеального члена. Я уверена, что не будь тело Наиля таким совершенным я бы смогла сопротивляться, но я художник и уже давно в каждом мужском образе вижу его. Своего любимого… — Крис, сладкая Крис… Он целует щеку, шею, ласкает мой живот, поднимая большую сорочку, доставая грудь и крепко ее сжимая. Я же просто глажу плоть, чувствуя, как член становится больше, тверже, сильнее. Я задыхаюсь от ощущений, чувствуя, как в груди бабахает сердце, как рвется, как стоны в горле застревают. Во рту накапливается столько слюны, что я готова прямо сейчас ощутить почти забытый вкус Наиля. Но я не решаюсь наклониться, только вожу по члену все чаще, пока он наконец не откидывает мою руку. Переворачивает меня на колени, выставляя в колено локтевую, избавляет от влажных трусиков, пробивая пальцами истекающую плоть. — Охуеть ты мокрая… — Заткнись пока я не передумала, — кусаю подушку, понимая, что сейчас ничего не заставит меня остановиться. Мне остается только наслаждаться пальцами, что приносят мне невероятное наслаждение. Но и их становится недостаточно. И словно чувствуя это, Наиль вскоре приставляет влажную головку, проводит по нежным складкам, словно умоляя меня впустит ее. А я что, я только ноги сильнее раздвигаю, насколько позволяют приспущенное белье, чтобы поскорее ощутить в себе твердый, налитый кровью член. Наиль целует мне спину, вонзаясь медленно, до упора, а я только и могу что стонать, чуть выгибая поясницу, сама словно насаживаться на живой кол и наслаждаться этим… — Девочка моя, — хрипит Наиль, сдерживая себя, скользя во мне так медленно, что это раздражает. Я толкаюсь бедрами, прошу — Еще. Сильнее. — Тебе. Точно. Можно? — Вчера тебя это не заботило… — Вчера, — толкается он сильнее, выбивая тяжелый вскрик. – Вчера я был не в себе и торопился… — Скотина… — чувствую, как движения становятся быстрее, а мужские пальцы сжимают снизу грудь, не давая ей трястись. Это давало больше возможности для движений, которые напрочь сносили голову, не давая больше соображать, только чувствовать, ощущать, пылать всем телом, ощущая, как плоть внутри меня набухает, а меня бьет разрядами тока, приближая оргазм. Но как бы я его не ждала, как бы сильно не сжималась пружину внизу живота, он все равно накрывает неожиданным потоком эйфории и кайфа, особенно, когда слышу рванное и хриплое люблю, чувствуя поток семени, заполнивший меня до краев…